Еврейский Мир

Прежде чем представить читателю адвокатскую историю С.А.Хейфеца, приведу несколько абзацев из характеристики Р.И.Пименова:

— Револьт Иванович Пименов родился в 1931 году, русский, беспартийный, доктор физико-математических наук, работает в ордена Ленина математическом институте им.Стеклова АН СССР. Р.И.Пименов закончил ЛГУ в 1954 году. В 1957 году был осужден на 10 лет по ст.58 УК. В период отбывания наказания занимался научной работой, в связи с чем Верховный Совет РСФСР удовлетворил в 1963 году ходатайство его матер и президента АН СССР академика М.В.Келдыша, и Пименов был освобожден.

Необходимое пояснение. Первый раз Револьт Пименов был осужден за то, что принял весьма активное участие в обсуждении на филфаке ЛГУ книги Дудинцева «Не хлебом единым». Юный Револьт страстно и убедительно призывал коллег бороться с тоталитаризмом. Это его выступление было признано (как и выступление трех его друзей) антисоветским. Первый приговор суда (7 лет тюрьмы) был отменен из-за мягкости наказания, и при новом рассмотрении судьи добавили еще 3 года).

В 1969 году Пименов успешно защитил докторскую диссертацию. Первый цикл его теоретических работ содержал единое аксиоматическое построение неевклидовой геометрии. Следующий этап работ Р.И.Пименова — разработка пространства кинематического типа (математическая теория пространства-времени). Этой своей работой Пименов опередил, в частности, исследования известного американского ученого Г. Буземана. Р.И. Пименов — редактор международного реферативного математического журнала, издающегося в США. Блестяще владеет 12 языками, участвовал и выступал на 13 научных съездах. По характеру общителен, активен.

Характеристика представлена в органы суда и прокуратуры в связи с предстоящим судом по обвинению Р.И.Пименова по ст.109 УК.

Слово Семену Александровичу Хейфецу:

— В 1970 году спецслужбами Ленинграда был задержан, арестован и предан суду доктор наук Револьт Иванович Пименов. Ему вменяли в вину статью 190 со значком 1 — распространение измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Один из основных пунктов обвинения: Пименов перевел с чешского языка известный манифест «бархатной революции» «2000 слов», опубликованный в августе 1968 года в чехословацких газетах, и дал его прочесть множеству коллег по институту. Защита Пименова была поручена мне. Еще в стадии предварительного следствия я просил горпрокуратуру затребовать у Министерства связи СССР сведения о том, выдавалась ли газета чехословацкого ЦК «Руде право» подписчикам. Я ссылался на то, что абсурдно обвинять моего подзащитного в распространении текста, тысячи экземпляров которого почтальоны разнесли по квартирам подписчиков в сотнях городов страны.

Ходатайство мое было отклонено, а заместитель прокурора Ленинграда А.Караськов, курировавший КГБ, распорядился снять с него копию и отправить в партийную комиссию Обкома КПСС. Итак, меня, Хейфеца, допрашивали в Смольном, а политзаключенного Пименова — в тюрьме, но, в общем, об одном и том же. Член парткомиссии, бывший чекист, задавал мне в различных вариантах один и тот же вопрос:

«Способствует ли ваше ходатайство победе коммунизма во всем мире?»

Я пытался объяснить, что Уголовно-процессуальный кодекс возлагает на защитника обязанность оказать обвиняемому правовую помощь и сделать все для того, чтобы смягчить его вину. Но бывший чекист стучал кулаком по столу и кричал: «Не занимайтесь демагогией, Хейфец! Вы прямо отвечайте — способствует ли ваше ходатайство победе коммунизма?! Других задач у вас быть не может!»

Так продолжалось часами. Так продолжалось неделями, я ходил в Смольный к девяти утра как на работу. За это время следствие по делу Револьта Пименова было закончено и передано для рассмотрения в Калужский областной суд.

Спасло Пименова и меня от чрезмерного внимания бдительных органов то, что во время суда я ходатайствовал о допросе некоего Орлова, накануне суда посетившего Публичную библиотеку им.В.И.Ленина. Орлов в обычном читальном зале, а не в спецхране, получил для работы газету «Руде право» за 28 августа 1968 года, где был опубликован манифест «2000 слов». Предусмотрительный Орлов (по моему совету), запасся справкой о том, кто, где и для чего выдал ему этот номер газеты.

В результате, суд это обвинение с Пименова снял, а мне (Хейфецу) больше не грозил партийный суд. В противном случае, меня исключили бы из партии и автоматически — из коллегии адвокатов: «бывших» коммунистов тогда на работе не держали.

Небольшое отступление.

За несколько дней до ареста Пименов был приглашен в Смольный для беседы с секретарем по идеологии Ленинградского горкома КПСС В.А.Медведевым (впоследствии, он — последний секретарь ЦК КПСС по идеологии). Вот некоторые фрагменты этой «душещипательной» беседы, запись которой сделал Револьт Пименов сразу же после возвращения из «штаба революции».

— Вы, Револьт Иванович, я слышал, недавно докторскую защитили?

— Да, в ноябре.

— Над какими вопросами работаете?

— Теория пространства времени, безкоординатные методы.

— А кто еще у нас работает в этой области?

— Да практически никто. За границей — профессор Буземан.

— Вы нехорошо себя ведете…У вас изъята целая коллекция антисоветской литературы.

— Там не было ни одной строчки, где содержались бы призывы к свержению, ослаблению или подрыву советской власти.

— Откуда у вас такой интерес к общественным наукам? Почему вы не занимаетесь одной только наукой? Там у вас все хорошо получается… Если бы мы могли рассечь вас надвое и сохранить вашу научную половину, уничтожив общественную, мы бы давно это сделали.

— Возможно, я ошибаюсь, но действую ради интересов государства.

— Точно так и белогвардейцы говорили! Кронштадские мятежники тоже уверяли, что они за Советскую власть. Интересами государства прикрываются все. Кто сейчас осмелится сказать, что он против советской власти?Но мы никому не позволим нам вредить! Вы это имейте в виду и энергичнее пересматривайте свое мировоззрение!

Советую вам глубоко продумать свое поведение.

Видимо, для того чтобы Пименов не отвлекался от «глубокого продумывания» своего поведения, через три дня после беседы с Медведевым его арестовали и заточили в одиночку…

Итак, продолжает С.А. Хейфец, идет суд. Аудитория в зале суда: чекисты, работники Калужского Обкома партии, облисплокома — все проходят по пропускам. Ни одного свободного места. И, тем не менее, в этом зале присутствовал гражданин, который проходил на судебные заседания по личному разрешению председательствующего. Этим человеком был академик Андрей Дмитриевич Сахаров. Все три дня процесса он морально поддерживал своего коллегу.

Последний день суда. Прокурор просит суд лишить Р.И.Пименова свободы на 3 года. Защита просит об оправдании. Но уж если что-то повлияло на приговор, так это последнее слово подсудимого. Револьт Иванович говорил почти 4 часа, ни разу не повторился, не отвлекся и не дал судье повода прервать его. Он так завершил свое выступление, что председатель областного суда не рискнул сразу выносить приговор и, прервав заседание, объявил перерыв до следующего утра.

Да, в ту пору после такого выступления любой судья мог растеряться. Вот некоторые выдержки из речи Револьта Пименова:

— А теперь, уважаемые судьи, несколько соображений о предстоящем приговоре. Я допускаю, что буду оправдан. Для Пименова — гражданина это колоссальная награда: вера в торжество правосудия. Для Пименова — ученого — награда тем более: он снова сядет за стол и будет заниматься любимым делом — наукой. Впрочем, я понимаю, что может быть и другой приговор: меня признают виновным и дадут символическую меру наказания, которая, тем не менее, растопчет мое представление о правосудии, о правде, но все-таки даст возможность сесть к столу и работать. Ученый Пименов, наверное? будет доволен, а гражданин Пименов будет растоптан, потому что вера его погибает… Но пора, граждане судьи, от фантазий вернуться к реальности. Приговор с нетерпением ждут не только сидящие в зале товарищи со спецпропусками. Припав к радиоприемникам, там за океаном, на американском континенте мои коллеги-ученые ждут сообщений из Калуги. Каким будет приговор по делу профессора Пименова, что с ним сделает советский суд? Большинство из них — люди порядочные и объективные и, конечно, они будут рады, если меня оправдают.

Но есть еще один человек. Это профессор Буземан, глава Американского математического института. На последнем конгрессе в Милане он с трибуны заявил, признал публично, что мистер Пименов и его коллеги опередили американскую науку как минимум на год. И господин Буземан понимает, что в чистом научном споре догнать Россию и исследования Пименова уже невозможно. У Буземана вся надежда на вас, граждане судьи. Так помогите американской науке! Сделайте что-нибудь, чтобы они, наконец, вырвались вперед. Спрячьте в тюрьму Пименова, лишите его свободы творчества. Америка ждет от вас этого. Помогите ей!

— Кроме того, я «по горячим следам» представил суду сразу шесть отзывов академиков о Пименове, еще пахнувший типографской краской журнал ЦК КПСС «Вопросы философии», где о моем подзащитном была напечатана положительная статья. Положил я на стол судей и проспект Миланского математического конгресса, в котором был опубликован отзыв профессора Буземана о Револьте Ивановиче Пименове. И суду стало страшно.

Приговор явно не встретил одобрения у зрителей со спецпропусками. Тем не менее Р.И.Пименова приговорили к четырем годам ссылки, определив ему место в Сыктывкаре, Коми АССР. Учитывая, что день лишения свободы приравнивается к трем дням ссылки, т Пименову, отсидевшему до суда более года, предстояло пробыть в ссылке 13 месяцев.

Прежде чем рассказать о дальнейшей судьбе Пименова, С.Хейфец вспоминает несколько интересных эпизодов, случившихся во время судебного разбирательства.

… Суд проходил в обстановке сверхсекретности. Заседание проводилось в бельэтаже старинного губернского собрания. В зале духота, но открыть окно никто не решается: могут услышать прохожие, родственники подсудимого. И судья нашел выход: здание суда окружили военными грузовиками, и они, включив моторы, не глушили их, пока Пименова не увезли в тюрьму.

Когда я до суда приезжал на свидание к Револьту Ивановичу, мне выдавали разрешение на четко определенное время, предварительно рассчитав, за сколько я дойду от гостиницы до тюрьмы. В тюрьме я вызывал Пименова, чтобы обсудить с ним те или иные страницы обвинения. Но мой подзащитный заявлял, что текста обвинения у него нет, так как документ храниться в сейфе у начальника тюрьмы. После моего обращения копию обвинительного заключения мне выдавали, но, когда я уходил, документ приходилось сдавать, и Пименову его не оставляли. Обвинительное заключение тщательно оберегали от чужих глаз. Когда Пименова везли из тюрьмы в зал Калужского суда, рядом ехали две машины: автозак, где под усиленным конвоем находился Пименов, и газик с четырьмя охранниками, которые стерегли обвинительное заключение. В суде обвинительное заключение давали Пименову, а в конце заседания под конвоем эту папку клали в сейф начальника тюрьмы. И вот суд выносит приговор. В зале суматоха, ворча уходит зрительский спецконтингент, остается судья, прокурор, я и Пименов. И вдруг вопрос к Револьту Ивановичу:

— Где обвинительное заключение?

Ответ:

— У меня его нет.

Немая сцена. Жена Пименова и его друзья уже уехали, и все поняли, что обвинительного заключения в Калуге уже нет. И судья обратился ко мне:

— Семен Александрович, я вас убедительно прошу поговорить с женой Пименова.

Я понимал, что карьера председателя областного суда может завершиться на этом процессе: мало того что он вынес мягчайший приговор, он еще не смог обеспечить «порядок» в суде. И я обещал помочь ему.

Утром я привез из Москвы обвинительное заключение…

Как сложилась дальнейшая судьба Револьта Пименова? Прибыв в Сыктывкар, он купил на окраине города небольшой домик, и так как, кроме золотой головы, у него были и золотые руки, стал ходить по домам и столярничать. Через два-три месяца в Коми прибыла для плановой проверки работы филиала АН комиссия во главе с академиком Келдышем. Услышав сетования на нехватку научных кадров в автономной республике, Мстислав Всеволодович Келдыш сказал:

«У вас отбывает наказание Револьт Пименов. Согласуйте с КГБ и пригласите его на работу».

КГБ дало согласие. Но Пименов в ответ на приглашение ответил:

«Мне не нужны подачки! Объявите конкурс на замещение вакантных должностей, и если ученый совет Коми отделения АН проголосует за меня, тогда я буду у вас заниматься наукой».

Так и сделали. И вскоре в Сыктывкар посыпались письма со всех концов света. Узнав о том, что Пименов вновь занимается наукой, коллеги из многих стран мира возобновили с ним переписку.

Когда закончился срок ссылки, Пименов не захотел возвращаться в Ленинград.

— Мне здесь спокойнее, чем в городе трех революций с его многочисленными спецслужбами.

После перестройки Пименова избрали депутатом Верховного Совета РСФСР от Коми. Но, к сожалению, он умер…

Лев КОРСУНСКИЙ, лауреат Международной премии имени Дмитрия Холодова «За мужество и профессионализм»

Оцените пост

(голосовало: 13, средняя оценка: 4,69 из 5)

Загрузка...

Поделиться