С Мирьям Дэвидсон я познакомился в 2005-м, когда нас принимали в Орден Жаботинского. Кажется, Мирьям стала первой за 50 лет существования организации женщиной, принятой в Орден. Во время церемонии мы должны были стоять. С сомнением я взглянул на очень пожилую даму, сидевшую справа от меня. Ее покрытые морщинами руки, сжимавшие небольшую сумочку, дрожали. Но вот она встала. И я впервые понял, что такое настоящая британская леди.
На протяжении приблизительно сорока минут, пока продолжалось действо, она стояла, не шевелясь, вытянувшись по струнке, словно гренадер королевской гвардии на параде. В финале все присутствующие запели гимн «Бейтара». Я скосил глаза: женщина, стоявшая рядом со мной, будто преобразилась. Прямая, с гордо поднятой головой и сияющими глазами, она казалась помолодевшей лет на шестьдесят. Впоследствии, узнав историю ее жизни, я подумал, что, наверное, в тот момент она и в самом деле скинула несколько десятилетий.
Когда церемония закончилась, Мирьям Дэвидсон опустилась на стул. Я снова посмотрел вправо. Рядом со мной сидела очень пожилая дама, руки ее, сжимавшие маленькую сумочку, дрожали.
Мирьям (Мики) родилась в 1920 году в Берлине в обеспеченной еврейской семье. Родители ее благоразумно оставили «фатерланд» и перебрались в Британскую Палестину еще в 1925-м, обосновавшись в Хайфе. Здесь Мики и пошла в «Реали» — единственную на тот момент школу, где преподавали на иврите. Вскоре ей представилась возможность испытать свой характер. Узнав о вступлении Мики в «Бейтар», директор школы, обаятельный философ и социалист Артур Бирам, предложил двенадцатилетней девочке жестокий выбор: оставить движение или покинуть школу. Девочка проявила стойкость, и родители отправили ее доучиваться в Лондон. Как выяснилось, в метрополии к сторонникам Зеэва Жаботинского относились с большей терпимостью.
Вернувшись в Хайфу, Мирьям вступила в «Эцель». Организация приветствовала флирт подпольщиц с английскими офицерами. Молодые люди, красуясь перед девушками, рассказывали много любопытного.
У Мики все вышло ещё интереснее. Ей приглянулся молодой офицер, еврей из Шотландии. Дело закончилось свадьбой.
Служба майора Дэвида Дэвидсона была связана с радаром — на тот момент проектом, технически передовым, исключительно военным и крайне секретным. По вечерам в уютном доме молодых нередко собирались сослуживцы мужа. Вино развязывало языки. Учтивая молодая жена всегда внимательно выслушивала гостей. Тайны радиолокации были для Мирьям бесполезны, иное дело — секретные циркуляры о борьбе с еврейским подпольем и другая подобная информация.
1944 год. Исход войны уже был предрешен, но в сотнях концлагерей по всей Европе по-прежнему каждый день убивали десятки тысяч евреев. Британия же, безжалостно придерживаясь квот позорной «Белой книги», прочно заперла ворота в Палестину. На пути к Эрец-Исраэль корабли британского военно-морского флота не просто останавливали суда с еврейскими беженцами, а разворачивали их обратно, прекрасно понимая, что отправляют людей на смерть. «Иргун» принял решение начать против Британии вооруженную борьбу.
Сразу по окончании медового месяца Мики вызвали в штаб. Решение о первой акции было принято. В качестве цели символично выбрали здание управления по делам иммиграции. Операцию запланировали на поздний вечер, когда чиновников в офисах уже не было. Убийство людей в планы подпольщиков не входило. В крошечное подвальное окошко могла протиснуться только хрупкая и тонкая Мики. Стоя внутри подвала и принимая через узкое окно взрывчатку, она молилась, чтобы хватило сил удержать эту тяжесть. Не уронить, не взорвать все раньше времени вместе с собой. Холодный железный ящик выскользнул из рук, начал падать. Мики инстинктивно подставила ногу, чтобы не дать ему удариться об пол. Острый угол проехал, кажется, прямо по кости. От боли перехватило дыхание: главное — не закричать. Мики поначалу подумала, что сломала ногу, но, кажется, обошлось. Затем надо было как можно скорее выбраться обратно.
Группа прикрытия, отступая, крикнула удивленному сторожу-арабу, чтобы он отбежал подальше. Успел. Потрясенный, он смотрел, как полыхающий внутри пожар сжирает документы и архивы в здании, которое не уберег. Издалека смотрели и подпольщики на сгоравший символ жестокости британской эмиграционной политики.
Дэвид же был испуган синяком, расползшимся по ноге. «Да, любимый, это и в самом деле ужасно, я так неловко поскользнулась сегодня…», — оправдывалась Мики.
Месяц спустя было решено взорвать здание сыскного управления. Глава его, говорят, с садистским удовольствием допрашивал и даже лично пытал пленных подпольщиков. На ту же дату в Технионе был намечен студенческий бал. Чета Дэвидсон тоже была приглашена. Мирьям в ослепительно красивом длинном платье казалась королевой.
— Как жаль, что ты не надела свои любимые туфли на каблуках, они так тебе идут!
— Ты знаешь, они вдруг стали слишком жать…
Посреди вечера Мики вдруг схватилась пальцами за виски.
— Нет, не надо воды. Я просто выйду на улицу, подышу воздухом и вернусь.
От Техниона до офисов сыскного управления три квартала, которые она преодолела за пару минут. Куда уж тут с каблуками… Ее уже ждали. Быстро переодеться и проскользнуть внутрь. С ее-то фигуркой это совсем не сложно. Нога нестерпимо ныла, но это не имело значения. Времени и так совсем не оставалось… Взрывчатка заложена. Мирьям на бегу меняла одежду. Успела! Перед входом в Технион встретила Дэвида.
— Дорогая, совсем темно, я уже стал волноваться!
— Все в порядке, просто прогулялась немного, мне уже лучше.
Грохот сотряс погруженный в сумерки город. Люди выскакивали на улицу, в изумлении глядя на столб черного дыма, поднимавшийся со стороны пологого спуска к арабскому кварталу города.
Взрыв начисто уничтожил целое крыло здания, которое потом так и не было восстановлено. Город был потрясен. Власти тоже. Они объявили комендантский час. Начались повальные аресты. Через несколько дней была арестована и Мирьям. На допросах Мики держалась уверенно и твердо. На все вопросы отвечала, что Британия виновна в гибели тысяч ее сестер и братьев в Европе.
В вифлеемской тюрьме она сидела вместе с Ольгой Ландау. Впрочем, ту вскоре выпустили. Жестокие британцы не считали возможным держать под стражей подпольщицу с младенцем. Узи Ландау, будущий депутат Кнессета и министр израильского правительства, освободил свою мать из заключения.
Следователи решали непростую дилемму: что менее позорно — отпустить подпольщицу, тихо свернув дело, или признать, что в борьбе против властей участвовала жена высокопоставленного офицера?
Все это время Дэвид, теряясь в догадках, разыскивал свою пропавшую жену. Узнав, где она, примчался в Иерусалим. Однако увидеться с Мики ему не дали: террористам свидания не положены. Майор не отступал, подключив лондонские связи, добивался встречи. Ничего не помогло.
Власти, тем временем, нашли истинно британское решение. Мики холодно выслушала предложение.
— Пока не встречусь с мужем, соглашаться не стану.
На военной машине Мирьям вывезли в египетский Порт-Саид. На борту корабля, отплывавшего в Англию с родственниками британских военнослужащих, Мики впервые с момента ареста встретила Дэвида. Свидание длилась около получаса. Он все понимал и по-прежнему очень ее любил и уверял, что все складывается даже хорошо, ведь его все равно переводят в Индию. Мирьям же отправили в Лондон, под присмотр родителей мужа.
Сразу после окончания войны, в мае 45-го, Дэвид наконец вернулся в Англию к своей Мики. В 1950-м он вышел в отставку, и семья переехала в Израиль.
Помещение сыскного управления было восстановлено лишь частично. На месте взорванного крыла разбили небольшой парк. А в той части здания, которая сохранилась, после образования государства расположился штаб партии «Ликуд» — преемницы «Эцеля». Здесь в 2005 году, через 61 год после акции, леди Дэвидсон была принята в Орден последователей Жаботинского.
Мирьям Дэвидсон, Железная Мики, скончалась в Хайфе в 2010-м.
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 4,00 из 5)
Загрузка...
