Д-р Нат. Гельман
4 сентября 2019 г. в Хевроне прошла государственная церемония, посвященная 90-летию беспорядков 1929 года – 90 שנה למאורעות תרפ»ט .
И на иврите, и на русском языке название церемонии звучало странно. Понятно, что она посвящена памяти 67 евреев, трагически погибших во время страшной резни 1929 года, а также десятков других, тяжело раненных и искалеченных. Но прямо об этом не сказано, да и сами арабы, организаторы еврейского погрома, приобрели в речах присутствующих на церемонии образ неких абстрактных «кровожадных мятежников», и только в положительном контексте, когда упоминались «те немногие из арабского населения, кто пытался защитить своих еврейских соседей, они названы арабами и, как спасители, действительно «заслужили похвалу».
Самым болезненным в обсуждении темы оказался ее современный аспект.
Насколько сильно еврейское присутствие в Хевроне?
Каковы права еврейской общины Хеврона, одного из 4-х самых древних еврейских городов, первой столицы царя Давида — на еврейскую собственность?
Премьер-министр очень хорошо говорил об исторической справедливости возвращения евреев в Хеврон, однако бывший депутат Кнессета Орит Струк, ныне кандидат в депутаты Кнессета от партии Ямина, жестко раскритиковала премьер-министра Б. Нетаньяѓу за то, что он не одобрил расширение строительства для еврейской общины в Хевроне, в том числе – долгожданного рыночного комплекса Хеврона:
«Земля убитых ждет вас слишком долго. Мэр-убийца продолжает удерживать имущество убитых, потому что вы не посылаете ему простое послание, чтобы вытащить его из рук муниципалитета. Чего вы ждете? Это — позор!».
Этот болезненный аспект заслуживает исторического контекста, далеко не столь известного большинству русскоязычных израильтян, да и многим коренным жителям. О погроме знают.
А вот о том, как и почему – через 50 лет после погрома – в Хеврон вернулись настоящие евреи-сионисты, — эта тема достойна большого внимания.
Мне в жизни невероятно повезло: я своими глазами видела живую легенду Хеврона – Сару Нахшон, – одну из тех, благодаря кому Хеврон снова стал еврейским. И не только видела, но и слышала ее драматическую историю. Эта история прозвучала в Мидрешет Хеврон, в вечер третьей ханукальной свечи, на встрече со студентками из Ор Хайя. Сара Нахшон выглядела обычной, скромно одетой хасидской женщиной в голубом кисуй-рош, под цвет ее ярких голубых глаз. Тепло улыбаясь, она начала свою удивительную историю, которая могла бы стать сюжетом для уникального романа из истории ХХ века.
Сначала она рассказала о своих родителях и детстве…
Сара Нахшон выросла на севере Израиля в деревне Кфар-Хасидим. Ее родители бежали из Польши за несколько месяцев до начала Второй мировой войны. Семья жила бедно и постоянно нуждалась, однако Сара вспоминает о своём детстве с огромной теплотой и называет его “прекрасным”, хотя у нее было одно платье и не было никаких игрушек. Родители учили девочку быть счастливой тем, что у нее есть, и, главное, — упорно трудиться, добиваясь своей цели, и верить в силу самопожертвования.
“Если мы не будем бороться за землю наших Отцов, мы потеряем её”
Родители рассказывали ей о том, как они сражались против англичан ради создания государства Израиля. Они учили юную дочь верить в силу борьбы: если евреи хотят сохранить Землю Израиля, они должны бороться за Эрец-Исраэль. “Если мы не будем бороться за Эрец Авотэйну, мы потеряем её”, — говорили они…
В июне 1967 года израильская армия заняла Хеврон. Арабы Хеврона, ожидавшие мести со стороны евреев за погром 1929 года, обвешали весь город белыми простынями и сдались без единого выстрела. Генерал рав Шломо Горен (благословенна память праведника), в то время главный раввин АОИ Израиля, первым ворвался в город на джипе. Он вошел в Меарат ѓа-Махпела и принял от арабов заявление о капитуляции города. Он сказал:
“Пришло время евреям вернуться в свою древнюю столицу и на этот раз — навсегда!”
Однако слова армейского раввина никто из “больших людей” не услышал: правительство вовсе не спешило принимать решение по этому вопросу. Моше Даян заявил арабским шейхам, что ничего менять они не намерены, то есть еврейские святыни по-прежнему будут находиться под полным арабским контролем, а за это арабы великодушно предоставят евреям возможность молиться у могил праотцев, в специально отведённых местах.
Сара Нахшон и ее муж, известный хасидский художник Барух Нахшон, присоединились к группе еврейских активистов под руководством “несгибаемого” рава Моше Левингера (это была группа из семи семей и пятнадцати студентов ешивы), полных стремления и решимости восстановить древнюю еврейскую общину внутри освободившегося Хеврона.
На это героическое дело они получили благословение Любавичского Ребе, подчеркнувшего важность воссоздания еврейского присутствия в старейшем из четырех святых городов Израиля, где еврейская община существовала на протяжении сотен лет до погромов 1929 года, когда арабами были зверски вырезаны шестьдесят семь евреев (остальные, выжившие евреи, в том числе искалеченные и раненые, были вывезены отсюда навсегда, а их имущество было оставлено и захвачено арабами).
Однако военные власти не готовы были поддержать евреев, пытавшихся во что бы то ни стало восстановить еврейское присутствие в Хевроне.
“Они думали, что наша мечта жить в Хевроне умрет”
Сначала евреи, под видом иностранных туристов, поселились в Хевронской гостинице, которая принадлежала арабам (хозяин отеля был уверен, что сдаёт комнаты гостям из Швейцарии), и здесь хасиды провели пасхальный седер, а потом передали хевронскому командованию свое желание остаться здесь навсегда. Однако представители военной власти заявили им, что не могут гарантировать безопасность их жизни и поэтому, питая особую надежду, что долго в таких условиях евреи не протянут, они предложили всей группе перейти под “армейскую крышу” — в старое здание комендатуры, где каждая семья будет жить вместе с детьми в одной комнате в крайне стесненных условиях, с одной кухней на всех прибывших. Поселенцы начали обживать военный барак и не отступили от задуманного.
“Я лучше буду жить в одной комнате в Земле Израиля, чем во дворце в Канаде!”
Несмотря на тяжелые условия жизни, Сара Нахшон вспоминает эти годы с большой ностальгией.
“Когда мы жили в военном лагере, нас посетила моя сестра, она прилетела к нам из своего дома в Канаде, а я была в это время в начале одной из моих беременностей. Она спросила меня: “Сара, ты хочешь сказать мне, что ты проведешь все время беременности в этом месте с открытой ванной комнатой для всех?” Я сказала ей: “Я лучше буду жить в одной комнате в Земле Израиля, чем во дворце в Канаде!
За эти три года из барака не уехала ни одна семья, а добавились — тридцать. Сара Нахшон родила еще троих детей. Неоднократно рискуя свободой, несмотря на запреты казенной власти, она и Барух делали новорожденным сыновьям тайный брит в Меарат ѓа-Махпела. Когда произошло обрезание первого родившегося в Хевроне мальчика, Барух Нахшон, исполнив завет Авраама в месте захоронения самого Патриарха, заплакал…
Рождение нового города Кирьят-Арба — борьба продолжается
Вскоре правительство пошло на компромисс: на окраине Хеврона в начале 70-х началось строительство еврейского городка Кирьят-Арба. Однако наиболее настойчивые из поселенцев продолжали борьбу за те исконные места еврейского проживания, в которых евреи жили до погрома 1929 года: еврейские дома, синагоги и могилы…
Скоро эпицентром борьбы за еврейское присутствие на Хевронском нагорье стало старое еврейское кладбище. Здесь, в братской могиле, лежали жертвы ужасного погрома 1929 года, здесь были похоронены мудрецы и праведники…. Но это были только горькие воспоминания. Арабы захватили еврейскую землю и частично использовали ее под виноградники и сады, а большая часть кладбища — стала отхожим местом, городской свалкой, была завалена мусором и грязью.
Одна убитая горем мать — против государства Израиль
Сара рассказала, что после освобождения Хеврона в 1967 году в положении евреев Хеврона ничего не изменилось. Осквернение и запустение кладбища продолжилось. Живя в Кирьят-Арбе, Сара Нахшон переживает одну из самых трагических страниц в ее жизни. В 1975 году она родила здорового ребенка, его назвали именем Авраам Йедидья. Через 6 месяцев по неизвестной причине (смерть в колыбели) мальчик утром не проснулся …
Баруха в это время не было рядом, он находился в отъезде, и Сара не могла с ним связаться. Она плачет и молится, она пытается сказать себе, что все, что Б-г делает, имеет какую-то определенную цель, даже если эта цель скрыта от нас. Вдруг, сквозь слезы отчаяния, она понимает, что смерть ее сына должна сыграть трагическую, но жизненно важную роль в восстановлении города патриархов:
“Живым евреям здесь жить не дают… Наш Авраам Йедидья будет первым евреем, похороненным на древнем еврейском кладбище в Хевроне после захоронения шестидесяти семи евреев, убитых в 1929 году!”.
Она принимает решение похоронить ребенка на старом еврейском кладбище в Хевроне. Разрешение на похороны запросило руководство Кирьят-Арба. Последовал отказ. Более того, в Кирьят-Арба были вызваны дополнительные армейские части, установившие посты на всех дорогах, ведущих к кладбищу.
Задумаемся над тем, что рассказывает Сара Нахшон: в Хеврон направляются крупные силы армии и полиции, чтобы предотвратить “самоуправство” одной, убитой горем женщины.
Окончание следует
Иерусалим 2012-2019
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
