Единожды в истории Советской власти официальное издание поместило информацию о смерти религиозного деятеля — газета «Известия» в 1926 году сообщила: «Умер известный раввин…». Правда, в сообщении пропущено важное слово, надо было бы написать: «известный властям» — ещё в 1919 чекисты арестовали «контрреволюционный элемент» и под пистолетами отвели в здание, откуда мало кто возвращался. Иностранные газеты поместили некрологи: «застрелен на улице убийцами и бандитами», в синагогах Иерусалима прошли траурные службы. Но случилось непредвиденное: еврейские активисты, рискуя жизнью, бросились собирать подписи и очень быстро, за несколько часов собрали их тысячи, от евреев и неевреев — раввина в городе все считали святым человеком и своим защитником. Обращение к властным гангстерам гласило: «Нижеподписавшиеся заявляют, что арест раввина приведёт ко всеобщему выступлению жителей города в его защиту». Два члена ревкома убедили комиссара, что арест был ошибкой, раввин помогает бедным и очень популярен в городе, последуют волнения… Местная газета «Сегодня» писала, что «раввина защитил комиссар Пуринь» (видимо, это репрессированный в Забайкалье в 1937 батальонный комиссар, других данных не нашёл). С тех пор большевики не трогали «продавца религиозного дурмана».
Рав Меир-Симха Кац-Коган (Коэн) родился в 1843 году в местечке Балтримонцы (Бутримонис) в Литве, в семье богатого купца и благотворителя Шимшона-Калонимуса. «Меир-Симха» на иврите: «тот, кто освещает радостью». В семье ходили две легенды о причине уникальных способностей мальчика: то ли рав Меир из Тиктина благословил его в награду за гостеприимство родителей («Пусть будет у вас сын, который осветит мир своей мудростью»). То ли — рав Балтримонца (мать оказывала ему денежную помощь, когда раввин лишился жалованья из-за конфликта с видными членами общины): «Пусть он будет мудрецом и просветителем всего еврейского народа».
Талант у мальчика и впрямь был уникальный. Как и трудолюбие: к 7 годам он изучил и знал наизусть «три бабушки» — длинных, примерно по 150 листов, трактата Талмуда, посвящённых имущественным отношениям: Баба Кама, Баба Мециа и Бава Батра! Ещё факт: через годы книгоноша принёс в город антикварную книгу — изданный несколько столетий назад кодекс немецкого раввина 14 века М.Коэна. Денег не хватало и рав одолжил её на ночь. До утра выучил наизусть — ученики свидетельствовали, что все ссылки на эту книгу он делал по памяти. Назавтра, отдавая, заплатил половину стоимости — рав не хотел бесплатно пользоваться чужим имуществом.
В детстве он с трудом избежал роли кантониста — во время облавы мать спрятала его в сундуке с бельём. По этой ли, по иной ли причине он часто живал в доме деда Хананьи, знатока Талмуда, который, вероятно, и был его наставником. К 13 годам вокруг не оказалось никого, кто мог бы его учить. Дальше данные расходятся — либо он занимался в ешиве еврейского городка Эйшишкес в Литве, либо — самостоятельно.
В 17 лет илуй (молодой гений) составил книгу комментариев на Тору, назвав её «Мешех хохма» (Продолженная, или Вечная мудрость). Слово «мешех» — аббревиатура инициалов автора. Великий раввин Йехезкель Абрамский (1886-1976) говорил, что читает её только в Шаббат, поскольку: «комментарии настолько прекрасны, что это удовольствие я оставляю себе на Святой день».
Ныне это — один из классических, повсеместно изучаемых комментариев на Тору. В конце статья я кое-что процитирую. Впервые книга издана в 1927, через год после ухода автора, который отдал её в печать в свои последние дни. Публикацией занимался друг, Главный раввин Риги М.Зак.
Рав Меир-Сиха несомненно обладал провидческими способностями и «руах кодеш» (святым духом) — возможно, он знал, что книга должна стать его завещанием? После смерти в июле 1926 года любимой жены потрясённый раввин поехал в Ригу. Не стало его через месяц, в августе (он умер в гостинице, не дождавшись медицинской помощи). Может быть, понял, что — пора? Или просто настало время — кто бы, скажем, в 1860 обратил внимание на опасность грядущего поветрия: «Берлин — мой Иерусалим» (реформисты сочинили эту формулу позже)? Захотел бы слушать о Холокосте, который последует — в либеральные времена прусского Фридриха-Вильгельма IV, когда германским евреям перепадали права, а столицей антисемитизма оставалась Российская империя?..
В 17 лет (пишут и про 20, видимо, ошибаясь) он женился на Хае, дочери богатого филантропа из Белостока рава Цви Маковского. Это была удивительная девушка — воспитанная, образованная, умная, которая стала ангелом-хранителем и опорой своего мужа. А памятью она обладала такой, что Меир-Симха при учёбе часто к ней обращался! Первые годы тесть кормил перебравшихся в Белосток молодых, затем помог дочери открыть магазин, которым она занималась, давая мужу возможность беспрепятственно учить Тору. Что он и делал по 18 часов в сутки. Всю жизнь рав Меир-Симха был признателен жене за условия, которые она создала ему в первые их годы.
Прямых их потомков, увы, в мире нет — единственная дочь, вышедшая замуж за почитаемого отцом рава А.Луфтвира из Варшавы («Мой зять, свет очей моих, раввин и гаон»), вскоре умерла бездетной. И муж её не дожил до пятидесяти… На рава Меира-Симху это повлияло очень тяжело. Но другие того не видели, он всегда был — сама открытость, доброта и приветливость. Близкий друг и ученик, рав Исраэль-Авраам-Абба Кригер постарался сам и передал детям просьбу называть мальчиков в честь гаона — сегодня на Земле живут несколько потомков рава Кригера, которых зовут Меир-Симха.
За 23 года в Белостоке рав Меир-Симха достиг удивительных высот в анализе Закона и понимании структуры Традиции. В эти годы создан единственный труд, опубликованный при
жизни и заменивший в общем сознании имя, отныне его называют: «Ор самеах», «Весёлый свет» — реминисценцией на имя автора. Если философским мышлением и, использую необычный термин, изысканным пониманием путей и мотиваций Торы он обладал уже в молодости, то теперь рав Меир-Симха стал тончайшим исследователем Закона и логики Талмуда. «Ор самеах» посвящён комментарию на грандиозный четырнадцатитомный кодекс Рамбама «Мишне Тора» («Яд а-хазака»). Современников поразила филигранность анализа и безупречная логика этой работы, не только пролившей свет на взгляды и постановления Маймонида, но и прояснившей многие сложнейшие фрагменты Талмуда. Рав Меир-Симха сразу сделался одним из признанных лидеров народа.
В 1887 году, 44 летним он, отклонив множество предложений, наконец принял раввинский пост в «литовской» общине латвийского города Двинск (Динабург, Даугавпилс). Город был значимым еврейским центром, с основательным уровнем торанического образования, и вообще весь район в среднем течении Двины напоминал еврейскую Литву. В Двинске «на каждой улице стояло по 2 синагоги», здесь находилась половина синагог Латгалии, северо-восточной четвертинки Латвии. Среди евреев — немало бедняков…
Главным раввином «нехасидской» общины Двинска Меир-Симха был до последнего дня — 39 лет. Многие раввины республики обращались к нему, считали себя его учениками. Через год в Двинске появился ещё один гений Торы — хасидская община пригласила возглавить её рава Йосефа Розена (1858-1936), «Рогачёвер гаона», гения из Рогачёва (по месту рождения). Того прозвали: «Энциклопедия Талмуда». Об этом человеке надо говорить отдельно, когда в юности его на экзамене на раввинское звание спросили, знает ли он что-то из Талмуда наизусть, он ответил: «Половину. — Какую? — Любую».
Практически каждый городок, где обитали евреи, имел в то время как минимум две общины — хасидскую и «митнагидскую». Взаимодействия бывали разные… В Двинске воплотилась еврейская места: отношения хасидов и «митнагим» были тёплыми и дружескими. Моше Амир, автор статьи о Двинске в монографии про евреев Латвии, свидетельствует: «В Двинске никогда не было споров между хасидами и митнагим… евреи Двинска не были фанатиками в своей вере и религиозной практике».
Очень большая роль в этом принадлежала руководителям — Ор Самеах и Рогачёвер относились друг другу с величайшим уважением и были друзьями, несмотря на разные, словно противоположные характеры. Рогачёвер посылал всех, кто обращался к нему за благословением, к раву Меиру-Симхе: «Иди к коэну». А Ор Самеах отсылал посетителей, у которых были сложные, требующие основательного анализа вопросы, к Рогачёверу: «Иди к раву Розену, мне потребуется целая ночь на рассмотрение, а он тебе сразу ответит». Однажды они никак не могли согласиться в толковании трудного фрагмента Талмуда. И тогда Рогачёвер предложил: «Пойдём спросим на улице у первого попавшегося обывателя. — Зачем? — Известно, что мнение обывателя противоположно мнению Торы. Спросим — и будем знать, что истина противоположна его словам»…
Рав Меир-Симха быстро завоевал симпатии прихожан. Высокий, стройный, царственной внешностью сразу вызывавший уважение, он легко сходился с людьми, был осмотрителен в выражениях, говорил со всеми заботливо и внимательно, хорошо знаком с проблемами повседневной жизни. В первом же выступлении он предложил создать общество помощи беднякам, постоянно уговаривал, чтобы все синагоги города обеспечивали своих бедняков дровами. В 1911 рав году работал в государственной комиссии по изучению быта евреев, пользовался в ней влиянием и многие его советы были приняты. (Кстати, в том же году вместе с равом Паневежиса И.Я.Рабиновичем он возглавлял Центральный комитет раввинов — представительный орган русского еврейства в отношениях с правительством. С основания Агудат Исраэль в 1912 входил в Совет мудрецов Торы организации).
Рав хорошо знал и тонко чувствовал человеческую натуру, его советы попадали в цель. Он привлекал людей бескорыстием и терпимостью; говорили, что главная его сила — искреннее желание помочь. Все средства, кроме самых необходимых, рав отдавал нуждающимся. В начале 1920-х американцы присылали ему большие деньги — он или отсылал их обратно, или использовал на благотворительность. Бедные невесты получали помощь из его «копеек». Рав категорически отказывался от увеличения содержания, поскольку: «у него есть всё необходимое». Он рассказывал, что «наиболее трудным днём жизни был тот, когда община дала деньги для поездки на курорт и он вынужден был их принять из-за проблем со здоровьем». Его неподкупность и добродетели стали притчей во языцех и среди евреев, и среди христиан. Офицеры на улицах отдавали честь. А сколько конфликтов он разрешил и сколько семей примирил! Принесённое добро соединилось и вызволило раввина из большевистского ада в 1919.
Во время Первой Мировой Двинск оказался на линии огня, немецкая артиллерия его систематически обстреливала. Большинство жителей эвакуировались, но рав категорически отказался, пока в городе остались бедняки. В Петербурге создан Комитет помощи беженцам, который решил, что все мудрецы Торы должны быть доставлены в столицу ради безопасности — Ор Самех решение осудил. «Если здесь будет 9 евреев, я останусь десятым дополнить миньян». «Разве Ваша жизнь ничего не значит для Вас?» — «Судьба последнего еврея Двинска будет моей судьбой». Во время боёв он спокойно ходил по улицам: «у каждой пули есть свой адрес и у каждого снаряда — миссия». Вместе с паствой он пережил все лишения, оставаясь их отцом и духовным лидером.
Вкратце приведу историю, описанную, в частности, Иссером Харелем (Исраэлем Гальпериным, 1912-2003), создателем и главой Моссада и руководителем Шин-Бет. Тот был человеком принципиальным и кристально честным, без чувства юмора — только факты. Дело было в начале 1920-х. Отец его, Натан Гальперин, учился в ешиве в Воложине, дружил с равом Меир-Симхой и часто брал с собой старшего сына. «Рав был личностью необыкновенной, излучающей на всех благородство и теплоту… Однажды весной в верховьях Дины неожиданно раньше обычного началось таяние снега и льда, но от Двинска до Рижского залива всё ещё было очень холодно. Вода устремилась в залив, встретила мощную ледяную преграду и начала стремительно прибывать. Многие деревни были сметены потоком, а мосты разрушены до основания.» Вода ринулась на дамбу, окружавшую и защищавшую Двинск. (Власти обращались к инженерам и попам, устраивались молебны… Наконец, когда разрушение города казалось неминуемым, послали за равом Меир-Симхой) В Шаббат утром в Колишер-шул, где рав постоянно молился, прибежали испуганные евреи — «вот-вот город будет сметён, вода на уровне дамбы — или перельётся, или дамбу прорвёт!». Рав, за ним паства направились к реке, раввин, облачённый в талит, взошёл на дамбу (Иссер стоял в нескольких шагах). Через 2 минуты лёд вдруг треснул, вода устремилась в залив и стала спадать. (В газете писали, что рав произнёс: «Ашем ирахем», «Г-сподь помилует») «Все жители города, в том числе христиане и среди них заклятые антисемиты, ни на миг не сомневались, что чудом спасения они обязаны праведному раву Меиру-Симхе».
Все — кроме самого рава (кстати, знатока каббалы). К «чудотворству» рав относился скептически, «я просто просил Творца о милосердии».
А вот «фреска» о его прозорливости и понимании людских душ: совет ученику ешивы в Прейли, которого обвинила в изнасиловании экономка Прейльского ксендза. Юноша даже не знал, как она выглядит, но: «скажи, что да, виноват, что заберёшь мальчика, сделаешь ему обрезание и воспитаешь как еврея». Услышав это на суде, дамочка не выдержала: «Ни за что не отдам сына святого отца пархатому жиду!». Ксендза лишили сана, крестьяне окрестных деревень, собравшиеся на погром, грустно разъехались… Историй подобных гуляло и гуляет множество.
Гаон при жизни издал одну книгу, вскоре после смерти вышла вторая. Многие его рукописи погибли в Холокост — самые первые бомбы немецких самолётов 22 июня 1941 года упали на Даугавпилс, евреев изверги вскоре уничтожили. Сохранились лишь копии двух рукописей, сделанные с позволения рава одним из учеников. Они изданы в Израиле в 1948 «не ради денег, а как пособия для изучающих Закон». Нам осталась — Книга Жизни самого рава. И система ешив и синагог «Ор Самеах».
Две выдержки из «Мешех хохма». «…Евреи пребывают в изгнании долгий срок, а человеку всегда хочется чего-то нового. Появятся ошибочные мысли, начнут критиковать то, что отцы дали нам в наследство… забывать своё происхождение, оставят учение своей веры, начнут учить чужие языки и сочтут Берлин Иерусалимом… Не радуйся, еврей, радостью других народов! Поднимется внезапно страшная буря, напомнит громовым голосом: «ты — еврей!»… вырвет его с корнем и зашвырнёт далеко». «Еврейская история — серия повторяющихся циклов. Евреи попадают в страну и поначалу ведут Б-гобоязненный образ жизни, соблюдая все заповеди. В результате продвигаются в жизни, занимают важное место в обществе и богатеют — и начинают отдаляться от Традиции и ассимилироваться. За ассимиляцией всегда следуют притеснения со стороны нееврейского окружения, после чего еврейский этап в истории этой страны завершается. Начинается новый цикл на новом месте, и так до скончания веков, пока наконец евреи не соберутся в своей стране»…
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
