На этой неделе ряд ивритоязычных масс-медиа огласили «сенсационное» известие о планах полицейского начальства создать на базе своего Следственного управления израильский аналог американского ФБР. Данное сообщение было подано как абсолютный эксклюзив, причем из него следовало, что речь идет чуть ли не о революционном преобразовании всей следственной структуры полиции. На самом же деле, еще за две недели до появления этого «скупа», о планах создания в Израиле аналога ФБР подробно известило своих читателей Информагентство Курсор, опираясь на источники ИАЦ Zakon, действующего при адвокатской коллегии «Эли Гервиц». Более того, как отмечают эксперты данного центра, в инициативе, представленной общественности, нет по сути ничего принципиально нового. Программа реорганизации в таком формате Следственного управления (АХАК) прорабатывается полицейским руководством еще с начала 2000-х годов. Причем решающую роль в этом сыграло расследование по делу лидера партии «Наш дом – Израиль» Авигдора Либермана. До 1997 года следственные и разведывательные подразделения полиции функционировали в рамках единого управления, но затем было решено их разделить, чтобы усилить полицейскую разведку. Однако обособление следователей и разведчиков весьма негативно отразилось на координации их действий. Руководители «самостоятельных» подразделений стали соперничать друг с другом в борьбе за более престижное положение в полицейской иерархии, и особенно за максимальную долю в бюджете правоохранительной системы. В результате важная развединформация поступала к следователям со значительным запозданием, а порой и вообще не доходила до них. Ухудшение координации сразу же проявилось в растущем количестве уголовных дел, по которым полиция не сумела собрать доказательную базу, либо собранные улики оказывались, с точки зрения судей, недостаточными. На этом фоне генеральный инспектор Шломо Ахаронишки, вскоре после вступления в должность в начале 2001-го, счел целесообразным пересмотреть решение о разделении следователей и разведчиков. Для этого была сформирована экспертная группа, которая после проработки данного вопроса занялась подготовкой проекта по воссоединению обеих структур. Однако Ахаронишки не спешил предпринимать каких-либо практических действий, не имея возможности высвободить время и средства для столь масштабной реорганизации, ввиду наличия множества более неотложных проблем. Его преемник Моше Каради, занявший пост генинспектора летом 2004-го, в целом одобрил план воссоединения следственных и разведывательных подразделений, но тоже особо не спешил. Он намеревался осуществить эту реорганизацию ориентировочно к концу 2005-го – началу 2006-го. Однако в декабре 2004 года Каради неожиданно принял решение о проведении данной реформы в самые кротчайшие сроки – в течение трех месяцев. Столь внезапная поспешность была вызвана решением отстранить от занимаемой должности начальника Следственного управления Моше Мизрахи. Так завершилась шумная эпопея, начавшаяся в 1998-м с негласных прослушиваний телефонных разговоров политиков, в частности Авигдора Либермана, подозревавшегося тогдашним шефом Отдела по борьбе с международными преступлениями (ЯХБАЛЬ) Мизрахи в связях с «русской мафией». Новым руководителем Следственного управления стал Давид (Дуди) Коэн, занимавший на тот момент пост начальника Южного округа полиции. Его назначение казалось достаточно естественным, поскольку за несколько месяцев до того он возглавил ту самую экспертную группу, которая со времен Ахаронишки разрабатывала планы обратного объединения следователей и разведчиков. Однако истинные причины, в силу которых выбор пал именно на Коэна (что позже способствовало его возвышению до наивысшей ступени в полицейской иерархии) не афишируются по сей день.
Закулисные войны .
В начале 2004 года юридическим советником правительства был назначен Мени Мазуз. С первых же месяцев он пытался негласно распространить свое влияние на ключевые структуры в правоохранительной и судебной системе. Главной помехой этому служила «чрезмерная» независимость тогдашнего генерального прокурора Эдны Арбель. Более того, она покровительствовала, либо находилась в тесных дружеских отношениях с рядом высокопоставленных представителей Верховного суда и полиции. «Несгибаемость» Арбель нередко приводила к конфронтации между новым юридическим советником и опытным главой прокуратуры, причем последняя опиралась на своих союзников в других структурах. Это особенно проявлялось в принятии решений по наиболее «громким делам», касавшимся коррупции в высших эшелонах власти, в том числе кабинете министров. Неудивительно, что Мазуз, в свою очередь, обычно находил поддержку у министра внутренней безопасности Цахи Ханегби, а затем и его преемника Гидона Эзры. Смена руководства в данном министерстве, как и назначение Мазуза, произошло в 2004 году. Тогда же, при активном участии юридического советника правительства и министра внутренней безопасности, сменились руководители прокуратуры, полиции, а затем и Следственного управления.
Мазуз лично подыскал удобного для себя кандидата на пост генпрокурора, коим стал бывший высокопоставленный чиновник министерства юстиции Эран Шендар. Затем ряд приближенных Арбель в прокуратуре, в частности начальник отдела по делам госбезопасности, Двора Хэн, были вынуждены оставить службу. Одновременно сменился и генеральный инспектор полиции. Неожиданно для всех этот пост занял ставленник министра внутренней безопасности Моше Каради. Его имя вообще не фигурировало в списке основных кандидатов, зато он был известен своими тесными отношениями с Ханегби. Мало того, что они почти ровесники и оба служили в десантных войсках, тот и другой являлись болельщиками одной футбольной команды («Маккаби Тель-Авив»), и к тому же, друг и партийный соратник министра – Жако Буарон – приходился родственником Каради. Через два месяца после вступления в должность нового генинспектора со своего поста был смещен начальник Следственного управления Моше Мизрахи, считавшийся одним из протеже Эдны Арбель. Избранию его преемника придавалось особое значение, поскольку в ведении главы Следственного управления находились «громкие» дела высших государственных лиц, подозревавшихся в коррупции. Именно поэтому на столь ответственную должность генинспектор, с согласия министра, генинспектор назначил Дуди Коэна. Он был абсолютно далек от политики, а соответственно не мог иметь связей с оппонентами правящей партии. К тому же, Каради совершенно не сомневался в его лояльности. Коэн тоже приходился ровесником своему новому боссу, и являлся выходцем из десантных войск. Кроме того, они были давно хорошо знакомы, и во второй половине 1990-х часто помогали друг другу, когда Коэн возглавлял Негевское областное управление полиции, а Каради — соседнее областное управление «Лахиш». Показательно, что в июле 2004-го Каради доверил Коэну руководство именно Южным округом, который он сам возглавлял до вступления в должность генерального инспектора. С целью укрепить позиции своего ставленника, Каради объявил о решении в кратчайшие сроки притворить в жизнь реформу, некогда задуманную его предшественником. Реализация этого «архивного плана» была возложена на самого Коэна. Хотя изначально было ясно, что данная задача сопряжена с множеством кадровых и административных трений, и соответственно с бесконечной нервотрепкой, игра, несомненно, стоила свеч. Шеф нового Следственно-разведывательного управления, или как его еще тогда называли – Управления по борьбе с преступностью – фактически становился вторым по значимости человеком в полицейской иерархии. Образованная структура являлась крупнейшей в системе правоохранительного ведомства, с численностью более полутора тысяч человек. Обосновывая необходимость этой реформы, представители полицейского начальства отмечали, что она позволит существенно оптимизировать работу, как следователей, так и разведчиков. Во-первых, ожидалось, что подобным образом удастся ощутимо смягчить внутриведомственное соперничество между различными подразделениями. Во-вторых, существовали большие надежды на резкое повышение координации между конкурировавшими управлениями. И, в-третьих, инициаторы реформы были уверены, что в результате сокращения дублирующих должностей, особенно в административных отделах, можно будет высвободить немалую часть кадрового состава для усиления других полицейских структур. Главной задачей нового управления была объявлена борьба с оргпреступностью и коррупцией в государственных институтах.
Однако столь грандиозные планы в основном так и остались на бумаге. Объединение затронуло лишь центральный аппарат обоих управлений. Ситуация на местах не претерпела почти никаких изменений. В городских, областных и даже окружных подразделениях полиции следователи и разведчики по-прежнему взаимодействуют друг с другом весьма эпизодически. И причина не в том, что Коэн оказался нерадивым «реформатором». Просто руководствуясь изменившейся конъюнктурой, ровно через год Каради перебросил его на другое направление работы. Коэн был назначен главой Центрального округа, которым он руководил вплоть до своего неожиданного избрания генеральным инспектором месяц назад.
Кто придумал израильское ФБР .
На рубеже 2006-2007 годов идея создания мощной следственной структуры, прочно завязанной на разведку, в очередной раз воскресла из пыльных архивов центрального штаба полиции. К этому моменту реформа, начатая Дуди Коэном, была фактически заморожена; стремительно возрастало количество дел, связанных с коррупцией госчиновников и оргпреступностью; по мере приближения февральской публикации отчета комиссии Зайлера, набирал силу внутренний кризис в полицейском руководстве. На таком фоне казалось, что очередная попытка реорганизации ударных подразделений позволит решить многие актуальные проблемы правоохранительной системы.
Новым идеологом и пропагандистом «революционной» реформы стал приближенный Коэна, глава Отдела по борьбе с международными преступлениями (ЯХБАЛЬ) Амихай Шай. Он начинал карьеру в Оперативном управлении Службы общей безопасности (ШАБАК), а впоследствии руководил областным управлением полиции «Лахиш» и округом Шарон. Летом 2004-го Шай возглавил Отдел по борьбе с международными преступлениями и в этом качестве, с конца того же года, подчинялся непосредственно Коэну. Они познакомились еще до того, и со временем Шай приобретал все больше влияния на будущего генерального инспектора. Будучи раздосадованным тем, что ему не удалось завершить начатое объединение «следаков» и разведчиков, Коэн с воодушевлением воспринял несколько видоизмененную идею Шая о реформе, и стал высказываться в ее поддержку. Именно глава Отдела по борьбе с международными преступлениями впервые заявил, что образуемая структура должна будет стать аналогом ФБР. Он придумал это вовсе не из-за желания подражать американцам, прекрасно понимая, что повторить их опыт в израильских условиях, с постоянными финансовыми и кадровыми сокращениями, а также с весьма ревнивой реакцией спецслужб на любое усиление полиции, будет практически невозможно. Зато Шай сознательно рассчитывал заручиться поддержкой Ави Дихтера, своего бывшего шефа по Службе общей безопасности, а ныне министра, курирующего правоохранительные органы. Дело в том, что с момента вступления в новую должность, экс-глава ШАБАКа часто сравнивал собственное ведомство с американским Department of Homeland Security. Данная структура пользуется в США практически неограниченными полномочиями во всем, что касается внутренней безопасности, включая координацию более дюжины федеральных ведомств, в том числе ФБР, ЦРУ, и Минобороны. На данный момент Дихтер уже контролирует гражданскую полицию, Управление тюрем, Погранвойска, Службу тылового обеспечения и Пожарно-спасательную службу. Пополнение этого списка новой мощной структурой, с расширенными полномочиями, безусловно, приблизит израильского министра внутренней безопасности к статусу американского коллеги. Кроме того, в чисто полицейский план реорганизации, разработанный экспертами в начале 2000-х, Шай привнес стратегическое видение и терминологию, почерпнутую им за годы службы в ШАБАКе. Подобные новшества еще больше приближают образуемую структуру к американскому аналогу, выполняющему помимо правоохранительных, также контрразведывательные, а с недавних пор, и разведывательные функции.
План Шая состоит из нескольких частей, первая из которых предполагает структурное объединение четырех основных подразделений Следственного управления, а также их более тесное «завязывание» на разведку. Любопытно, что в ивритоязычную прессу «просочились» (и видимо не случайно) сведения лишь об этой первой части предлагаемой реформы. Сам ее инициатор, по решению генинспектора Дуди Коэна, на этой неделе был повышен в звание генерал-майора, и пока будет руководить одним из ключевых управлений полиции – кадровым. На данном этапе главная его задача заключается в укреплении позиций своего босса на уровне центрального аппарата, путем назначения «своих людей» на руководящие посты в наиболее важных подразделениях. Символично, что наравне со сбором компромата на политиков и бизнесменов, именно с такой услуги своему шефу в министерстве юстиции начинал основатель американского ФБР Джон Эдвард Гувер… (Источники: ИА «Курсор»-ИАЦ Zakon)
Опубликовал:
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
