Параллельный монтаж эпизодов времен середины Холодной войны
,
Владимир Янкелевич
Филиппинское море. С-222. 1969 год
Ночь, Филиппинское море, подводная лодка С-222 идет на юго-восток. Я – вахтенный офицер, моя вахта, ее называют «собака», с нуля до двух часов ночи. На мостике спокойно, этим курсом в стороне от морских путей идти эконом ходом примерно недели две туда, поближе к Гуаму, к американским базам. Скорость примерно такая, как ехать по берегу на велосипеде и любоваться красотами пейзажа, не быстрее.
Тишина, звезды – таких дома не увидишь, сияют просто вызывающе. Море фосфоресцирует, мимо проносятся дельфины, их выдает светящийся след в воде. Дельфины делают круг и снова обгоняют подводную лодку. Наверно она им кажется тоже дельфином, только огромным.
По внутрикорабельной связи командую акустикам, дать на мостик звук шумопеленгатора. Сразу становятся слышны дельфиньи переклички…
На гидроакустической вахте Кузменков, малоразговорчивый сибиряк. Вчера он неожиданно показал мне свои стихи. Он и в разговоре то слова экономит, а тут вдруг стихи. Но поэту нужна аудитория, вот он их мне и прочитал. Сейчас уже не вспомнить, но там было что-то вроде:
Нам песни поют красавцы дельфины,
А в небе висит «Орион».
«Орион» – это американский противолодочный самолет. Если он появится, нужно командовать срочное погружение.
Конечно не Пушкин, мне казались интереснее его рассказы о сибирской рыбалке и охоте:
– Иду на моторке, в руке ружо, другой мотор правлю. (Показывает как). Тут из-за поворота какой-то шальной прет. Меня на волне переворачивает. А по воде уже лед, шуга… На берег выбрался сразу сосулькой.
– Ну и как спасался?
– Что как? Как обычно. Спиртом и спасались… Вот только все отморозил. Говорят, детей не будет…
– Будет, не тушуйся.
Как-то Кузменков стащил у меня бутылку спирта, выпил, а потом на вид вполне трезвым спокойно нес вахту, только разбудить его было сложно. Так что в его спиртовое спасение я верил безоговорочно.
Мостик захлестывает волна. В воде – огоньки планктона. Я пытаюсь зачерпнуть воду, увидеть, что это там светится, но вода прозрачная, в ней ничего не видно…
На мостик я прихватил горсть ненужных гаек и болтов. Кидаешь их в море, в воде вспыхивает красивый светящийся фонтанчик, потом за болтом светящийся след тянется в глубину.
Хочется спать, высовываю физиономию из-за ветроотбойника, вода плещет в лицо. Это немного помогает, но не надолго.
«Я иду по опушке леса. Навстречу – немецкий солдат в каске. Он подходит и бьет каской мне в глаз…»
Это я на мгновение отключился и ударился головой о крышку компаса. Она выпукло-круглая, чтобы под водой не раздавило. Крышка и была той самой каской.
Но ночь заканчивается, пора погружаться.
Внизу минер спрашивает, откуда у меня фонарь под глазом. «Немец ударил», — отвечаю ему.
Температура зашкаливает. Говорят, что есть работающие кондиционеры… Возможно. Наш сломался сразу при выходе в море. Лодка – не чудо техники, она модернизированный клон немецкой лодки конца войны. Но думаю, что у них кондиционеры работали.
Второй акустик, молодой бурятенок, как-то странно притих. Заглядываешь ему в глаза, а они куда-то под лоб закатились, вместо зрачков – белки глаз, жуткое зрелище.
Беру его под мышки и волоку в первый отсек, там прохладнее. Парень приходит в себя. А Кузменкову все нипочем, кажется, что он сидит в своей сибирской баньке, вот только веника не хватает.
Прошел день, всплыли. Снова моя вахта. На мостик поднимается командир. Это понятно, здесь приятнее, чем внизу. Чтобы не стоять молча, он спрашивает:
– У тебя дети есть?
– Есть, дочь.
– Не прав ты. Вот моя родила сразу двойню. Ей основные заботы года три, потом все проще, а твоей сначала с первым три-четыре года, а потом и со вторым еще три. Молодежь, ни хрена не понимаете в этом…
Тоже мне, специалист, – думаю я. Но «специалист» увлеченно рассказывает, как это здорово, когда двойня…
***
Средиземное море. צ -72 «Танин». 1967 год
Двумя годами раньше израильская подводная лодка «Танин» («Крокодил») шла к Александрии. У ее командира Авраама («И́вана») Дрора, были совсем другие проблемы.
Египет блокировал Тиранский пролив, закрыв доcтуп в порт Эйлат.
Насер призвал арабские страны «сбросить евреев в море», правда пообещал тех, кто уцелеет, отправить в страны исхода. «Но мне кажется, что никто не уцелеет» – добавил он.
Война была неизбежна.-
«Танин» не чудо израильского хайтека. Это была старая британская подводная лодка S-типа, заказанная промышленности еще в рамках программы 1942 года. Лучше бы иметь более современную лодку, но говорят – «מה שיש ועם זה ננצח» (То, что есть, и с этим мы победим). А побеждать нужно было, до войны оставалось чуть меньше недели.
Температура на борту около 40 градусов, тяжело конечно, о кондиционерах тогда как-то не думали. Тесно даже экипажу, но на борту еще 8 боевых пловцов «Шайетет-13».
5 июня, день начала Шестидневной войны.
Из штаба ВМФ поступает команда начать операцию и, одновременно, информация, что порт заминирован.
Предстояло нанести удар по кораблям в порту Александрия. Решение было таким: в порту будут работать боевые пловцы, а «Танин» – уничтожать военные суда вне акватории порта…
Задача из серии «Миссия невыполнима», только это не кино, а реальная и очень опасная жизнь.
Александрия прекрасно защищена. Параллельно берегу по линии Александрия-Порт-Саид работали авиа и морские патрули, были установлены противолодочные сети, на берегу в готовности – береговые артиллерийские батареи. У египтян было огромное количество мин советского производства.
Минные поля надо бы форсировать с помощью специального гидролокатора поиска мин, но на «Танин» такого не было. Мало того, лодке еще и достались какие-то особо шумные дизели. Скрытность, она основное преимущество подводной лодки, но это не про «Танин».
Египетский штаб размещался на эсминце советской постройки «Суэц» (проект 30-бис) с хорошей по тому времени гидроакустикой. Его акустики и доложили командованию, что слышат небольшую подводную цель, вероятно – подводная лодка. Египтяне немедленно попрятали военные корабли в доки.
Дул сильный штормовой ветер. До волнореза порта Александрии оставалось 2,5 км.
***
Филиппинское море. С-222. 1969 год
Дул сильный штормовой ветер. Мы двигались между двумя тайфунами. Говорят, что в такое время опытный капитан сидит в порту и играет со своими моряками в карты. Но это не про нас, мы не могли даже погрузиться, шла зарядка аккумуляторных батарей.
На мне широкий пояс с цепью, пристегнутой к поручню. Лодка поднимается на очередной океанский вал, потом сваливается вниз, и тогда перед тобой предстает страшная в своей мощи зеленая громада очередного вала. Лодка вынырнуть на него не может, и он проходит, накрывая ее с головой. Ты – под водой, стоишь и потихоньку булькаешь пузырьками воздуха, пока есть запас. Потом бульки кончаются, а лодка все не выныривает…
Вынырнула!
Отряхиваешься, как пес и пытаешься увидеть, нет ли рядом кого-нибудь, желающего с нами столкнуться. Никого, к счастью, нет, а тут снова очередной вал. Но пока открыт рубочный люк, все еще не так плохо, там внизу жизнь кипит, все заняты делом, но воды слишком много и люк закрыли. И вот тут откуда-то снизу живота стал подниматься какой-то неосознанный тошнотворный страх… Загерметизированная подводная лодка идет под водой, а ты стоишь снаружи на мостике на цепи… Конечно я понимаю, что она вынырнет, но «понимание – слишком слабая эмоция».
В районе лодка должна стать элементом «завесы». Это шеренга из нескольких подводных лодок, перекрывающих вероятное направление движение военных кораблей «вероятного противника». В случае войны – она уже на боевой позиции. В носу четыре торпедных аппарата с общим запасом 10 торпед и в корме еще 2 аппарата. Торпеды умные, самонаводящиеся, от них уйти достаточно сложно. Честно говоря, в возможность их применения абсолютно не верилось. Тихий океан был далеко от реальных конфликтов, не тот регион, вот Восточное Средиземноморье – совсем другое дело. Но и Дальний Восток тоже затрагивало. Когда во время Войны Судного дня лодки выходили в море, то командира соседней, Блюменсона, временно заменили, его оставили в базе в дежурстве, а на его лодке в море пошел другой.
А туда, к берегам Израиля направляли атомоходы с крылатыми ракетами П-6, сначала К-131 – повлиять на ход войны. Она не успела, войну закончили за 6 дней. А потом, через год К-172, видимо поддержать арабов и показать «кузькину мать». Не судьба и ей – парами ртути умудрились отравить свой экипаж, так что не до Израиля стало.
Продолжение следует
Источник — Мастерская
Пара слов от публикатора
Хотел, было, написать небольшое предисловие, но не стал: зачем лезть вперед батьки..? Так вот, текст меня заинтересовал в свете непрерывных дискуссий на тему «Израиль — галут» . Параллельно смонтированные Владимиром, события службы двух офицеров-подводников, двух евреев: советского и израильского, происходившие почти одновременно на разных концах земного шара, показывают, как сказал мне автор в частной беседе, мистическую неразрывность нашей общей судьбы. Даже, если рок бросает нас в противоположные окопы.
А геула галута, судя по всему, наступает непременно. Надо только выучиться ждать…
Реувен Миллер
Январь 2018
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
