Вступление.
Рыбацкий посёлок «Гелилия» расположен неподалёку от старинного замка датских королей Кронборг у городка Хельсингор. Именно в этом замке по воле Уильяма Шекспира разворачивались события его великой трагедии «Гамлет, принц датский». Шекспир изменил название места действия на «Эльсинор» — так на английском произносится «Хельсингор».
Здесь на протяжении двух недель (2 — 14 октября 1943 года) от этого причала отчаливали в неизвестность более 7000 датчан-евреев на рыбацких лодках, баркасах и даже на яхтах и причаливали к спасительному шведскому берегу в районе рыбацкого городка Хельсингборг. Солнечным майским утром 1999 года мой двоюродный брат Бенжамин Блюдников со своей женой Хенни привезли нас с женой в это место, где они и члены их семьи в далёкий и пасмурный день 9 октября 1943 года погрузились на рыбацкий баркас. Отсюда совсем близко до Копенгагена (46 км), и вся дорога заняла у нас не более часа. Я сфотографировал Хенни у скульптуры (фото № 2) и у баркаса (фото № 3), установленных точно у места их погрузки. На постаменте скульптуры человека, трубящего в шофар, надпись на иврите, которую Бенжамин перевел нам: «Дуй в шофар нашей свободы». В корпусе баркаса (фото № 3) прорезаны два окна для обозрения внутреннего помещения, где размещались в тесноте до десяти человек-беглецов.
Затем мы направились к высящейся громаде замка Кронборг, построенного королём Фредериком II в период 1574 — 1584 гг. (фото 4 и 5).
Величественный когда-то замок представлял собой жалкое зрелище. Совершенно обветшалое здание с облупившимися стенами, с разрушенными подъёмными мостами, пустыми глазницами выбитых окон, без крыши и с заросшей канавой вокруг замка, в которой плавали пара ослепительно белых лебедей с серыми пушистыми птенцами. Я не сразу догадался, что эта грязная в тине канава была когда-то глубоким защитным рвом. Неужели это здесь Гамлет произнёс когда-то знаменитую фразу: «Быть или не быть…». Прошли приблизительно три с половиной столетия, и здесь же решался эпилог реальной трагедии: «Быть или не быть датскому еврейству?». В данном конкретном случае, в жизни, ответ был положительным… А главный раввин Дании Маркус Мельхиор назвал спасение евреев Дании чудом…
Часть I
Нильс Бор и «Манхэттенский Проект»
В конце сентября 1943 года, когда практически закончилось мирное сосуществование между королём, правительством и народом Дании с оккупационным режимом гитлеровской Германии, над гениальным физиком, лауреатом Нобелевской премии Нильсом Бором нависла опасность быть арестованным из-за его происхождения, т. к. его мать, Элен Адлер, была еврейкой. Руководство датского сопротивления немедленно 29 сентября переправило Н. Бора, его жену Маргрет и сына Оге в Швецию. Это был первый рейс через пролив Эресунн, и в дальнейшем именно этот маршрут от рыбацкой деревни Гелилия (Gilleleje) стал главным по переправке более 7000 датских евреев к гостеприимным берегам Швеции. Как только стало известно, что Нильс Бор уже в Швеции, лорд Червилл, физик, научный советник правительства и, в частности, лично У. Черчилля, телеграммой сообщил Бору, что правительство её величества ждёт его в Англии. 6 октября небольшой скоростной бомбардировщик Mosquito (фото 1) c Бором на борту приземлился в Шотландии.
Однако трёхчасовой перелёт едва не окончился трагически для Бора. Этот уникальный бомбардировщик, предназначенный для перевозки важных персон и срочных грузов небольшого объёма, имел высоту полёта, превышающую возможности истребителей противника (до 12000 м). Бор был облачён в лётную форму, с парашютом и шлемом, подключённым к пилоту и системе подачи кислорода. Размещённый в бомбовом отсеке на матрасе, Бор не проверил предварительно шлем, и уже в полёте оказалось, что он мал для большой головы физика. Так и взлетели, но при достижении максимальной высоты над захваченной Норвегией, пилот позвонил Бору включить подачу кислорода, однако пассажир не услышал команды. Вскоре наступило острое кислородное голодание, и Бор потерял сознание. Лётчик, не получив по внутреннему телефону ответа от пассажира, почувствовал неладное и пошёл на резкое снижение высоты над Северным морем, куда немецкие истребители наведывались реже. Неизвестно, где к Бору вернулось сознание — ещё в воздухе или уже при приземлении. Через неделю таким же образом, но уже без «приключений», в Англию был доставлен и сын Оге (будущий лауреат Нобелевской премии по физике 1975 года), который работал научным помощником отца. Перелёт отца и сына был строго засекречен, и в дальнейшем они официально упоминались, как Николос и Джеймс Бейкер.
Все участники этой встречи оставили на память свои подписи на фото. И Джеймс Франк, и Исидор Раби работали в Германии до прихода к власти Гитлера. В соответствии с расовыми законами они были изгнаны вместе с другими еврейскими учёными-физиками, и это в значительной степени предопределило отставание немецкой науки в разработках по ядерному проекту, в то время как в начале пути они были впереди учёных западных стран.
Немцы в своё время пытались привлечь Нильса Бора к разработке термоядерного оружия, несмотря на его полуеврейское происхождение. В октябре 1941 года в Копенгаген к Бору приехал Вернер Гейзенберг, руководитель немецкого атомного проекта. Этот выдающийся учёный уже в 31 год получил Нобелевскую премию по физике. Разные источники по-разному объясняют цели его приезда. Но Нильс Бор в своих поздних воспоминаниях однозначно отметил, что Гейзенберг, уверенный в победе нацистской Германии, предложил Бору присоединиться к его команде физиков, работавших над созданием немецкой атомной бомбы. Бор отказался, объяснив свою позицию тем, что работа над таким оружием во время войны — преступление против человечности, т.к. его применение в боевых условиях повлечёт огромные людские потери. Кроме того, участие «расово неполноценного» Бора на стороне нацистского режима было неприемлемым в принципе.
8 декабря Н. Бор прибыл в Вашингтон и был принят директором «Манхэттенского проекта» бригадным генералом Л. Р. Гровсом, который настоял в своё время на назначении именно Роберта Оппенгеймера научным руководителем проекта, он же выбрал места для строительства атомных объектов в Лос-Аламосе, Оук-Ридже и Ханфорде. И вот — Лос-Аламос. Роберт Оппенгеймер представил Нильса Бора как «учёного — отца», легенду науки молодому поколению творцов сверхоружия, на что Нильс Бор заметил, что при создании атомной бомбы они «явно не нуждались в его помощи». Его также ознакомили с текущим уровнем разработок по созданию термоядерного оружия, и он был поражён достигнутым прогрессом. Но Оппенгеймер позже подчеркнул, что именно Бор лично очень помог при разработке т. н. нейтронного ускорителя. Это устройство долго оставалось «крепким орешком» для успешного завершения атомного проекта.
Не без колебаний Бор согласился принять участие в решении этой сложнейшей проблемы взрывателя* — проблемы так называемого «модулированного нейтронного инициатора (мой условный перевод). Задача этого устройства заключалась в том, чтобы в строго точнейший момент полёта бомбы к земле инициировать начало цепной ядерной реакции, которая, в свою очередь, обеспечивала ядерный взрыв на определённом расстоянии над землёй.
В начале февраля 1945 г. эта проблема была решена. Чтобы понять, насколько сложной была эта задача, достаточно привести косвенные доказательства, только сухие цифры: стоимость работ — 1 миллиард долларов, продолжительность работ — 3 года! И это — при условии, что решали эту задачу гении от науки. Нильс Бор чётко представлял, что одностороннее обладание атомным оружием изменит характер международных отношений. 16 мая 1944 года он встретился с Черчиллем и, как позже он отметил, они «не нашли общего языка». Черчилль же категорически отверг идеи о мирном сотрудничестве и свободном обмене информацией по производству атомного оружия с союзниками по борьбе против гитлеровской Германии, и он написал, что Бор находится на грани совершения «… смертоносного преступления».
Приблизительно также безрезультатно окончилась его встреча с Рузвельтом. Нильс Бор не сдавался и продолжал борьбу за мирное сотрудничество и свободный обмен информацией в мире. Нильс Хенрик Давид Бор скончался от сердечного приступа в своём рабочем кабинете 18 ноября 1962 года. Пётр Леонидович Капица так охарактеризовал вклад Нильса Бора в науку: «Во всей мировой науке в наши дни не было человека с таким влиянием на естественные науки, как Бор».
Примечания:
*Этот «взрыватель» — один готовый экземпляр — был передан лично Джулиусом Розенбергом (кличка — Либерал) А. Фектисову, одному из руководителей советской разведки в Америке. И не случайно, Розенберги остались единственными американцами в истории Америки, казнёнными за шпионаж в мирное время. Долгое время казалось, что была допущена трагическая ошибка, порождённая издержками т. н. «холодной войны». Но после того как по инициативе сенатора Даниэля Патрика Мойнихена была рассекречена программа «Венона» в 1995 году (через 52 года после начала использования её для расшифровки шпионских донесений из российских посольств), все вопросы отпали: Джулиус виновен полностью. («Venona Files. Yet another Recruitment by Rosenberg». National Security Agency. July 11, 1995).
Гирш РАЙХЕЛЬСОН
Окончание следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
