Еврейский Мир

Издавна заметил я одну странность: чем выше духовный уровень человека — тем больше его индивидуальные особенности, отчётливей его «лица необщее выражение». Настолько разные мудрецы и праведники — настолько же зачастую подобны, словно одним слепком штампованные, их оппоненты и критики. Только поднимаясь на некоторый уровень искренности и мудрости, человек начинает по-настоящему видеть мир — и свою, неповторимую в нём дорогу.

Посмотрите странности пути одного из величайших еврейских мыслителей и учителей Мусара (этики) — рава Йосифа-Юзла Горовица, «Сабы из Новардока».

Родился будущий Саба («дедушка») на разломе эпох — как пишут, «около 1848 года» (сохранением точных цифр в биографии рав Йосиф-Юзл не увлекался). Ушёл на спаде других революций — в 1920. Его отец — даян (еврейский судья) в небольшом литовском городке Плунге. В тех местах и в те времена не то что даяны — извозчики и коммерсанты часто бывали знатоками Торы. Дальше — нормальная еврейская молодость, учёба. Подошла пора жениться — нашлась дочь рава Якова Штейна, торговца мануфактурой из соседнего городка.

И тут небеса — не зря же они послали эту душу в водоворот очередного «великого перелома человечества»?! — вышвыривают его из нормальной размеренной жизни. Перед самой свадьбой тесть, рав Яков неожиданно умирает, оставив вдову и восьмерых детей, старшая из которых — невеста Йосифа-Юзла. Свежеиспечённый муж берёт на себя заботу о семье, становится коммерсантом, причём исключительно толковым и успешным.

Шаг следующий, как и положено в романах — случайная встреча на улице с великим мудрецом, основателем движения «Мусар» рабби Исраэлем Салантером во время ярмарки в Мемеле (Клайпеде). Йосиф-Юзл пожаловался собеседнику, что вынужден оставить серьёзное изучение Торы из-за коммерции — на нём лежат заботы о большой семье. «Я решил, что прежде всего мне следует позаботиться о том, на что жить» — «Вы обеспокоены тем, на что жить?! — Но что Вы приготовили из того, с чем могли бы умереть?»

Есть такое выражение у мудрецов: «почва готова». Слова гаона упали на эту почву. Коммерсант начал, с каждым приездом в Мемель, посещать уроки рава Салантера — и после 13-го сказал семье, что оставляет коммерцию и полностью отдаёт себя Торе. Он перебрался в Ковно и стал учиться в колеле (ешиве для женатых) у выдающегося ученика рава Салантера, рава Ицхака Блазера, больше известного как «Ицеле Петербургер», ибо в 25 лет он стал главным раввином столицы империи. И не просто «учиться» — Йосиф-Юзл занимался не меньше 18 часов в сутки, в основном стоя, чтобы не заснуть (и из почтения к Торе).

Отвлекусь на миг. Главное качество, которое делает человека мудрецом — то, что он искренне ищет правду и свой путь в её пространстве. Найдя — ведь он не играет, а живёт этим поиском — посвящает себя ей целиком. Разница между ним и фанатиком элементарна, она в том, что фанатик довольно легко принимает нечто за правду — и дальше служит этому (точнее, своей душевной лени) самоотверженно и агрессивно. А мудрец — он продолжает поиск, ибо истинная правда — это же не краткий конспект, в ней всегда есть великие необследованные горизонты.

Что-то жизнь его стала слишком размеренной… Новый удар — в 1882 году при родах умирает любимая жена. На рава Йосифа-Юзла это так подействовало, что он отдаёт детей на воспитание в разные семьи к друзьям и… затворяется в доме в пригороде Ковно, Слободке. Можно ли ощутить, что это значило для человека, очень любившего жену и детей? Вероятно, он понял, что у него нет другого выхода.

Хотя, конечно, до ламаистского монаха, не будь рядом помянут, ещё не близко — те замуровываются в тёмной пещере лет на 10 или 20, лишь ученики и послушники приносят им раз в день кружку воды и лепёшку — но и рав собирался прожить в уединении 7 лет. Прожил же он так полтора; скудную еду ему передавали через маленькое оконце, а если нужны были книги — просил о них запиской.

Очень многие мудрецы тогда были против — немалое число заповеди рав Йосиф-Юзл не мог выполнять: полноценно слушать шофар в Рош-Ашана (ученики приходи к нему трубить под дверь), молиться в миньяне, обучать других… Однако, когда ему это пытались это передать — ответ следовал строчкой из псалмов: «удались от зла и твори добро». Сперва «удались от зла» — но как же я могу «творить добро», если я ещё не удалился по-настоящему от зла?!

Наверное, рав искал разгадку жизни, искал причины того, почему достойные и праведные люди — как, например, его жена — умирают… Говорят учителя наши, что это: «страдания праведников и благоденствие злодеев» — было единственным, что не до конца осознал Моше Рабейну. Даже при детальных толкованиях из уст самого Хозяина вселенной!

Ну я-то, вы ж понимаете, как и многие другие, сходу могу привести на сей счёт измышления и цитаты. Быстренько всё разложить по полочкам. Чего бы это Моше, а затем раву Йосифу-Юзлу, здесь не хватало? Вот бы понять — чего? Или для этого надо быть Моше?

Ещё, несомненно — позже он об этом упоминал — искал этот странный человек ответ на вопрос: как полностью постичь и осуществить самую, наверное, сложную формулу Торы: «эйн од милевадо» — «нет ничего, кроме Него одного». Вы меня не так поняли, не по частям и аспектам, так-то каждый способен — а полностью и целиком.

Затем — новый поворот руля: если рав не хочет, не чувствует себя вправе идти в мир — его выводят под белы рученьки. Время поджимает, большая каша в России заваривается. В газете появляется заметка, что «возникла новая и, вероятно, политически неблагонадёжная секта». Параллельно в русскую полицию приходит донос: «в доме, где прячется рав, устроена мастерская фальшивомонетчиков». И неча на тёзку нашего героя, Йоську Премудрого валить, в жанре доноса и до его «максимально-горькой» эпохи неплохо на Руси упражнялись! Или это ангелы тогда настрочили — уж больно вовремя и с добрыми последствиями? Полиция нагрянула, выломала дверь, ничего дурного не обнаружила, но власти строго потребовали прекратить затворничество.

Теперь, в жанре сказки — уж коли принц попадает в лес, должна появиться лягушка-принцесса. Рав Йосиф-Юзл снова женится, собирает своих детей… Договор с тестем заключает — тот берёт на себя заботы о бюджете семьи. А сам рав учится в специально арендованной комнате, возвращаясь к семье только перед Шаббатом. Затем — один из друзей строит для рава избу в глухом лесу под белорусским городком Новоельни. (Вспоминаю по ассоциации, как в «доеврейские» времена рубили мы с другом-попом скит для него в лесу под Лугой). Там рав проводит в одиночестве 10 лет, лишь по особенно важным поводам выезжая «в мир». Иногда его навещают близкие и мудрецы Торы. Говорят, в их числе бы Хофец Хаим.

Согласитесь, всё это очень и очень странно. Но вот пример, какие отношения у него уставились с Вышестоящей Инстанцией. Однажды у рава кончились свечи. Уверенный, что Всевышний предоставит ему возможность изучать Тору, рав открыл дверь и шагнул в ночь. Тогда из лесной чащи вышел незнакомый человек, протянул ему свечу и исчез. Огарок от неё рав Йосеф-Юзл хранил как напоминание о том, что Б-г заботится о всяком, кто искренне на Него полагается. В другой раз он поехал в Вильно к врачу и пожаловался на кровяные выделения из горла и сердечные боли. После осмотра врач объявил, что раву угрожает опасность и он должен немедленно сменить образ жизни. В ответ улыбка: он всецело полагается на Всевышнего, Тот сохранит ему жизнь и вернёт здоровье (что и произошло). И рав вернулся в избушку.

Драгоценные читатели, не рекомендую буквально повторять поступки Сабы из Новардока. Сперва имеет смысл немножечко поработать над собой. Один современный мудрец говорит: «Рабби Ханина заявил — Тот, Кто велел маслу гореть, может повелеть это и уксусу. Тот загорелся. Но если мы все дружно закричим: «уксус, гори!» — ничего не произойдёт, разве что в психушку увезут». Хотя намотать себе на ус, запомнить, что сие возможно и зависит в основном от глубины и искренности связи с Б-гом — невредно.

Новый поворот — в 1894 рав стал периодически посещать Дом учения Сабы из Кельма, рава Симхи-Зисла Зива — и тот сумел убедить друга, что пришло время оставить убежище и передавать свой уникальный духовный опыт другим. Сказано — сделано, рав Йосиф-Юзл основывает ешиву в белорусском городке Новардоке (Новогрудке). Деньгами он не озабочивался — «каждый ученик принесёт с собой пропитание» (духовно его притянет). Действительно, откуда-то брались меценаты, готовые жертвовать ешиве тысячи огромные суммы. За короткое время собралось 360 учеников.

Влияние Сабы на учеников и окружающих было огромным; ешива превратилась в большую семью, имущество стало общим (куда кибуцам!), всё распределялось поровну. Никто этого не требовал, просто так они друг друга ощущали: «люби ближнего, как самого себя». Когда рав перевёз в Новардок семью, в любое время в его квартиру ученик мог прийти, поесть, поспать. Если наступали трудные времена — рав закладывал свои вещи.

Рав никогда не заботился о будущем, особенно отдалённом, не позволял семье запасаться надолго дровами, картошкой… Любимая фраза из псалмов: «Возложи на Г-спода свою ношу и Он поддержит тебя». А вот из Талмуда: «Тот, кто, имея ломоть хлеба в котомке, беспокоится, что будет есть завтра, называется маловером». Поскольку «все доходы определены с Небес от одного Рош аШана до другого, человек, предпринимающий избыточные усилия для того, чтобы обеспечить себя пропитанием, а затем и разбогатеть, подобен суетливому пассажиру, который подталкивает стены несущегося вагона, чтобы быстрее добраться до цели своего путешествия.»

Называется это: «битахон», упование на Всевышнего. Только, чтобы упование было действительным, неплохо сперва посвятить себя Ему. Иначе граждане предъявляют «бесплатные» претензии. К русскому писателю Глебу Успенскому пришёл некто жаловаться на неустройства. Глеб выслушал и ответил: «Вы ошибаетесь, Б-г — не околоточный надзиратель».

Рав разработал систему психофизических упражнений. Он говорил, что пока человек не столкнулся с серьёзными жизненными трудностями, он тешит себя иллюзиями, не сознавая ограниченности своих нравственных сил. Но в момент испытания — когда ради выполнения заповеди он должен пожертвовать своим имуществом, репутацией или здоровьем — все иллюзии исчезают. Система упражнений, применявшаяся в Новардоке, выполняла функцию своеобразных духовных «прививок», вырабатывающих в сердцах учеников иммунитет к различным жизненным трудностям и невзгодам.

Он проявил себя как блестящий педагог, когда после Первой русской революции ввёл в ешиву диспуты — то, чем так заманивали к себе революционеры, особенно совсем «не любящих поспорить» евреев. В итоге — его ученики в бунтовщики не бегали, наоборот — к Торе нередко возвращались местные гимназисты.

Началась Первая мировая война. Большинство ешив в прифронтовой полосе распущены — а рав Йосиф-Юзл объявляет новый набор, принимает всех желающих и значительно увеличивает свою ешиву. В конце 1916-го российские власти собрались забрить в солдаты еврейскую молодёжь, подозрительно скопившуюся в Гомеле, куда ешива Новардок перебралась,- всех, начиная с 18 лет. И рав разделяет учеников на группы, направляет их в города и посёлки — и они открывают множество филиалов ешивы, привлекая одарённых юношей даже из далёких от Торы семей. Это — 1917 год, и новых «филиалов» — десятки! Более 2000 студентов, «филиалы» в Чернигове, Киеве, Харькове, Ростове, Павлограде, Саратове, Царицыне, Нижнем Новгороде, даже в Москве недалеко от Кремля! В 1918 рав начинает выпуск своих брошюр на темы мусара; он с группой периодически учеников объезжает свои «филиалы», без оружия и документов. Что-то из иного мира.

Итак, рав Йосиф-Юзл и его ученики свободно перемещаются по стране, охваченной зверским огнём Гражданской войны. Не обращая внимания на то, кем захвачена территория, преодолевая заставы и переходя при нужде линию фронта. Рав Йосиф-Юзл удивительно легко сходился с людьми — наверное, они чувствовали его настоящесть и искренность — и представители враждующих сторон равно помогали ему и ученикам в пути. Ему было уже около семидесяти — а он по-юношески бегал, запрыгивал на ходу в поезда, путешествовал на крыше и на подножке поездов, в морозы носил лёгкое пальтецо… Всегда весел, никогда не предавался отчаянию — если что-то сразу не удавалось, пробовал ещё и ещё, пока не выходило. Ничего не боялся вообще — часто попадал в захваченные петлюровцами или какими-нибудь «зелёными» бандами города; жители прятались — а он спокойно ходил по улицам в синагогу, в микву… куда было нужно. Ученики рассказали, однажды, когда он с бокалом вина произносил на исходе Шаббата авдалу, во дворе завязался бой между двумя враждующими бандами. Взрывы гранат, вокруг свистят пули… Рав спокойно и воодушевлённо произнёс благословения, выпил вино… Он заражал своим спокойствием и уверенностью окружающих.

Вот что вспоминал один из новых учеников его гомельской ешивы: ««Это был удивительно красивый, жизнерадостный и веселый еврей. Каждая его клеточка искрилась жизнью, каждое его движение дышало юношеской свежестью и энергией, хотя к тому времени ему было уже далеко за шестьдесят. У общавшихся с ним людей складывалось ясное впечатление, что он обрел полную власть над собой и его тело беспрекословно подчиняется его душе. Он был очень сильной и чарующей личностью, привлекающей магическими нитями каждого, вступавшего с ним в контакт. Сказанные им слова западали глубоко в душу, от их влияния невозможно было освободиться».

В середине 1919 года рав перенёс центральное отделение ешивы в Киев, находившийся тогда под властью войска гетмана Скоропадского. А отделения из мест, где начались репрессии ЧК и Евсекции — в города Украины и Белоруссии: Могилёв, Речицу, Бобруйски, Житомир…

В Киеве скопилось множество беженцев, нищета, голод и болезни. В начале 1920-го вошли войска Деникина и устроили затяжной погром. Через несколько месяцев началась эпидемия тифа, унёсшая 15 тысяч жизней. Заразились все ученики — кроме рава и ещё троих. Рав Йосиф-Юзл дни и ночи ухаживал за больными…

Но — какие-то небесные ресурсы оказались исчерпаны, наступало время большевистской тьмы. Рав заразился и за 8 дней до восьмидневного праздника Хануки ушёл из мира.

А через пару лет, по совету Хофец Хаима, его ученики небольшими группами перешли польскую границу — всего около 600 человек — и основали 60 новых ешив, назвав каждую из них «Бейт Йосиф» (домом Йосифа). В них обучались тысячи. Несколько ешив созданы в Латвии и Англии, а в 1929 году и в Тель-Авиве. После Катастрофы зять рава Йосифа-Юзла, рав Авраам Яфен, собрал немногих уцелевших в Европе учеников и основал ешиву в Нью-Йорке. Немалая доля нашей сегодняшней, сбережённой в огне Торы — от учеников и в заслугу Сабы из Новардока. Ведь над человеком, который живёт с Б-гом, время властно только отчасти.

Оцените пост

(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться