В конце июля, военврачи-репатрианты, которые проходят срочную службу в ЦАХАЛе, получат воинское звание лейтенанта. И это совсем не тривиальное событие. С 2008 года такого не было. Было другое — разбазаривание ресурсов, унижения и дискриминация. И все это — под носом у высшего руководства армии.
Военная обязанность
Призывной возраст в Израиле определен законом о военной службе. Парни в возрасте с 18 до 29 лет и девушки с 18 до 26 лет подлежат призыву на срочную службу. Исключение — врачи. Для них рамки призывного возраста расширены. Врачи, вне зависимости от пола, могут быть призваны до 39 лет. Точнее, до того как исполнилось 39 лет. То есть 38 лет и 364 дня — это еще призывной возраст. Но закон не обязывает призываться, а наделяет армию правом призвать на службу граждан Израиля этого возраста. Армия, руководствуясь собственными планами, сужает круг призывников посредством внутренних приказов. А именно — женщины-врачи, старше 26 лет, не призываются вообще (можно поступить на службу добровольно), а врачи мужского пола призываются до 33 лет (добровольцы тоже приветствуются). Забегая вперед, скажу, что все вышеупомянутое было верно до 1 июля нынешнего года. Но, об этих изменениях — позже.
Военная служба
Контингент военврачей-новобранцев — это две основные группы. Первая, самая массовая, так называемые «отсрочники». Стандартная «путевка в жизнь» у израильской молодежи выглядит следующим образом: школа, армия, путешествие, высшее образование. Именно в таком порядке. «Отсрочники» — это исключение. Они после школьной скамьи получают высшее образование. Армия в определенных случаях идет им навстречу и соглашается на отсрочку призыва до окончания учебы в университете. Делается это в обмен на обязательства «отсрочника» призваться на срочную службу в соответствии с полученной и востребованной армией специальностью. В первую очередь это касается медиков. «Отсрочники» составляют большинство, примерно 80%, контингента врачей-новобранцев. Параллельно с учебой в университете они проходят армейский курс молодого бойца (тиронут) и базовый офицерский курс. Срочная служба медика-«отсрочника» начинается с трехмесячного курса специальной подготовки военврачей. Здесь они впервые встречаются со второй группой врачей-новобранцев. Врачи-репатрианты дополняют недостающие 20% до полного комплекта ежегодного призыва врачей.
Врачи-репатрианты
Это не случайное совпадение общественного статуса и профессии. Это официальный отдел военно-медицинской службы ЦАХАЛа, весь армейский путь которого, от призыва до демобилизации, обусловлен кадровыми приказами. Речь идет о врачах, которые репатриировались в Израиль и еще не достигли возраста 33 лет. Они подлежат призыву на условиях сверхсрочной службы. То есть службы на офицерской должности и с офицерским окладом. Врачи-репатрианты призываются на 18 месяцев. Первый месяц — курс молодого бойца, далее — вместе с «отсрочниками» — трехмесячный курс подготовки военврачей и оставшиеся 14 месяцев действительной службы. До 2008 года по окончанию курса подготовки репатрианты и «отсрочники» получали погоны лейтенанта и отправлялись в воинские части в соответствии с распределением. Это считалось очень успешным началом медицинской карьеры в Израиле. Быстрое накопление опыта, профессиональная специализация, выгодные материальные условия и что главное — перспектива карьерного роста в военно-медицинской службе ЦАХАЛа. Больше половины врачей-репатриантов после окончания срока службы предпочитали остаться в армии.
Звание: военврач второго сорта
В рамках большой реорганизации ЦАХАЛа в 2008 году начальник генерального штаба Габи Ашкенази кардинально изменил политику присвоения офицерских званий. С 2008-го погоны офицера в любом роду войск ЦАХАЛа мог получить только тот, кто прошел офицерский курс. Решение логичное, если рассматривать его, не вникая в локальные проблемы, связанные с этим изменением. Врачи-репатрианты стали первой и основной жертвой общего решения. «Отсрочники» проходят офицерский курс параллельно с учебой в университете. Подготовка врача-репатрианта не предусматривает такие курсы. На них нет времени в коротком периоде 14 месяцев действительной службы. Да и разработаны эти курсы не для тридцатилетних новобранцев. В результате по окончании курса подготовки военврачей, «отсрочники» получали лейтенантские погоны, а репатрианты — нашивку с надписью «офицер медслужбы». Причем содержание надписи явно противоречило действительности. Репатрианты не были офицерами. Они направлялись в воинские части с полномочиями рядовых, но с обязанностями военврачей. То есть создали институт армейских врачей первого сорта — офицеров медицинской службы и второсортных — без офицерского звания. В последнюю категорию попадали исключительно репатрианты. Дискриминация чистой воды. Одно из стандартных распределений для выпускника подготовительных курсов военврачей — это командование батальонной санчастью. Статус командира медслужбы в батальоне очевиден всем. Он — неотъемлемая часть командного состава, участник всех совещаний, консультирует комбата, с его мнением считаются. Он рассматривает возможность остаться в армии и продвигаться в званиях и должностях. Он понимает и принимает ответственность. Его планы уходят дальше срочной службы, он заинтересован в том, чтобы армия сочла целесообразным продление контракта с ним. У него есть выбор, и армии есть из кого выбирать. Статус человека с нашивкой непонятен даже ему самому, не говоря уже об окружающих. Нашивка вместо офицерских погон — это полнейшее отсутствие перспектив в армии. Отслужил срочную — и уходи: рядовые военной карьеры не делают. Русскоязычные репатрианты с высшим медицинским образованием особенно охотно выбирали военную карьеру. В ЦАХАЛе уже привыкли, что армейские врачи зачастую Алексы и Борисы. Но после 2008 года ситуация стала резко меняться: доля врачей-репатриантов, решивших остаться в армии на сверхсрочную службу, упала с почти 60% до 4%. Во всех сферах, в том числе в системе обороны, число репатриантов на командных должностях растет. И только здесь — падение в 15 раз.
В поисках логики
Не уверен, что кто-то в состоянии объяснить, какое рациональное зерно было в решении 2008 года касательно врачей-репатриантов. Благодаря ему десять лет армия тратит колоссальные ресурсы на врачей-репатриантов только для того, чтобы эффективно использовать их в течение всего года и двух месяцев. Трата ресурсов начинается с поиска врачей-репатриантов. Они не сходят с трапа самолета с табличкой «хирург». Далеко не всегда репатрианты проинформированы о возможности призыва в армию. При получении документов в МВД тоже не спрашивают о профессии. Основными источниками информации для армии являются министерство абсорбции, куда врачи обращаются для записи на курсы подтверждения квалификации и различные программы по репатриации, которые зачастую, направлены на так называемую «профессиональную репатриацию».
Далее — необходимо поддерживать связь с потенциальными военврачами в период их первичной интеграции в израильское общество. Они должны понимать, что будут востребованы армией, а не обузой для нее. Непростая задача, когда нужно объяснять, почему армия не заинтересована в них за пределами срочной службы.
После призыва у армии начинаются прямые и понятные расходы — курсы молодого бойца и подготовки военврачей. Сотни тысяч шекелей вкладываются в специалиста, который не по своей воле, покинет систему через 14 месяцев. Можно ли называть такую инвестицию выгодной и рациональной?
Случаются ошибочные решения. Можно и даже нужно принять во внимание обстоятельства, при которых было принято решение вручать офицерские погоны только выпускникам офицерских курсов. 2008-й был годом ревизии в ЦАХАЛе после Второй ливанской войны. Общество было шокировано, давило и требовало реформ. Государственные комиссии работали наперегонки с армейскими расследованиями. Лес рубят — щепки летят. Не думаю, что в планы Ашкенази входило оставить за бортом народной армии врачей-репатриантов. Но не это важно. Можно ошибаться. Вопрос в другом — десять лет эта ошибка покрывалась теми, кто мог исправить положение в считанные дни. Десять лет боялись произнести вслух слово дискриминация.
Кулаком по столу
Исправить положение задним числом невозможно. Армия уже потеряла сотни врачей, которые наверняка нашли себя на гражданке, и хорошо, если в Израиле. Сверхзадача — сохранить для армии военнослужащих-срочников и будущих призывников.
Но если вы думаете, что система опомнилась, признала ошибку и торопиться ее исправить, не так все просто. Точно знаю, что командиры среднего звена, которые знали о вопиющем безобразии, пытались достучаться до высшего руководства. Если бы речь шла о гражданской, пусть и государственной структуре, информация бы уже давно стала достоянием общественности. Армия — другое дело. Тем более наша, израильская армия. С детства мы приучены на многое смотреть сквозь пальцы. Многое объясняем объемным термином «израильский стиль». Грубость и хамство — израильский стиль, бюрократия и некомпетентность чиновников — израильский стиль. Дискриминация — тоже израильский стиль, как и умение признавать ее, хоть и с опозданием. Вот и с врачами-репатриантами признали. Всего-то нужно было десять лет молчаливого согласия, подсчет масштабов бедствия и личное вмешательство министра обороны. Не знаю, как именно выглядело проявление интереса Авигдора Либермана к этому вопросу между совещаниями по Сирии, Ирану и Газе, но он вник в проблему. Говорят, стучал кулаком по столу. И машина включила задний ход. Оперативно, как умеем, когда хотим (тоже израильский стиль). Сегодняшним военврачам срочной службы вручают погоны, для потенциальных врачей-репатриантов есть и другие хорошие новости.
В качестве полезной информации: для врачей, которые репатриировались или репатриируются после 1 июля 2018 года, изменены правила призыва в ЦАХАЛ на условиях сверхсрочной службы. Призывной возраст врачей-репатриантов мужчин расширен еще на один год, женщин — на три года. Правда, увеличились сроки службы. Призывники моложе 27 лет будут служить два года, старше 27 лет — 20 месяцев. Но с лейтенантскими погонами, и это совсем другое дело.
Алекс ГОЛЬЦЕКЕР, военный обозреватель. Израиль
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
