Продолжение. Начало в № 764
Мы едем, едем, едем в далёкие края
А жизнь, как это ни странно, шла своим чередом. Пролетарии всех стран, так полностью не объединившись, уже были готовы разбежаться во все стороны. Евреи всех стран проявляли в то же время непреодолимое желание объединяться.
Отъезд Моньки в Израиль казался просто звоночком, но вот об исходе в иной мир, то есть на Запад, зазвонили колокола, а потом ударили в набат. Звон этот в первую очередь достиг ушей Осика:
— Что я имел от советской власти, от этой гибарете милихе? — риторически рассуждал он. — Домик под бляхой в своём местечке? Пионерский галстук и комсомольский значок в школе? Две лычки и хронический гастрит в армии? Казённые харчи на дюжину лет для моего отца? Быстрое обрезание вместо высшего образования? (Осик кривил душой — тут советская власть была ни при чём…). Всё, за что я брался, летело кувырком: на моём пути, как противотанковые ежи, всегда стояли если не уголовный кодекс, так пятая графа. На что уходят мои среднемолодые годы? Как я смогу смотреть в глаза своим детям, если их постигнет такая же участь?!
Вперёд на дальний Запад или на Ближний Восток; куда угодно, но геть из этой хэймланд!!
Дочь Поля, глядя любящими глазами на супруга, согласно кивала головой: «Геть, геть…». Подраставшие к тому времени две внучки радостно повизгивали — чем они хуже соседей и своих одноклассников, которые уже давно пакуют чемоданы?
Один Нойка ничего не понимал. Рушилась многими десятилетиями и поколениями налаженная жизнь. Неплохая, как ему всегда казалось. Что его ждёт в том неизведанном краю? А здесь — домик с виноградом и розами, киоск с сотнями ежедневно мелькающих лиц покупателей; соседи и домино и, наконец, «уютная» могилка любимой жены Евы на новом еврейском кладбище (Ной овдовел за пять лет до описываемых событий) с купленным заблаговременно кусочком земли для личной надобности…
На язвительные реплики зятя по поводу болота, в котором всю жизнь «проквакал» тесть, Нойка обидчиво отвечал:
— Шо ты смеёшься? И шо ты так сильно плюёшь в это болото?
Я здесь прожил целую жизнь; всё тут добыто моим горбом и сделано моими руками. Я жил хорошо, и всем вам было неплохо…
Молодые взяли курс на Штаты. Главным в пользу этого решения был английский язык, которым в совершенстве владела преподаватель техникума Полина Наумовна (Нухэм, Нойка, Ной, Наум — какая палитра имён!).
… Нойка провожал дочь, внучат и зятя Осю с чувством не свойственной ему неуверенности. Правильно ли он поступает, отпуская их?.. Правильно ли они поступают, оставляя его?.. Сошлись на том, что через год-два Нойка приедет к детям, когда они там немного обустроятся.
Так оно и вышло. Спустя полгода, пройдя чистилище римского «гетто», семья Соцких попала в Америку, в Нью-Йорк, а если точнее — в Бруклин, а если уж совсем точно — на знаменитый Брайтон.
Уснувшая было на Осике природа, похоже, проснулась в Америке. Проработав тяжко пару лет, Осик «зацепился» за собственный бизнес и, напрягая все интеллектуальные и физические силы, тянул его к светлым вершинам капиталистического процветания. По привычке метавшийся из бизнеса в бизнес, Соцкий наконец бросил якорь в real estate, основав через дюжину лет собственную брокерскую контору «Josef Sotsky», занимавшуюся строительством и реализацией недвижимости во Флориде. Поля за два года защитила лайсенс, успешно преподавала в High School английский язык, а затем стала компаньоном в бизнесе мужа.
Приехавший через три года к детям Нойка жил в их бруклинской квартире (семья Соцких в основном проживала в своём особняке недалеко от Майами, где у Josefa Main Office), пока не перебрался в собственную студию по 8 Программе.
В ответ на приколы зятя о том, где же всё-таки лучше жить, Нойка отвечал:
— Ты будешь смеяться, но здесь мне нравится: такое же море, как в Одессе; тот же виноград, только в лавках, цветочки у испанцев… Всё есть… Но почему же мне снится местечковый базар и Греческая площадь? Ты не знаешь? Я тоже…
Пикейная старость
Живёт Нойка Цаплис сегодня в одном из больших домов рядом с Brighton Beach. У него хорошая студия и все полагающиеся бенефиты. И возраст у Ноя нормальный: ему хорошо за восемьдесят. Но этого не скажешь. Цаплис — типичный «пикейный жилет» начала ХХI столетия. Разумеется, он лучше кнессета знает, как надо распорядиться арабами; готов дать бесплатный совет президенту Бушу, как разрубить гордиев узел в Ираке, а уж по России… По любому вопросу, связанному с политикой или экономикой России, более однозначное мнение, чем у Нойки, имеет разве что Жириновский.
Свои соображения по всякому возникающему в процессе событий вопросу он, как правило, высказывает на своём лобном месте в сквере, что между пятой и третьей West. Между делом, расправляясь в шахматы с очередным противником или делая «рыбу» в домино, Нойка высказывает массу полезных советов, к которым прислушиваются «братья по оружию».
Его энергичный с лёгкой картавинкой голос, вещающий на живописной смеси русского, украинского, идиш и даже молдавского, слышен издалека, когда подходишь к расположенным «квадратно-гнездовым» способом шахматным столикам — рабочим местам русскоязычной «торсиды».
Вот и сегодня, подойдя ближе к самой густонаселённой части парка, я слышу знакомый говорок Цаплиса, а затем вижу его самого. Ной играет в домино и, судя по количеству камней в его руках, выигрышем сейчас не пахнет. Это, вероятно, его огорчает, и весь пафос досады уходит в лекцию о последних политических событиях, которую он попутно с игрой читает партнёрам и двум «приблудным» болельщикам.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
