Еврейский Мир

В этом году Ханука получилась особенно праздничной благодаря экскурсии в Иерусалим, столицу государства Израиля!

На этот раз мы почти полностью посвятили её посещению Израильского музея.   В ожидании экскурсии на меня нахлынули воспоминания.   Первый раз я посетила музей в 1992 году с ульпаном, где мы учили иврит. Тогда для меня Иерусалим ещё был «город трех религий».

В музее, в этнографическом отделе, нам показывали синагоги, привезенные репатриантами из стран галута.

Особенно запомнилась синагога, привезенная евреями из Индии. Помню, что позже, на другой экскурсии в поселении, где они решили компактно проживать, я уже как бы была с ними знакома благодаря этой синагоге. Позже сын приятельницы женился на девушке из этой общины. Свадьба была очень красивая, в восточном стиле.

Но меня тогда совсем не интересовал раздел иудаики, я рвалась в залы живописи! Кто-то сказал, что у нас в музее есть картины Кандинского.

Это уже позже, я узнала, какую гадость он сказал своему другу композитору А. Шенбергу. Его антисемитская фраза заставила А. Шенберга не только до конца жизни порвать с Кандинским, но и вернуться к себе. Но тогда я этого не знала, как не знала и позже, когда спешила до закрытия посмотреть картины Кандинского в музее Жоржа Помпиду.

Второй раз мы посетили музей с дочерью. Я себя чувствовала такой успешной, продвинутой, благополучной. Полтора года в стране, а я уже живу в социальном жилье, работаю в престижной фирме (и опять же, я ещё не знала, что через полгода, вернувшись из заграничного турне, почти все мы получим от нашего начальства, не справившегося со своей задачей и вынужденного продать нашу фирму, не только благодарственные письма с рекомендациями, но и увольнительные).

В музее тогда была какая-то новая экспозиция, не помню, какая. Запомнилась встреча с одной знакомой, которой я со смехом сказала, что провинциалы приехали в столицу. Она мне так серьезно ответила очень известной фразой, что провинция в нас самих, что я надолго её запомнила.

И ещё я запомнила, как купила в сувенирном магазине недорогое, маленькое серебряное колечко с гранью. Очевидно, у меня ещё была ностальгия по прекрасным грузинским работам по серебру. Забегая вперед, скажу, что сейчас, через 15 лет, такие колечки в том же сувенирном магазине стоят в десятки раз дороже…

Но так как надо обязательно хоть что-то купить в Иерусалиме, я купила маленький металлический ханукальный волчок. Сейчас осваиваю его верчение, а рав Давид мгновенно завертел его так, что мне казалось, что он никогда не остановится, а потом ещё ловко перевернул его и вот уже волчок вертелся так же долго, как и в обычном положении! Во всем нужна практика!

Вдруг вспомнилось ещё одно посещение музея, которое оставило у меня неприятный осадок. Мы пошли в музей с моей давней приятельницей Ниной Елиной на выставку из частных коллекций Парижа. Перед одной из картин Нина вдруг начала мне объяснять, что такое пуантилизм. Я даже растерялась сначала, а потом тихо сказала, что у меня дома есть альбом Сёра и что я только что в Париже видела много картин, исполненных пуантильной техникой. Тогда я с грустью поняла, какого невысокого мнения обо мне Нина.

Позже, когда я много набирала её работы по истории евреев, уже она обращалась ко мне за помощью в разъяснении тех или иных вопросов по иудаизму. Она всю жизнь занималась Данте, для этого досконально изучила все ветви христианства, могла точно определить разницу между кальвинизмом и протестантством. А вот в теме иудаизма у нее не раз возникали вопросы.

Я тогда ходила на занятия Торой и с удовольствием отвечала на некоторые её вопросы. Увы, в некоторых вопросах было очень трудно её переубедить. Так, например, она никак не могла смириться с тем, что идолопоклонство — это не всегда насаждать каменных идолов, кумирные деревья или что-то в этом духе. Поклонение чуждой евреям идеологии — это тоже идолопоклонство!

А вот ещё один случай несостоявшегося похода в музей можно отнести к разряду курьезов. Её ныне покойная соседка Майя предложила сходить на выставку Рембрандта, но, где именно, она знала приблизительно. Мы все были очень новенькими репатриантками. Шли, шли, но никакой выставки не видели. Я уже знала ивритские буквы, но не умела понять смысл, поэтому разглядывала все вывески только как отдельные буквы. Короче, пока мы дошли до музея, он уже закрылся (была пятница, перед Шабатом).

И только дома до меня дошло, что на вывесках было написано ивритскими буквами Рембрандт, но я это не поняла… Конечно, это была выставка не самих картин Рембрандта, а голограммы, если мне не изменяет память…

…Итак, мы выехали из Арада, через полчаса на перекрестке к нам присоединилась экскурсовод Мирьям. О ней я слышала много хвалебных слов от друзей после последней экскурсии, в которой я не участвовала.

Я еле заметила её лицо из окна автобуса. И вдруг… как говорят в Израиле, упал асимон. Я вдруг подумала, что Мирьям — та самая молодая женщина, которая иногда, приезжая на учебу в Иерусалим из Беэр-Шевы, навещала мою приятельницу Нину Елину.

А последний раз мы встретились на её похоронах, одиннадцать лет назад, как раз в эти дни. 18 тевета одиннадцать лет как её нет с нами…   На первой же остановке для отдыха я внимательно её разглядела, не нашла ничего общего с той молодой женщиной, но на всякий случай спросила, говорит ли ей о чем-то имя Нина Елина.

Она мгновенно откликнулась, конечно, помнит, хорошо знала. О том, как мы с ней говорили об архиве Елиной, она, конечно, не помнила. А я дала ей «отчет», как я опубликовала один из её рассказов из этого архива в американской газете, издала её книгу с рассказами, которые были до этого только в интернете, рассказала о своих планах издать неопубликованную часть её диссертации на тему Данте.

Отчет я давала, так как тогда, 11 лет назад, Мирьям выразила озабоченность, что будет с архивом Елиной.

Сейчас Мирьям Бен Давид — дипломированный экскурсовод, руководит туристическим клубом «Моя страна» в Беэр-Шеве и с ней легко связаться по интернету.

Передышка закончилась, и мы поехали дальше без остановок к Иерусалиму. Остановились прямо возле Музея Израиля! И тут началось волшебство: мы шли от одного корпуса к другому, от одной экспозиции к другой, Мирьям заражала нас своим драйвом, своей влюбленностью в Эрец- Исраэль, поражала своим профессионализмом.

Нина Елина очень порадовалась бы за Мирьям!

Для меня было открытием видеть макет Иерусалима времен Второго Храма, хотя впервые он был показан публике ещё в 1966 году. Что-то узнавала впервые, что-то вспоминала по предыдущим экскурсиям. Мирьям рассказала, что макет постоянно обновляется, т. к. археологи делают все новые и новые открытия!

Найдя в архиве Елиной фото макета 20-летней давности, убедилась в точности этих слов.

В здании, где хранятся свитки Мертвого моря я, конечно, была, но, когда тебе так профессионально рассказывают о каждом значительном предмете экспозиции, это производит неизгладимое впечатление.   Перед тем, как войти в отдел кумранских находок, Мирьям подробно рассказала нам о тех людях, которые писали эти свитки, об их образе жизни…

Немного удивило, что Мирьям так подробно рассказывает о трудах израильских первооткрывателей и исследователей Кумранских пещер и не рассказывает об И. Амусине.

О нем писала Шуламит Шалит (ещё один повод помянуть Нину Елину. Именно она познакомила меня с Шуламит: сначала виртуально, а потом и наяву во время шлошим по Нине Елиной).

«С гордостью носил звание еврея!» Историк-востоковед Иосиф Амусин (1910-1984).  

Вот цитата из её очерка:

Иосиф Давидович Амусин — выдающийся советский историк древнего Ближнего Востока, автор книг «Находки у Мертвого моря«, «Рукописи Мертвого моря«, «Кумранская община», а судьба его — редчайший случай, когда советский учёный-историк, при том, что со второй половины 50-х годов прошлого века открыто занимался почти исключительно еврейской темой, не только пользовался авторитетом и уважением в научном мире, но и приобрёл широчайшую популярность у читающей публики.

Я обратила внимание, что многие репатрианты недооценивают евреев, которые занимались еврейскими темами, писали на иврите, отсиживали за это в лагерях, но при этом оставались «гордыми» евреями.   Увы, сейчас некоторые репатрианты, с подачи депутатов от разных партий, борются за звание «израильтянина».

Неужели непонятна разница между советским гражданином, американцем, израильтянином и евреем, имеющем свое национальное государство?

Надеюсь, закон не пройдет.

Но я отвлеклась.   Как ни крути, но мой рассказ опять возвращается к Нине Елиной. Она в свои годы (она была старше меня сегодняшней) объездила всю страну. В её архиве оказались фотографии со всех уголков Израиля.   Вот я сейчас и воспользуюсь её фото Кумранских пещер для демонстрации рассказа её молодой приятельницы Мирьям об этих находках.

И вот, наконец, археологический отдел! Именно здесь мы увидели те артефакты, которые вывезли из Тель-Арада. Я их увидела впервые, а многие наши экскурсанты видели их копии, когда вместе с Мирьям, были в Тель-Араде.

Оказывается, как рассказала Мирьям, было два Тель-Арада: доисторический и более поздний, останки которого мы сейчас можем видеть. Доисторический период — это период до появления письменности.

Заметила в одной экспозиции нитку бус! Эти бусы были очень похожи на те, с которыми я долго не знала, что делать. Они достались мне в наследство от Елиной. Часть уже утеряна (нитка часто рвалась), но оставшиеся бусинки были аккуратно уложены в сувенирную коробочку.

Я вспомнила! Это отец Елиной как раз купил у торговца археологическими находками! А я думала, что это простые кораллы! Но, может, я все это нафантазировала?..

А какие древние печати мы видели, доказывающие принадлежность этой земли нам, а не кому-либо другому!   Увы, были в нашей истории очень грустные времена! Грустные из-за раскола нации на два государства, после которого мы постепенно лишились страны вообще. И обо всем этом нам тоже говорила Мирьям!   И сейчас, когда закон гласит, что в субботу можно торговать только в Тель-Авиве, а в Иерусалиме нельзя, я невольно вспоминаю древний раскол страны на Северное царство и Южное…

Этнографический отдел, который мне запомнился с той первой экскурсии, значительно расширился: тут и синагоги из многих уголков мира. Поразило, что семья евреев, репатриировавшаяся из Германии, везла с собой… Сукку! А общины — полностью — синагоги.

Нам, дамам, конечно, очень ещё хотелось походить подольше по отделу, где были представлены костюмы всех евреев галута. Нет-нет, да и подхватишь какую-нибудь деталь из их гардероба, а потом ловко вмонтируешь в современную одежду!

Но мы и так уже выходили из всех графиков, а ещё хотелось посмотреть собрание ханукиёт!

Послушать рассказ о Маккавеях, о празднике Ханука!

Выставка ханукиёт со всего мира очень впечатлила! Мы поняли, этих 4-5 часов нам было мало, надо приезжать и приезжать: целый день посвятить только одному разделу. А ведь есть ещё интересная экспозиция живописи и скульптуры!

Кстати, есть множество скульптур в парке музея, не всегда относящихся к еврейской культуре, но мы народ толерантный… И даже в археологическом отделе есть раздел, посвященный христианским преданиям…

Экскурсия в музей закончена, и мы едем в Старый город! Первое, что мы видим, перед Яфскими воротами, огромная Ханукия и огромное количество людей: тут местные, иностранцы, пожилые и молодые, дети и старики. И в музее тоже было много людей.

Кому-то из недавно приехавших сообщили, что сегодня будет интифада, и он в страхе ждал. Я успокоила, вспомнила, что мы уже многое «проходили», были и взрывы автобусов и многое другое, но… Ам Исраэль Хай! — Народ Израиля жив!

Я уже когда-то, после прошлых экскурсий с равом Давидом, писала о волшебстве зрелища зажженных ханукиёт в Старом городе, возле каждого дома, и зажигают их все соседи, каждый ребенок! И ты идешь, как будто плывешь в море огней!

Конечно, постояли возле вновь отстроенной синагоги Хурва

Это благодаря Нине Елиной я познакомилась с художником и его мамой Леей Гольдштейн-Мушник (б.п.).   Мирьям подробно рассказала историю синагоги. Все мы помнили по прошлым экскурсиям одиноко стоящую арку от разрушенной синагоги, словно укор всем нам. А я вновь нашла в архиве Елиной фото этой арки.

Потом Мирьям провела нас по таким узким улочкам Старого города, где мы никогда не были, оттуда мы вышли к Западной стене! Здесь нам дали 15 минут (время поджимало) на «интимное» общение со Стеной. Наш «сталкер» Мирьям предоставила нам полную свободу действий. Мы разбрелись, и каждый подумал о своем сокровенном.

Экскурсия закончилась. По дороге в Иерусалим и обратно нам, как всегда, интересно рассказывал о Маккавеях наш рав Давид! Кто-то в первый раз, а кто-то не впервые, но с тем же удовольствием слушал о Хануке!

Один момент в рассказе Давида мне особенно понравился: Давид сказал, что мудрецы говорят, что, если ты в депрессии, у тебя плохое настроение, посмотри на что-то красивое! Всевышний спустил в мир 10 мер красоты — одна для всего мира и 9 мер — Иерусалиму. Вот мы и посмотрели на Иерусалим с его 9-ю мерами красоты! Грех после этого быть в плохом настроении. А захочется, так ещё раз поедем!

Фото Лилии Белоглазовой, Нины Елиной (ז»ל) и из архива интернета

Авторский блог

Декабрь 2017