Мальчики – налево, девочки – направо. Зарисовочка

Соня Тучинская

Этот пост, фактически, продолжение предыдущего, но опубликован отдельно, просто чтобы не смешивать мух и котлет.

— Я поведу тебя в музей, — сказала я в конце июля нашей гостье. Вообще-то она приехала из своего утомительно знойного и очень консервативного штата не по музеям ходить, а просто отдохнуть от изнуряющей жары в прохладе нашего сан-франциского лета.

— Там выставка юбилейная про хиппи, как они у нас в 67-ом все лето гасились-тусовались. Называлось Лето Свободной Любви. У вас там такого не покажут, — уговаривала я ее.

Как потом оказалось, и вправду, у них – не покажут.

Перед осмотром огромной экспозиции решили зайти туда, «куда сам царь пешком ходил». Как обладатель членского билета De Young Museum, я часто бываю на здешних выставках, и точно знаю, что «для женщин» – из коридорчика – направо, для мужиков — налево.

Мне и на вывески смотреть не надо. Заходим направо. У одной из раковин плечистая особь с усами моет руки. Ну, с кем не бывает, думаю, турист, перепутал двери.

— Нет — не перепутал, — объясняет невинная жертва политкорректного безумия, стыдливо тупя в сторону глаза. – Тут у вас везде одинаковые таблички: «Для всех посетителей музея независимо от пола».

Ну, действительно, не в штаны же парню было оправляться. Он, в отличие от буриданова осла меж двух одинаковых лужаек, постоял, подумал, и все-таки сделал выбор.

Оказывается, с недавнего времени у нас, в «самом романтическом городе Америки», введено очередное «интересное начинание». Совет городских супервайзеров (назло Трампу) восстановил действие указа Обамы, отмененного Трампом, еще в первые месяцы его правления.

Указ Обамы касался разрешения на свальное, без деления «на мальчиков и девочек» посещение мест оправки в госучреждениях, включая музеи и школы. Этим предполагалось поднять на новую, еще небывалую высоту соблюдение прав трансгендеров, еще не примкнувшим твердо ни к одному полу.

Услышав обо всем этом содоме из уст администратора музея, гостья моя, раздавая на ходу нелестные характеристики нашему городу, из которой самая мягкая звучала как «блядский городок», рванула пулей не только из сортира, но и из музея в целом.

— Иди, смотри свою выставку, — успела сказать она мне, — а я тебя на улице подожду.

Что тут скажешь? У них там даже парадов гордости нет, не говоря, что люди по старинке ходят по воскресеньям в церковь и старомодно делятся на мужчин и женщин. И самый большой в городе флаг — звездно-полосатый, а не как у нас -радужный, развивается у них над городской мэрией, а не как у нас — над улицей Кастро, главной резиденцией ЛГБТ сообщества. В итоге, граждане южных и средних штатов Америки растут неженками, неподготовленными к сложным реалиям американской жизни.

Я, в отличие от нее, после длительного проживания в Сан-Франциско, человек бывалый, к тому же – пишущий, но в тот день и мне довелось испытать некий род потрясения.

Черт меня попутал из чисто журналистского любопытства заглянуть после выставки в бывший мужской сортир, на манер бывшего женского, снабженный табличкой, гостеприимно приглашающей в свои стены всех страждущих. Раз сюда теперь открыт доступ дамам, то писсуары за ненужностью должны были спилить, подумала я, и… ошиблась.

То ли по рассеянности, то ли не желая лишать посетителей-мужчин привычного комфорта – писсуары не только стоят (висят?) как вкопанные, но и по-прежнему пребывают в процессе активного пользования.

Несмотря на кратковременный шок, мне удалось молниеносно заснять на телефонную камеру безмятежность сего вечного, как жизнь процесса, после чего, оставшись незамеченной, бесшумно смыться. А кто же без этого документального свидетельства поверит в такую небывальщину?

Сразу вслед за мной вышла из бывшей мужской уборной женщина, которая, судя по всему, в момент съемки, была там в одной из кабинок. Женщина, как женщина — средних лет белая американка с милым, интеллигентным лицом. Я ее без обиняков спросила, как она относится к этой последней затее отцов нашего города?

Моя респондентка — туристка из Бостона, преодолевая некоторое смущение, высказалась, тем не менее, в защиту трансгендеров, у которых тоже есть права — «you know, they are people like us and they have rights as we do».

– Положим, что так, — лицемерно согласилась я, чтоб не спугнуть ее.

– А как насчет наших с вами прав, — била я прямой наводкой по феминистской составляющей ее либерального мировидения. — Как вы считаете, имеют право девочки, женщины, старухи, посещая сортир госучреждения, не встретить там мужчин, «urinating before their very eyes».

По неясной причине в этом месте нашего диалога доброхотка из Бостона, сменив постно-доброжелательное выражение лица на презрительно-осуждающее, высказала сакраментальную догадку, что я голосовала за Трампа. Услышав подтверждение столь страшной гипотезы, она дала понять, что говорить ей со мной больше не о чем, и скорбно удалилась. Так мой спонтанный социологический опрос одномоментно подошел к концу, и я, вспомнив, наконец, о дожидающейся меня подруге, засеменила к выходу.

Потом, сидя на прохладной веранде нашей «придворной» ресторации «Pacific Catch», мы в деталях обсудили происшествие в музее. В ответ на мой рассказ я услышала такую замысловатую двуязычную смесь обсценной лексики по адресу либеральной Америки в целом, и Сан-Франциско, в частности, что не решаюсь воспроизвести здесь даже и малую ее часть.

Запивая божественно нежное карпаччио из лососины шипучим, как газировка, танжериновым пивом, мы сошлись на очевидном.

На том, что инквизиторы от политкорректности, под видом соблюдения прав разнообразных и многочисленных, как мир бактерий, сексуальных меньшинств, по сути, загоняют человечество назад в пещеры. Хотя, кто знает, может быть даже наши свирепые предки, жившие во времена палеолита, и те обустраивали отхожие места для мужских и женских особей по разные стороны своих пещер.

Когда стал оказывать себя пивной хмель, мы вспомнили о Венечке Ерофееве с его знаменитой «негой». Вспомнили неслучайно. Ведь «негу, что ли» будил в Венечке тот трогательный факт, что женщины, в отличие от мужчин, «вынуждены мочиться, приседая на корточки». И тогда мы подумали, а как бы Венечка мог откликнуться на всю эту сортирно-гендерную сагу.

И вот, что у нас получилось:

Можно ли, не пригубив «Слезы Комсомолки» разобраться в этой битве века? Да, и пригубив-то… Вопрошая шершавым языком плаката — кому налево, a кому — направо?
Но если вывести разговор о неоконченной битве на экзистенциональный уровень, какими нам все-таки быть, пускаясь в дискуссии об оправке граждан противоположного пола в общественных сортирах?
Быть ли нам грозными или быть пленительными? Но ведь можно быть грозным, оставаясь пленительным.
Мучительно вопрошал я самое себя до самого утра, а к утру душе моей ангелы господни напели, что если есть у человека душа, пока еще приоткрытая для впечатлений бытия, он должен принять одну из сторон в этой битве.
Те из нас, которые вынуждены мочиться, приседая на корточки — идут направо, под букву «Ж», а, бездумно делающие это стоя — налево, под букву «М».
А раз ангелы напели — по другому и быть не может, веточкой ли повилики помешиваете вы «Слезу Комсомолки», или, пренебрегая лучшим в себе, опустились до таковой же из жимолости.

Тут, други мои, нам остается, вслед за незабвенным автором «Москва – Петушки», лишь громогласно повторить, что в этом деликатном вопросе никаких исключений не допускается. Мальчики – налево, девочки – направо.

Впрочем, с одним единственным исключением, пожалуй, можно смириться: мальчики – направо, девочки – налево.

Постскриптум:

Не успела я добраться до финальной строки этих «сердца горестных замет», как подоспели волнующие новости из Сената Калифорнии. Там представлен на рассмотрение законопроект, согласно которому лицу, которое «намеренно и неоднократно отказывается» использовать «предпочтительное местоимение трансгендера» может грозить штраф в размере 1000 долларов США и до одного года тюрьмы. Проще говоря, если вы назовете сидящего на гормонах мужчину с отрезанным пенисом и тестикулами — «он», а не «она», то вы загремите в тюрьму за «ущемление прав трансгендеров».

Если вы думаете, что к «вашим палестинам» вся эта содомская мерзость в гремучей смеси с детски простодушным идиотизмом не имеет, и не может иметь отношения… Если вы действительно так думаете, то я не поленюсь напомнить вам одну проверенную жизнью и временем формулу: