«И столпились они вокруг Моше и Аарона, и сказали им: «Полно вам! Ведь все общество, все святы, и среди них Б-г! Отчего же возноситесь вы над собранием Б-га!?» (16:3).
«Напраслина страшнее обличенья». Эта строка из шекспировского сонета могла бы служить эпиграфом к сегодняшнему разделу.
Когда Корах и его сообщники обвинили Моше-рабейну в узурпации власти, утверждая, что весь народ свят «и среди них Б-г», а раз так, то «отчего же возноситесь вы над собранием Б-га?»Моше, как свидетельствует Тора, «пал ниц», дословно, «упал на свое лицо».
Мудрецы дают здесь неожиданный комментарий: в этот тяжелый, унизительный момент Моше услышал, как все мужья предупреждают своих жен, чтобы они не оставались с ним наедине. Иначе говоря, евреи, подстрекаемые Корахом, заподозрили своего вождя и учителя в развратных помыслах.
Нелепое, кощунственное обвинение — даже на фоне других претензий бунтовщиков. Как они могли додуматься до такого!? Традиция учит, что святость и гордыня — это два несовместимых качества, как два магнитных полюса.
«Отчего же возноситесь вы над собранием Б-га?» — Корах утверждал, что гордыня убила святость в душах Моше и его брата. Поскольку в основе святости, по определению РАШИ, лежат высокие нравственные нормы, чистота действий и помыслов, а гордец, как правило, амбициозен и стремится монополизировать все, что его окружает, Моше мог, по мнению заговорщиков, пытаться завладеть имуществом других евреев, в том числе их женами — не тайным адюльтером, а открыто, на правах вождя, облеченного безраздельной властью.
Эти опасения подкреплялись, казалось, тем фактом, что многие люди приходили на «прием» к Моше-рабейну в Шатер Откровения за советом, судом и помощью. Среди посетителей были и женщины. Именно от этого и предостерегали их мужья — не оставаться наедине с Моше.
Страшная, чудовищная клевета. На самом деле Моше-рабейну был, как сказано в Торе, «скромнейшим из людей, что на земле» (Бамидбар,12:3) и, добавим, честнейшим. Он не только не хотел владеть чужими женами, но даже от собственной жены Ципоры отстранился, посвятив себя целиком исполнению Б-жественной миссии: освободить евреев от пут физического и духовного рабства, дать им Тору, превратить их в «избранный народ», народ-священник и привести в Эрец-Исраэль.
Тот уровень пророчества, которым он обладал, необходимость быть в постоянной готовности к общению с Творцом — в любую минуту, днем и ночью — требовали от него особой духовной чистоты, высшей святости. Супружеская близость могла этому помешать, и Моше сознательно обрек себя на одиночество.
Но что думали Корах с компанией? Такие люди привыкли судить о ближнем по себе. Амбициозные и тщеславные гордецы, жадные до власти, почестей и богатства, они думали, что Моше никак не может обойтись без женщины. Если он отослал жену, решили они, значит у него романы на стороне.
(Такую логику наизнанку остроумно обыграл великий советский комик Аркадий Райкин в одной из своих интермедий: «А этот — самогонщик, — говорит старушка, указывая на соседа. — Ни разу не видела, чтобы он нес домой водку. Значит, самогонщик!»)
Трудно понять, как можно было считать гордецом и развратником Моше-рабейну, скромнейшего и святейшего из людей. Впрочем, бунтовщики этим не ограничились. Они предъявили ему еще несколько нелепейших обвинений. Первое. Моше принимал все решения по собственному усмотрению, а не по указанию Б-га. Второе. Моше вывел евреев из Египта («страны, текущей молоком и медом», по издевательскому определению Датама и Авирама), чтобы умертвить их в пустыне. Третье. Он добивался безраздельной власти. И, наконец, четвертое. Все дары и десятины, полагающиеся коэнам и левитам от других колен, были «изобретены» Моше и Аароном для собственного обогащения.
Короче, если бы не прямое Б-жественное вмешательство, Корах, наверняка, добился бы смены власти. Потребовал бы прямых демократических выборов под лозунгом «Исраэль роца шинуй» — «Израиль хочет перемен», и, облив пропагандистской грязью своего великого, но органически не способного к саморекламе соперника, без труда перетянул бы на свою сторону большинство избирателей (в первую очередь, иноплеменников, «эрев рав», увязавшихся за евреями в пустыню при Исходе из Египта и не раз подбивавших их на бунты). Что было бы дальше с евреями после такого триумфа демократии, страшно вообразить.
Но как доказать, что Моше не был гордецом и выскочкой, как защитить его репутацию? Тора делает это очень просто. Столкнувшись с такими абсурдными обвинениями, любой из нас начал бы громогласно протестовать, возмущаться, развернул бы пропагандистское контрнаступление на обидчика под девизом «Сам дурак!»
Моше ничего этого не сделал — он всего лишь «упал на свое лицо», демонстрируя предельное смирение. Более того, несмотря на откровенно провокационные действия бунтовщиков, он лично отправился к Датаму и Авираму, которые и раньше доставляли ему много неприятностей, и, забыв о своем высоком положении и духовном превосходстве, протянул им руку в знак примирения. Тщеславные гордецы так себя не ведут. РАМБАН в своем комментарии идет еще дальше. По его мнению, Моше молча принял обвинения, потому что он — по своей великой скромности — начал сам в себе сомневаться: «Кто знает, может быть Корах и его люди правы? Может, я действительно зазнался?»
Да, Моше всячески пытался избежать конфликта. Но он молчал не потому, что был пацифистом, и не из-за врожденной робости. Наоборот, как только он понял, что заговорщики полны решимости подорвать установленный Б-гом порядок, он повел с ними решительную борьбу и победил. Однако прежде Моше использовал все возможности для умиротворения Кораха с компанией, даже ценой ущемления собственной чести и достоинства. Ибо он знал: нет большей угрозы для евреев, чем внутренние распри.
Если смерти — то мгновенной…
«Если же нечто необычное совершит Б-г, и раскроет земля уста свои, и поглотит их и все, что у них, и сойдут они живыми в преисподнюю, то узнаете вы, что люди эти срамили Б-га» (16:30).
Усатый таракан, главный герой детской поэмы Корнея Чуковского «Тараканище», получил страшное проклятие от перепуганных его грозным видом зверей: «Чтоб ему провалиться, проклятому!»
В самом деле, можно ли себе представить более ужасную смерть, чем быть проглоченным заживо землей: например, оказаться под зыбучими песками или упасть в трещину, возникшую в результате мощного землетрясения?
Поэтому, когда Моше высказывает пожелание, чтобы Б-га покарал Кораха и его сообщников таким жестоким образом — чтобы земля раскрыла свои «уста» и поглотила их живьем, — уместно спросить: нельзя ли было придумать более милосердную казнь для бунтовщиков?
Нет, именно такая смерть и была самой милосердной для них, учитывая ситуацию. Подняв бунт против Моше и, в конечном счете, против самого Б-га, Корах совершил столь тяжкое преступление, что обычной смертью его нельзя было искупить.
Моше опасался, что Корах и его люди полностью и бесповоротно лишатся доли в грядущем мире, и он хотел дать им время и шанс раскаяться перед смертью. Мгновенная смерть, например, от небесного огня или молнии, не давала такой возможности.
Рабби Элиезер сказал в талмудическом трактате «Санхедрин»:
«И земля покрыла их». Что это значит? О них (Корахе и его людях) сказано в Первой книге Шмуэля: «Б-г приводит смерть и дарует жизнь, опускает в яму и возносит ввысь».
В конечном счете, сторонники Кораха и его сыновья получили свою долю в мире грядущем, потому что, оказавшись заживо погребенными в земных недрах, они успели искренне раскаяться перед смертью.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
