Храм в наших руках
Хаим Навон
Освобождение Иерусалима было прямым продолжением Войны за Независимость и добавило более глубокий смысл воссозданию государства. Это уже не временное убежище для спасшихся от преследований — это народ вернулся на свою Родину
Арнольд Тойнби был британским историком-антисемитом. В своих трудах он описывал историю мира как последовательность поднимающихся и падающих цивилизаций. Длительное существование еврейского народа портило эту теорию, поэтому Тойнби утверждал, что евреи — не живой народ, а «окаменевший остаток».
Еще Тойнби говорил, что евреи так гордятся изобретением монотеизма — верой в одного Бога — и это показывает, что и в духовном мире для евреев важны только числа. Возрождение государства Израиль было пощечиной Тойнби, потому что окаменевшие останки не создают молодые государства. В качестве реакции он ужесточил свои высказывания против евреев.
В 1961г. его пригласил на публичный диспут раввин д-р Яков Герцог — молодой посол Израиля в Канаде. Герцог был исключительной личностью. Он был сыном главного раввина Израиля Ицхака Герцога и братом будущего президента Израиля Хаима Герцога (а заодно дядей нынешнего Ицхака Герцога).
Позже он колебался между двумя предложенными ему должностями: быть главным раввином Великобритании или ген.директором министерства главы правительства. Не было другого человека, стоявшего перед таким выбором. Он выбрал вторую должность и умер в молодом возрасте, еще занимая этот пост.
Публичный диспут вызвал большой интерес в мире и транслировался по радио в Канаде, США и Израиле. Герцог блистал, но не смог переубедить Тойнби. После Шестидневной войны они вновь встретились, и тогда Тойнби сказал Герцогу, что изменил свое мнение о евреях.
«Я понял вашу связь с Землей Израиля», — сказал он.
Герцог спросил, что привело того к изменению мнения.
«Я слышал по радио ваших десантников возле Западной стены», — сказал Тойнби, — «и понял, что я ошибался».
Герцог удивился: «Но Вы не понимаете иврит!» На что Тойнби ответил: «У меня есть историческая антенна. Даже не понимая иврита, я услышал то, что должен был услышать».
Через 500 лет, когда студенты будут изучать историю Израиля, возможно, они вообще не будут различать между Войной за Независимость и Шестидневной войной. Возможно, они услышат от лекторов, что это была одна длинная война с прекращением огня на несколько лет в середине. Во время того прекращения огня государство Израиль было заключено во временных удушающих границах, длинных и узких, незащитимых.
Не случайно Аба Эвен назвал их «границами Освенцима». Река Иордан — естественная граница Западной Эрец Исраэль, и когда в 1967г. ЦАХАЛ дошел до Иордана, это было естественным продолжением войны за создание государства, настоящим пиком Войны за Независимость.
Освобождение Иерусалима было экстракцией возрождения государства и в более глубоком смысле. Крупный исследователь Кабалы Гершом Шалом вырос в ассимилированной семье немецких евреев и самостоятельно проложил себе путь к иудаизму и сионизму. Будучи наблюдателем с острым глазом, он писал философу Францу Розенцвейгу, что сионисты-социалисты обманывают себя, думая, что смогут долго оставлять вне своей картины религиозную мощь нашей Традиции. «Бог не останется немым на языке, которым тысячи раз заклинали Его вернуться в нашу жизнь».
Среди основателей сионизма были понимавшие, что сионизм — лишь еще один этаж в древнем здании нашей Традиции, и были отрицавшие это. В маленьком государстве Израиль в границах прекращения огня, отрезанном от районов, по которым ходили пророки и по которым тосковали наши деды, эта иллюзия еще могла существовать. Можно было делать вид, что сейчас тут возник новый народ, никак не связанный с древними евреями и их верой.
Эта иллюзия разрушилась с освобождением Иерусалима, Иудеи и Самарии во время Шестидневной войны. Когда Моше Даян презрительно сказал о Храмовой Горе: «Кому нужен этот Ватикан?» — он показал лишь свою бестолковость. Историческая антенна Тойнби была более точной.
В филиале движения Бмей-Акива в Элькане в Самарии на скромной занавеси на шкафу со свитком Торы были вышиты слова пророка Йермиягу: «Вы еще будете сажать виноградники в горах Самарии».
Я думаю, что, возможно, из-за этого стиха заупрямился мой покойный отец сажать виноград в нашем дворе. Когда я сегодня иду к Котелю, я прохожу через маленький общественный парк. На скромном деревянном щите там написаны слова пророка Захарии:
«Еще сидеть будут старики и старухи на площадях Йерушалаима, каждый с посохом своим в руке его – от глубокой старости, И площади города наполнятся мальчиками и девочками, играющими на площадях его».
Иногда я вижу бабушку, сидящую на скамейке, и возле нее играют ее внуки, и все большие вопросы о религии и государстве, и сионизме, и вере улетучиваются при виде этого простого зрелища — мечта пророков, спокойно качающаяся на качелях и плачущая, когда кончается пакет с Бамбой.
Освобождение Иерусалима — больше Котеля, даже больше Храмовой Горы, больше самого Иерусалима. Это освобождение определило характер всего сионизма: это больше не временное убежище для евреев, спасшихся от преследований, а народ, возвращающийся на свою вечную Родину. С сегодняшнего дня Бог больше не останется немым.
Источник на иврите
Перевод Моше Боруховича
Июнь 2017
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
Иерусалим — город Храма, а Храмовая гора не в наших руках, и они не взаимозаменяемы.
Волнующе интересная и глубокая статья, открывающая внутренний , «подводный» смысл освобождения Иерусалима.
Согласна, тем более обидно …
Тойнби недооценивал уникальную еврейскую способность к регенерации. Феноменальную способность. И многие другие недооценивают, поскольку обобщая, не желают признавать исключительного, сколько бы раз оно не подтверждалось.