Русский артист с еврейской душой
Еще в начале 1950-х Гердту позвонили с киностудии: «Мы дублируем “Фанфана Тюльпана”, надо прочесть закадровый текст в манере вашего чёрта». И Зяма решил попробовать, ведь хромота здесь не помеха. Он обработал текст, приспособив его под себя и зрителя. Фильм с Жераром Филипом имел грандиозный успех. А затем голосом Гердта заговорили Тото в «Полицейских и ворах», Витторио де Сика в «Генерале делла Ровере», Ричард Харрис в «Кромвеле», эстонец Ярвет — король Лир в фильме Григория Козинцева, братья-близнецы из «Прекрасной американки» в исполнении Луи де Фюнеса, автор в картине «Девять дней одного года» и многие другие, в том числе персонажи мультиков. Причем в документальных фильмах сенсационно прозвучала личностная интонация диктора.
Впервые Гердт снялся в фильме Ролана Быкова «Семь нянек» (1962) в роли папы девочки Майи, а в последний раз — в картине «Война окончена. Забудьте…» (1997). Всего 34 персонажа. В основном исполнял эпизодические роли, чаще всего смешные: атаман Семенов в «Даурии», цирковой артист в «Карнавале», анархист Леон Черный в «Хождении по мукам», Лука Лукич в «Ревизоре»… Валерий Тодоровский рискнул разрушить этот стереотип, предложив Гердту главную роль иллюзиониста Кукушкина в картине «Фокусник» (1967), подвергнутой затем резкой официальной критике. Ее герой — пожилой человек, добрый и честный, неудачно влюбленный в женщину, ради которой готов жертвовать всем, сохраняя собственное достоинство.
Зато годом позже на экраны вышел «Золотой теленок», в котором Гердт неподражаемо сыграл Паниковского. Михаил Швейцер и Софья Милькина не ошиблись в выборе артиста, воплотившего в фильме не гнусного жулика, а трогательного неудачника — жертву окаянных дней после революции. Милькина вспоминала: «Это была высокая эксцентрика, ни на йоту не переступающая границ достоверности». А Швейцер добавил: «Зяма сыграл легко и гениально, вся страна его запомнила в этой роли, потому что он вывел персонаж с уровня анекдотичности на уровень узнаваемой реальности». Теперь в Киеве, на улице Прорезной, недалеко от ее пресечения с Крещатиком, стоит бронзовый Михаил Самуэлевич Паниковский — такой, каким его изобразил в фильме Зиновий Гердт.
Вообще, образы евреев получались у него особенно удачными: дедушка Давида в фильме «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», Мошель-Лейба («Жизнь и смерть дворянина Чертопханова»), Абрумка («Детство Темы»), Арье-Лейб («Биндюжник и Король», «Искусство жить в Одессе» и телеспектакль «Одесские рассказы»), Моисей Сталин («Жизнь и приключения Ивана Чонкина»), мастер пошива кепок Залман («Я — Иван, ты — Абрам») и другие. Частично этому способствовала типично еврейская внешность артиста, но главным образом — талантливое воплощение, основанное на глубоком понимании и сопереживании родственным душам.
Тодоровский рассказывал: «Зяма был человеком русской культуры, пропитанным русской поэзией. Как-то я написал ему посвящение, в котором назвал его евреем. Так он посмеялся над этим: “Ну какой из меня еврей? Я — русский”». И хотя сам Зиновий Ефимович к «еврейскому вопросу» относился вполне спокойно, это не помешало юдофобам внести его в списки «сионистов» и «замаскированных евреев». Его старшая сестра, выйдя замуж, записалась в паспорте русской, «чтобы облегчить себе жизнь». А он никогда не отрекался от своего племени, открыто говорил о любви к Шолом-Алейхему, хорошо знал творчество Xаима Бялика и Семена Фруга, увлекался Исааком Бабелем и с удовольствием играл его героев. И неизменно давал отпор антисемитам. В разгар борьбы с «космополитами» Зиновий с братом, стоя в очереди за пивом, услышали ехидную реплику стоявшего впереди верзилы, обращенную к продавщице: «Сначала им — они же везде первые». Тщедушный Гердт ударил детину в лицо так, что тот упал. А какой-то старик, обняв артиста, заявил: «Делай это каждый раз, сынок, когда кто-нибудь скажет тебе худое про твою нацию». Однажды у входа в Дом кино незнакомка попросила артиста: «Вы туда не ходите! Там жиды!» Он воскликнул: «Я тоже жид!» Женщина стушевалась: «Я не имела в виду вас». — «Нет, вы именно меня имели в виду, и я рад этому».
9 февраля 1989 года, на вечере памяти Соломона Михоэлса, Гердт блистательно читал фрагменты из книги Феликса Канделя «Врата исхода нашего» и стихи Иосифа Уткина. А летом с женой он был на приеме в посольстве Израиля в честь министра иностранных дел Шимона Переса. И в том же году участвовал в документальном фильме «Мир вам, Шолом» о судьбах Шолом-Алейхема и еврейства. В США беседовал на идиш с внуком писателя. А на съемках в Освенциме, подавленный масштабом ужасных страданий, брел дорогой, по которой евреев гнали в газовые камеры. В Израиле Гердт бывал не раз, встречался с друзьями, вместе с Игорем Губерманом посещал библейские места. По приглашению театра «Гешер» гастролировал со спектаклем по Бабелю, дал десятки концертов, и везде его принимали восторженно. А в 1995-м он приехал на съемки документального фильма «Окно в Израиль», в котором стал соавтором сценария и прочитал закадровый текст, рассказав о Земле обетованной и своем отношении к ней.
Уже будучи пожилым, Гердт в театре имени Ермоловой у Валерия Фокина потрясающе сыграл Нормана в «Костюмере» и Мефистофеля в телеспектакле Михаила Козакова «Фауст». Кроме того, он участвовал в ряде радиопостановок, реализовал телепроекты «Кинопанорама», «Чай-клуб» и другие, записал 20 аудиодисков, продолжал выступать со своими знаменитыми байками и пародиями. Притом подчеркивал: «Актерский труд добавляет муки, но мало кто из нашего цеха страдает от своего несовершенства». Сам же проявлял предельную скромность и требовательность к себе и коллегам, оставаясь непревзойденным мастером ведущих ролей и гением эпизодов.
К очередным юбилеям Гердт получал почетные звания: вначале заслуженного, потом народного артиста РСФСР и СССР, премию кинофестиваля «Кинотавр» за успешную творческую карьеру и орден «Знак почета». Евгений Миронов передает его иронический монолог незадолго до смерти:
«– Ребята, вы не видели мой новый орден? — шарит по столику. — Таня, Катя, где он?
Приносят, положили на грудь.
– Вот, Женя, орден “За заслуги перед Отечеством” третьей степени.
Помолчал и с сарказмом добавил:
– То ли заслуги мои третьей степени, то ли само Отечество».
На склоне лет он тяжело болел, но сохранял жизнелюбие, стоически переносил страдания и даже в больнице неизменно шутил. 18 ноября 1996 года в возрасте 80 лет Зиновий Гердт скончался, похоронен на Кунцевском кладбище в Москве.
О нем было сказано множество добрых слов. Свидетельствует театровед Марина Райкина: «Его любили, им восхищались, уважали и побаивались его крутого нрава. Его оценки ждали и волновались, что он скажет по тому или иному поводу. Он был своего рода культовой фигурой советской и постсоветской действительности».
На родине актера, в Себеже, к его 95-летию открыт памятник. А Давид Самойлов посвятил ему проникновенные строки:
Артист совсем не то же,
что актер.
Артист живет без
всякого актерства.
Он тот, кто, принимая
приговор,
Винится лишь перед
судом потомства.
Давид ШИМАНОВСКИЙ
«Еврейская панорама», Берлин
http://www.isrageo.com
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
