В день юбилея, особенно 80-летнего, о виновнике торжества принято говорить самое лучшее. Но если юбиляр — Губерман, то лучше этого уже все равно ничего не скажешь. Поэтому товарищи юбиляра решили сосредоточиться на том, в чем этот особо опасный именинник провинился. Товарищеский суд в лицах Дины Рубиной (прокурор), Юлия Кима (адвокат) и Александра Окуня (судья) заслушали показания жертв Губермана в лице Виктора Шендеровича. Протокол показаний редакции удалось раздобыть.
Ваша честь, граждане судьи!
Товарищи оказали мне высокое доверие: от лица нашего беспорочного коллектива выразить наше общее возмущение вопиющей индивидуальностью подсудимого Губермана.
Индивидуальность эта такова, что я бы сказал, что у меня нет слов, если бы сам подсудимый, всей своей жизнью, не разрешил нам публичное употребление именно этих слов. Теперь они есть. Их несколько, и все дело только в том, какое из них выбрать. Как квалифицировать биографию подсудимого Губермана?
Перед нами, товарищи, стоит непростая задача. Ибо, с одной стороны, это, конечно, полный пи…дец, а с другой — просто какая-то ху…ня. Попробуем всесторонне изучить обе версии.
Я буду краток и начну с лета 1936 года.
Подсудимый Губерман родился в стране, находившейся в авангарде международного движения как минимум в ж…пу. В этой прекрасной стране были востребованы физкультурные парады, бесплатный труд и быстрое правосудие. Но подсудимого с младенчества интересовал только процесс поглощения; можно сказать, что он уже тогда любил выпить и закусить, а до войны вообще не работал!
Пресловутая индивидуальность Губермана начала проявляться очень рано. В конце сороковых годов прошлого века, когда проклятое семя, раздражавшее еще граждан Третьего рейха, достало наконец и строителей коммунизма — выяснилось, что Губерман не только еврей, но и не стесняется этого!
Настойчивые товарищеские попытки образумить оступившегося Губермана заканчивались отправкой товарищей на все более дальние рубежи алфавита. Посланные возвращались не всегда, а несколько свидетелей обвинения до сих пор находятся в пути.
Я повторяюсь, но это только начало.
В 1954 году подсудимый поступил по профилю в Московский институт инженеров железнодорожного транспорта, потому что в МГУ с его профилем не брали.
Советская власть, таким образом, открыла перед юным Губерманом все пути! По какому же пути пошел подсудимый? Следствию это хорошо известно. Он пошел по возмутительному пути! Бесплатно получив от государства диплом инженера-электрика, Губерман полностью переключился на «Синтаксис».
Пользуясь тем, что это слово ничего не говорило органам безопасности, он начал самовольно расставлять на бумаге запятые и другие знаки препинания, перемежая их как отдельными буквами, так и целыми словами! Причем из всего русского словаря подсудимый настойчиво отдавал предпочтение двум-трем корням, таким как … и особенно … .
Циничный характер содеянного усиливался тем, что подсудимый незаконным образом, не получив диплома, овладел короткими формами стихосложения. Написанное им легко запоминалось и быстро распространялось! Советская власть не была готова к такой подлянке, и, пока лучшие референты страны писали речи для съездов и партконференций, подсудимый успевал все это обосрать.
Губерман не просто катился по наклонной плоскости, товарищи, — катясь по ней, он пытался получать от этого удовольствие и своим примером вовлекал в падение советских людей, включая женщин.
Партия и правительство хотели вернуть подсудимого в лоно коллектива. В 1979 году Дмитровский областной суд пытался усовестить Губермана и привести его в богоугодное состояние. С этой целью подсудимого даже подводили к иконам. Но его возмутительная индивидуальность оказалась такова, что и сам не покаялся, и иконы потеряли на х… чудодейственную силу.
Для более подробного исследования этого феномена Губермана поместили сначала во Владимирский решетчатый институт исправления характера, а затем погрузили в Красноярский край. Именно на этом краю обнаружилось еще одно возмутительное свойство подсудимого: некто Либединская в виде ребра!
Циничное использование дворянки из старинного русского рода в качестве еврейской жены следует квалифицировать как порчу русского генофонда, и я ходатайствую, Ваша честь, чтобы это было занесено в протокол вместе с Эмилем и Татьяной Губерманами и их восемью детьми в качестве вещественных доказательств.
Затоварив поэтический рынок своими четверостишиями, подсудимый, в поисках дешевой популярности, в преступном эгоцентризме, не постеснялся назвать их своим именем. Пушкин, товарищи, не называл свои стихи «шуриками»! Некрасов не дописался до «коликов»! Им было нельзя, а Губерману — можно!
Прошу не заносить в протокол, но за это ихнюю нацию и не любят.
Я продолжаю, хотя меня никто не спрашивает.
Среди доблестей советского человека особое место занимало умение не потерять присутствия духа в минуту опасности, и быстро слиться с пейзажем, притворившись строителем коммунизма. На этом славном фоне подсудимый Губерман много лет демонстративно отделял себя как от марксизма, так и от ленинизма, отдавая предпочтение пароксизму и алкоголизму. В итоге все люди были как люди, а он один — х… знает что такое.
В попытке предотвратить окончательное растление советского народа пресловутыми «гариками», партия и правительство наконец выперли подсудимого, вместе с его хваленым моржовым хером, на его историческую родину. (Тут что-то с согласованием, Ваша честь, но мы в суде, а не на филфаке).
На исторической родине Губерман немедленно вступил в контакт с учением сионизма-иудаизма, с которым поступил так же, как с материализмом и эмпириокритицизмом. Полный список учений, догматов, религий и идеологий, посланных подсудимым на х…, находится в материалах дела.
Биография подсудимого усугублялась окружением, которым он себя окружил. Посмотрите на него. Вот он, так и сидит в этом окружении! Где тут пример для подражания, где идеал? Где Герои Социалистического Труда или, на худой конец, лидеры списка «Форбс»? Где доверенные лица президентов, где элита хоть какой-нибудь страны, где рабочие и колхозники, где офицеры и прапорщики, где это все, где?
Не надо отвечать в рифму, товарищи, а надо задуматься: как низко должен пасть человек, чтобы свой 80-летний юбилей встречать на скамье подсудимых, на оккупированных территориях, в окружении в лучшем случае корейцев?
Я заканчиваю, Ваша честь. А он — нет.
Вступив на преступный путь синтаксиса, подсудимый провел в этом знаковом препинании с человечеством больше полувека. Он не раскаялся и продолжает испытывать народы мира своими текстами. Он давно достал всех своей индивидуальностью, которую не берут ни сибирские морозы, ни Палестинская автономия. Он не заслуживает снисхождения.
Обвинение просит Высокий суд зачесть восемьдесят лет, прожитых уроженцем Харькова Губерманом Игорем Мироновичем, в счет тех ста двадцати, которые он должен в наказание провести среди всех нас.
Виктор ШЕНДЕРОВИЧ,
Иерусалим
http://beseder.ru
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
