Еврейский Мир

Кэролайн Глик

Таков вывод из статьи, опубликованной на этой неделе в издании «Foreign Affairs» («Иностранные дела») Дэвидом Маковским, членом переговорной команды госсекретаря Джона Керри во время его неудачного возобновления мирного процесса ещё два года назад.

Маковский писал, что необузданное поношение высшим армейским руководством сержанта Эльора Азария, за убийство в марте раненого террориста в Хевроне, увеличивает растущую вовлечённость ЦАХАЛа в палестинскую проблему.

– «Видя дипломатический вакуум в израильской политике», – писал он с явной поддержкой, – «Армия обороны Израиля все больше работает над тем, чтобы утвердить себя в качестве гаранта демократических ценностей и стабилизатора на израильско-палестинской арене».

В этой статье рассказывается о двух вещах. Во-первых, что для администрации, «израильская демократия» означает, что ответственными являются «левые».

«Дипломатический вакуум» Маковский всё-таки охарактеризовал не как упущение. Государственные лидеры-избранники народа разделили его точку зрения, что «мирный процесс» является обманом. Мы выбрали лидера, который согласен, что безответные уступки Израиля террористам это – не мирный процесс. Это – процесс уничтожения Израиля.

Если бы избиратели хотели правительство, которое думает иначе, они проголосовали бы за «левых».

Таким образом, этот «дипломатический вакуум» как раз именно то, что делает это правительство, избранное с противоположной целью. Генеральный штаб является представителем «левых», и в последние месяцы он служил в качестве суррогатного правительства, предпринимая шаги, которые способствуют достижению повестки дня «левых», вопреки воле правительства и общественности, избравшей его.

Например, Генеральный штаб «непреднамеренно» вернул тело мёртвого террориста его семье, несмотря на чёткое решение кабинета министров положить конец такой практике.

Аналогичным образом, наши генералы постоянно оказывают давление на правительство, чтобы оно согласилось отказаться от контроля безопасности в палестинских населённых пунктах, и передало ответственность за обеспечение безопасности палестинским боевикам, поддерживающим терроризм. И это несмотря на то, что правительство неоднократно отвергало позицию армейского руководства.

Эти действия достаточно плохи сами по себе. Но если рассматривать их в контексте последних событий, они производят такое впечатление, будто для наших генералов, грубое неповиновение правительству Нетаниягу является скорее правилом, чем исключением.

Заместитель начальника Генерального штаба генерал-майор Яир Голан, в День памяти жертв Холокоста, сравнил израильское общество с нацистами. Это было прямой атакой на политику правительства борьбы с терроризмом, скорее, чем присоединением к ненавистникам Израиля, которые отрицают право еврейского государства на существование. И его коллеги в Генеральном штабе и левой оппозиции похвалили его за это ужасающее поведение.

А теперь о, ныне покойном, генерал-майоре Меире Дагане, директоре Моссада в отставке.

В прошлый четверг 2-й канал транслировал в своей новостной программе «Uvda» («Факт») интервью с Даганом, проведённое незадолго до его смерти. Даган рассказал корреспондентке Илане Даян, что в 2010 году он совершил шпионаж.

Даган признал, что в 2010 году он следил за премьер-министром Биньямином Нетаниягу и сообщил тогдашнему директору ЦРУ Леону Панетте, что Нетаниягу и тогдашний министр обороны Эхуд Барак собираются приказать армейскому руководству атаковать ядерные объекты Ирана.

Панетта, который также дал интервью Даян, подтвердил признания Дагана.

Даган дал три оправдания своему поведению. Он утверждал, что в то время как он действовал будто бы в национальных интересах Израиля, Нетаниягу действовал как бы из «политических мотивов». Даган настаивал на том, что если бы Израиль атаковал, США использовали бы силу для защиты ядерных установок Ирана от Израиля.

Даган утверждал, что Нетаниягу виноват в решении президента Барака Обамы заключить сделку с иранским режимом, которая эффективно прокладывает путь Ирану к появлению в качестве ядерной державы и регионального гегемона.

Если бы Нетаниягу играл заодно с Обамой, утверждал Даган, Обама не начал бы переговоры с Ираном. Действия Дагана и его оправдания за них показали, что он доверял Панетте, и через него Обама, более, чем доверял бы Нетаниягу, человеку, которого он ненавидел.

Вскоре после того, как это интервью вышло в эфир, The New York Times опубликовала статью, отрицающую доверие Дагана Обаме и показывающую, что решение Нетаниягу было гораздо более здравомыслящим, чем у его главного шпиона.

По мнению Дэвида Сэмюэлса, Бен Роудс, заместитель советника Обамы по национальной безопасности, является «самым влиятельным голосом в формировании американской внешней политики, кроме самого Обамы», и что политика Обамы в отношении Ирана был определена задолго до того, как он вошёл в президентство. И это не имеет ничего общего с тем, что Нетаниягу сделал или не сделал.

Сэмюэлс также обнародовал, что доверие Дагана к Панетте было немного больше, чем к чиновникам-марионеткам под контролем Обамы и Роудса.

В откровенном интервью с ним, Панетта признал, что Обама поручил ему убедить Нетаниягу не атаковать ядерные объекты Ирана.

Как выразился Сэмюэлс, Панетта заявил, что в качестве министра обороны, – «одной из самых важных его задач было удерживать … Нетаниягу и его министра обороны Эхуда Барака от упреждающего ракетного удара по ядерным объектам Ирана».

Панетта сказал, что он убеждал их не наносить удара по Ирану, говоря, что это стало бы толчком для Обамы приказать американским войскам нанести удар по объектам Ирана, чтобы предотвратить получение ядерного оружия иранским режимом.

Панетта затем признал, что сегодня он не верит, что он тогда говорил им правду.

Со своей стороны, Роудс признал, что с самого начала своего президентства, целью Обамы было заключить сделку с Ираном, в то же время покончив с альянсом США с Израилем и суннитскими государствами.

По словам Роудса, с точки зрения Обамы, достижение договорённости с Ираном было «центром дуги», вокруг которой вращалось всё видение Обамой трансформированной американской внешней политики.

Роудс сказал, что Обама полагал, что – «мы не должны быть вовлечены в конфликт, если сможем найти другие пути решения этих проблем. Мы можем сделать вещи, которые бросают вызов традиционному мышлению, которые, как вы знаете, не нравятся произраильской организации «AIPAC» или израильскому правительству, или же не по вкусу странам Персидского залива». Он продолжил: – «Это является возможностью улучшения отношений с противниками. Это – нераспространение ядерного оружия. Так что все эти темы, будто президент крутился как белка в колесе, – и я имею в виду, что не в прямом смысле, – в течение почти десятилетия, они вроде все сходились вокруг Ирана».

Роудс сказал, что заявление администрации, будто переговоры с Ираном начались только после того, как выборы 2013 года привели к власти якобы умеренного Роухани вместо уходящего президента Махмуда Ахмадинеджада, было намеренно состряпанной ложью.

Миф об иранских «умеренных», связанных борьбой с «экстремистами», был придуман, как сказал Роудс, чтобы «устранить источник структурной напряжённости между [США и Ираном], что создало бы некое пространство для Америки, чтобы выпутаться из своей же установленной системы союзов с такими странами, как Саудовская Аравия, Египет, Израиль и Турция».

– «Обама проигнорировал советы Панетты и других высокопоставленных чиновников своей администрации», – рассказал Сэмюэлс, – «используя их в качестве «прикрытия», чтобы протолкнуть свою радикальную внешнеполитическую повестку дня.

Нетаниягу понял всё это интуитивно. Но Даган отказался это увидеть. Движимый своей личной неприязнью к Нетаниягу и гипертрофированным самолюбием, он решил довериться Панетте, и через него – Обаме, больше, чем он доверял человеку, которому он был подчинён по долгу службы.

И, таким образом, Даган самовольно подрывал полномочия премьера. Он незаконно выдал самую секретную оперативную тайну Израиля марионеточным чиновникам Обамы. Благодаря своим действиям, Даган удалил последнее препятствие для проведения Обамой его антиизраильской повестки дня.

С тех пор, как было показано его последнее интервью, многие сторонники Дагана утверждали, что его поведение было не к месту. Это – вина Нетаниягу, что Израиль не атаковал Иран в то или иное время. Нетаниягу, говорят они, мог бы уволить Дагана и заменить его кем-то, кто соглашался с его оценками.

Хотя чисто теоретически, эти аргументы оскорбляют интеллект даже постороннего наблюдателя из-за рутинного неподчинения старших армейских командиров с их голубиным самодовольством политикам правого крыла.

Нетаниягу позволил Дагану уйти с честью из Моссада, несмотря на его ужасное поведение. И всё же, в ту же минуту, как он вышел за дверь, Даган осудил Нетаниягу. Проецируя своё собственное поведение на премьер-министра, Даган бичевал его как безответственное, не заслуживающее доверия и опасное. Может быть, в надежде помочь переизбранию Обамы накануне выборов 2012 года, Даган рассказал Даян, что он информировал американцев о планируемой Нетаниягу атаке на ядерные установки Ирана.

Не будучи наказан за свой шпионаж, Даган стал центром внимания своего города. Он был героем «левых» и звездой международного цикла лекций. Как и Голан, «левые» отмечали его как блюстителя соблюдения Израилем «демократических ценностей». Реакция «левых» на Дагана и Голана показывает реальный баланс сил между «правым» премьером и левым крылом непокорных генералов.

Если бы Нетаниягу уволил Дагана, он поступил бы так же, как он сделал бы это после своего выхода на пенсию. И тот был бы идеализирован как мученик так же, как при выходе на пенсию. Возможно, Нетаниягу надеялся, что, не увольняя Дагана, у него было больше шансов атаковать ядерные объекты Ирана после того, как тот ушёл. В любом случае, ослепший Даган был более могущественным, чем проницательный Нетаниягу.

Трудно оценить ущерб, причинённый Даганом безопасности Израиля. Но ясно, что вред, который он нанёс нам, был огромный, стратегический, долгосрочный и многомерный.

И национальная безопасность не была единственной жертвой поведения Дагана. Его неповиновение, как и его сотоварищей по Генштабу, нанесли сокрушительный удар по нормативной системе, а также по стране в целом.

С точки зрения демократических норм, худшая часть подрывной деятельности Дагана заключается в том, что он гордился ею.

Настаивая на том, чтобы его последнее интервью транслировалось посмертно, Даган продемонстрировал, что он хотел, чтобы его ниспровержение правительства было его наследием. В своём заключительном акте Даган сказал своим соотечественникам, что это законно – ставить себя выше закона и выше законного правительства и принимать самостоятельные действия, которые будут обязывать всю страну.

Как ни странно, нет никакой существенной разницы между действиями Дагана – или генералов – и действиями так называемой «Hilltop» («Молодёжь холмов» –еврейское праворадикальное поселенческое молодёжное движение, связанное с заселением молодыми евреями территорий в Иудее и Самарии – И.Ф.), которых эти генералы постоянно осуждают как наибольшую угрозу для Израиля.

Как и эти генералы, правоэкстремистская молодёжь вне закона отвергает авторитет существующего правительства. Подобно этим генералам, обитатели «Государства Иудеи» считают, что они лучше знают, как обеспечить национальную безопасность Израиля, чем наши выборные должностные лица.

Правда, ущерб, который эти генералы причиняют нашей стране, разглашая государственную тайну иностранным правительствам и клевеща на народ Израиля как нацистов, на несколько порядков больше, чем ущерб от фанатичных подростков, наносящих вред арабской собственности. На самом же деле это гораздо больше, чем предполагаемые акты убийства, в совершении которых обвиняются несколько подростков «Hilltop».

И, действуя беззаконно и показывая бездонное презрение к нашим выборным должностным лицам, Даган, Голан и их сотоварищи рассказывают молодёжи «Hilltop» и нам, что закон это – то, что они говорят. Шестьдесят восемь лет назад, после провозглашения независимости Израиля, Давид Бен-Гурион приступил к разоружению подпольных ополченцев, чтобы обеспечить выживание государства в качестве единого политического блока. Шестьдесят восемь лет спустя, там всё ещё действуют на истощение конкурирующие банды, пытающиеся обязать всех нас мириться с их незаконным, антидемократическим и аморальным поведением. Если Израиль хочет выжить в течение следующих 68 лет, мы должны действовать твёрдо и решительно, чтобы покончить с таким положением дел.

Перевод с английского Игоря Файвушовича, 7 искусств