Ривка Лазаревич
Продолжение. Предыдущая часть
…Следующие два дня запомнились как яркий калейдоскоп, как сумасшедший непрерывный праздник из какой-то чужой, как мне казалось, латиноамериканской жизни. 
Это свалилось на меня после стольких лет непрерывных серых буден, борьбы зы выживание и одиночества.
Я потерял голову от водоворота разноликой толпы на набережной, от сияния полуденного моря, от красных гор, от праздничных зданий гостиниц.
Мы спускались под воду в Аквариуме и плавали за корабликом в открытом море на траверзе Египта, ныряли на Коралловом пляже и пожирали невероятных размеров нежнейшие стейки в тесном баре, где с огромного экрана нас развлекали любимые с детства и уже ушедшие в мир иной Луи Армстронг, Дюк Эллингтон и Элвис Пресли…
И были у нас три ночи. Целых три ночи. Всего три ночи…
И вот настала последняя. Утром уезжать, чтобы снова погрузиться в тяжкую рутину жизни.
Было часа три. Мы не спали. Усталые и разомлевшие, мы лежали, лениво награждая друга легкими ласками. Говорить не хотелось, по крайней мере мне. Я все время отгонял мысль о том, что нашему празднику приходит конец, что это случай, блажь, и надо будет поскорее отключить ближнюю память и угнать его в дальнее прошлое…
Вдруг моя рука почувствовала, что Танькина щека мокрая.
— Ты плачешь?
Она не ответила, обняла меня и, всхлипывая, прижалась ко мне всем телом.
— Я не плачу, родной, я просто с тобой прощаюсь. Знаешь, у меня много мужиков было, но так хорошо, как с тобой, не было ни с кем. Ты у меня самый лучший. Но пришло время порвать с этим. Надо устраивать свою жизнь. Я замуж выхожу.
Я почувствовал нечто вроде ревности, хотя, какая, на самом деле, могла быть ревность?
А она гладила меня и шепотом в самое ухо рассказывала, что познакомилась в одной из парижской поездок с местным мужиком. Ему 60, он – старый холостяк, отставной офицер, у него вилла, мужик очень обстоятельный, культурный и хозяйственный. В ту поездку он влюбился в Таньку, как мальчик, и через неделю сделал ей предложение. Хороший мужик, как можно отказаться, — шептала она мне, видимо ожидая сочувствия. А во мне нарастала ревность, я оттолкнул ее.
Она опять стала ласкаться ко мне: «Ну что ты, дурачок, я же только тебя люблю. Мне тебя никто и никогда не заменит. Я всегда буду тебя помнить, невозможно это забыть. Ты мой самый-самый…». И она вновь ласкала меня, как только она умела, и до самого рассвета мы любили и любили друг друга. Это была наша последняя ночь…
Первые лучи солнца, прорезавшись над горами Эдома, забежав на подушки, разбудили нас, задремавших в объятиях друг друга.
— Знаешь, что я подумала? — сказала Танька. — Надо бы мне и тебя организовать, хватит этой ненормальной одинокой жизни! И у меня есть на примете та, что тебе нужна. Я устрою тебя, и нам обоим так будет легче…
…Через пару недель она уехала с Асафом, своим новым избранником, на Кипр, оттуда вернулась уже мужниной женой и хозяйкой большой виллы в престижном районе к северу от Тель-Авива. Вскоре у домашних только и было разговоров, что Танечка (в ее-то годы!) ждет ребенка, и незадолго до Пурима новый сабра Даник увидел свет. Хирургам, правда, пришлось повозиться, но Танька была счастлива. Она, похоже, наконец, добилась от жизни всего, чего желала… И это, мне кажется, подтолкнуло ее к более ревностному исполнению заповедей, в чем она конфликтовала с мужем. Но, по-моему, только в этом. Он ее, безусловно, боготворил и отдал ей всю полноту власти в семье…
А месяца через три после нашей поездки Танька познакомила меня с Симой…
“””””””
Через пару недель после визита к следователю, пришло письмо из Германии.
Дорогой мой сын Илюша!
Тебе, наверно, трудно поверить, но несчастье, случившееся в Иерусалиме, потрясло нашу семью. Я не знаю, к старости как-то стал больше задумываться над течением жизни, и мне кажется, что настигающие тебя потери близких, — это рок, висящий над моим потомством, это какая-то кара за мои прегрешения. Прости меня, сын, ибо я сам себе этого простить никогда не смогу.
Во мне, наверно, корень несчастий моих детей.
Леночке тоже не везет в жизни. Мы с Викой мечтали вырастить ее интеллигентной девочкой, дать образование, специальность. Все средства бросали на ее воспиатание. А что вышло?
Она поступила в институт, но учиться не хотела, у нее в голове были только танцы и фирмА. Через год ее выгнали из института. Она связалась тогда с Ленькой-кооператором. Они открыли магазинчик, и она там торговала. Ну, ты видел…
Знаешь, по тем временам, в общем-то, это был не худший вариант, моя пенсия и викина зарплата превратились в ничто. Я скрипел зубами, но понимал, что от нее завишу. Через год примерно, как ты побывал у нас, Лена с Ленькой поехали в Европу за товаром, у них уже была наемная продавщица.
Вернулись они через месяц, а с ними был молодой человек Миша. Кто он на самом деле, я до сих пор не знаю. С виду — такой еврей с Украины. Уж на что мне Ленька не нравился, но его я хоть знал с детства, а этот был просто бандит. Настоящий бандит, каких сейчас показывают в кино. Но у него было много денег, по крайней мере, перед нами он старался казаться богачом.
А Леночка была от него без ума. Через неделю, после возвращения из Польши, она вдруг объявляет, что они с Мишей расписались. Ну, Миша устроил свадьбу в нашем лучшем ресторане, все наши «буржуи», в том числе, бывший леночкин Ленька, гуляли два дня.
Через неделю молодые заявили, что собрались уезжать в Израиль, где, как Миша говорил, у него почти вся родня. Я опять ходил к нотариусу, подписывал согласие Леночке. Вика была сильно против, но Миша сделал ей несколько дорогих подарков, и она тоже подписала. Лететь от нас надо было через Ташкент, и там было ближайшее израильское консульство. Молодые распрощались с нами и уехали.
Леночка позванивала нам из Ташкента, рассказывала, как идут дела – оформление тянулось неделями. Наконец, она сообщила, что уже получены израильские визы, но почему-то Миша решил, что надо ехать через Москву, ему вроде бы надо было что-то забрать в России. Они купили билет на московский поезд, в лучший вагон «СВ».
Прошло недели две. Никакой информации. И вдруг мы получаем телеграмму из Оренбурга от Леночки, что она лежит там в областной больнице без денег и документов и просит срочно приехать. Я занял денег у Леньки и сразу поехал.
Леночку я нашел в больничной палате в гипсе и на растяжках. Она была там уже вторую неделю, причем пришла в себя лишь пять дней назад. Ох, как она была разбита! Оказывается, какие-то бандиты вышвырнули ее на ходу из поезда. А что с Мишей, она вообще не знала. Она боялась, что его убили.
Она рассказывала, что около полуночи на перегоне за Илецком в дверь купе стали стучать. Миша проснулся, спросил, кто. Ему ответили, что российские таможенники и потребовали открыть дверь. Они с Леной кое-как оделись, и Миша впустил этих людей.
Их было четверо, здоровяки такие, все были вооружены. Таможенники потребовали документы, стали расспрашивать, куда они едут. Лена показала им все документы, и они поняли, что это отъезжающие из Союза люди. Они потребовали показать все вещи, рылись в чемоданах. Потом сказали Мише взять документы и пройти в вагон, где ехал начальник поезда. Двое ушли с ним, а двое других начали закрывать чемоданы и выносить их из купе.
Лена поняла, что это грабители и начала кричать. Тогда один из бандитов ударил ее рукояткой пистолета по голове, она потеряла сознание, а очнулась уже в больнице. Лене говорили, что ей сильно повезло – под утро ее, полумертвую, нашел недалеко от разъезда, состоящего из трех мазанок, путевой обходчик. Видимо, возле разъезда поезд шел медленно, и потому она осталась жива.
Я пробыл с ней неделю, а потом увез к нам. За год мы восстановили ее документы. Ленька возился с ней, как с королевой. У него в нашем городке все схвачено. Он сумел оформить ей новый паспорт, будто она и не была замужем, и они расписались.
А потом мы все уехали в Германию. О дальнейшем ты знаешь. Нам здесь неплохо. Тихая гавань мне на старости лет. Учим язык, получаем пособие. Леночка, слава богу, пришла в себя, работает в ресторане официанткой. Ленька ездит туда-сюда. Он стал приличным бизнесменом и торгует с Казахстаном.
Так ты говоришь, что кто-то в Израиле живет под Леночкиным именем и это как-то связано с убийством Сары?
Господи, что же это?
Напиши мне все подробно. Я жду.
Целуем. Твои папа, Виктория, Лена.
Передай маме мои соболезнования и пожелания здоровья.
И большой удачи нашему Боре – защитнику родины. Пусть знает, что хотя дед далеко, но он его любит очень.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
