– Профессор, Вас на «Ютубе» и в прочих почтенных собраниях величают «раввином», «психологом» и прочими титлами. Но, поскольку мы ровесники, тёзки, друзья и вообще знакомы со времён Очакова и покоренья Крыма, позвольте попросить представиться. И вообще, можно звать тебя Лёней?
– Можно. Представляюсь. Поскольку в моём израильском документе аж 3 имени: Арье-Лейб-Леонид.
– Во дают!
– Это у нас семейное — одна из моих дочек имеет в российском свидетельстве о рождении запись: Роза-Веред-Рейзел.
– Хвастаетесь, что знаете 3 языка?
– Нет. Просто так сложилось. А вообще-то, родился я в Ленинграде, в 59-м.
– Как и я. А чем с тех пор занимался?
– Сосал материнское молоко.
– А после этого?
– Школа — сперва обычная, потом физико-математическая, 38-я, одна из лучших в Союзе.
– Оттуда твои боевые замашки и интерес к химии?
– Нет. В школе мы дружно искали истину, но в основном на поприще физики и математики. Химией я увлёкся раньше, самостоятельно, правда, Небеса уберегли меня, и в ходе моих «научных экспериментов» никто серьёзно не пострадал. Даже соседские коты.
– А карате, а йога, а психология? Там эксперименты были столь же безобидны?
– В школе мы с друзьями проводили эксперименты, которые сейчас назвали бы парапсихологическими. Так, мы опытным путем и со всей для себя очевидностью доказали, что телепатия существует.
– А психопатия?
– Сейчас-то я знаю, что да, но тогда мы, к счастью, с этим не сталкивались. В школе я серьёзно занимался спортом — плаваньем, немножко боксом. В карате попал намного позже и почти случайно. И так, с небольшими перерывами, это тянется лет 30 с лишним.
– Помню, как в Израиле я передавал от тебя какой-то пакетик местному чемпиону в мошаве под Беер-Шевой. Пока сидел на его тренировке с десятками крепких ребят и ждал, чтобы он освободился, я сам заразился и принялся делать кату. Было это лет 20 назад… Кажется, ты тогда подвизался командиром питерской еврейской самообороны и психологом в карате-клубе.
– Всё правильно, только не Рабинович, а Арутюнян, не выиграл в лотерею, а проиграл в карты. Пакетик ты передавал не местному чемпиону, а одному из известнейших и, я уверен, лучших тренеров Израиля. Был ли он в молодости чемпионом, я просто не знаю, а тогда он уже в соревнованиях не выступал просто по возрасту. Находились в пакетике фото от нашего клуба вашему. Командиром самообороны я никогда не был — а был, что называется, тренером на общественных началах небольшой группы евреев — любителей спорта. Конечно, их навыки могли бы им пригодиться, но, насколько я знаю, к счастью не пригождались.
– Нечто подобное говорил мой друг, офицер милицейского спецназа. Он тренировал спецназовцев — и самое главное, что пока он этим занимался, все ребята были живы.
– Это действительно самое главное. Но твой друг профессионал, а я просто спортсмен-любитель.
– Дорогой спортсмен-любитель, я у тебя занимался в группе, как назвал бы теперь, «жнани-йоги», с середины с 87-го. Помнится, это было весьма серьёзно и не выглядело «любительством».
– Слово «жнани-йога» я бы отсюда убрал. Хотя, конечно, какие-то методы с ней, наверное, перекликаются. Это была в основном практика самопознания и саморегуляции, основанная на наблюдении за процессом собственного мышления. И — техники отстранения от него. И — отстранения от своего «образа я».
– Я бы сказал, «техники выхода за пределы обыденного сознания и ощущения». Помню наши игрушки с наблюдением за течением времени, уровнями и типами мыслей, обнаружение в себе истинного «я», в частности «я-наблюдателя»… Мне представляется, ты уже тогда был вполне профессиональным «глубинным психологом». Но ты же по образованию инженер-химик! Откуда это?
– Эти практики не имели никакого отношения к моему формальному образованию. Хотя к тому моменту я уже имел диплом факультета психологии Ленинградского университета — в качестве второго высшего. Откуда эти практики? Я всегда, с раннего детства, жил напряжённой внутренней жизнью. Известной, естественно, только мне одному. Не желая много говорить на эту тему, скажу только, что вопросы взаимоотношения мышления и «я» мучили и занимали меня всю жизнь. Были и откровения, и открытия, и периоды мучительного, безрезультатного поиска… В общем, ко времени, когда мы с тобой, Арье, встретились, уже накопилось то, чем хотелось поделиться.
– А как тебя, мирного питерского медитатора и технаря, занесло в еврейство? Ты был едва ли не первым, кто посоветовал мне читать «Шма, Исраэль». И вообще, обратил моё просвещённое внимание на «древнюю» «устарелую» «религию». К которой мы с тобой, к счастью, принадлежим уже полжизни.
– Не полжизни, а всю жизнь. Не знаю, как у других, но у меня «внутри» обычной жизни вполне советского человека всегда проходила и протекала какая-то другая жизнь — скрытая, параллельная. Долгое время, до вполне зрелого возраста, я никому о ней не рассказывал. Часть этой внутренней жизни соприкасалась с еврейством. Разными, зачастую неожиданными и сокрытыми даже от меня самого путями.
– Ура, наконец-то я поймал Вас, Штирлиц! Вот он, всемирный жидо-массонский заговор. Зря, что ли, об этом писал наш великий учитель (в антисемитизме) мусье Емельянов: «Каждый еврей, реально или потенциально, в настоящее время или в будущем может стать агентом сионизма».
– Я с этим «великим вождём» согласен. И не только из-за того, что читал об этом в «еврейских религиозных» книгах. Но и потому, что мой личный опыт говорит то же самое. Только, конечно, не «сионизма», а Создателя мира. Нашего Б-га.
– Поясни, пожалуйста, с позиции твоего сегодняшнего опыта психолога и религиозного деятеля.
– Объяснить словами легко. А вот вложить в эти слова то, что за ними на самом деле стоит, не так-то просто. Ну я попробую, пусть простят меня читатели, если это удастся не вполне.
– Пардоне муа, на одном «Гугле» найдётся куча твоих лекций, ты воспитываешь публику уже лет 30, в разных странах и ипостасях. Издавал газету, написал 9 книг… и всё ещё не научился излагать простые вещи понятным языком?!
– Мне кажется, что нет. Тем не менее вернёмся к «простому» предмету. Мне кажется, что нет еврея, который был бы равнодушен к трём вещам: несправедливости, истине и доброте. Так, как он их понимает и чувствует.
– Например, что «пейсатые» грабють трудовой народ, а израильская армия варварски и бессудно истребляет мирных палестинских…
– …Террористов. Да, всё это тоже проистекает из того самого неравнодушия к справедливости, доброте и истине. А ведь источником истинной доброты и справедливости является Б-г, как совершенно однозначно утверждает наша святая Тора. Таким образом, каждый из нас внутренне, часто неосознанно (или недоосознанно) связан с Ним.
Что касается меня — ты спрашивал о моей личной истории — эти справедливость, доброта и истина зачастую заставляли меня поступать в противоречии с моими «сознательными» выборами, решениями и желаниями. Впрочем, к сожалению, я не всегда прислушивался к этим импульсам, к этому зову.
– Лёня, в своих книгах ты, в частности, описываешь свои мистические откровения, «гром со всех сторон», которым ответил тебе Создатель, когда ты пытался «искренне позвать Его по имени» и т. д.
– Только убери слишком возвышенный слог. Я просто тогда собрал всю искренность, на которую был способен, и позвал Его по Имени, которое я перед этим, накануне вечером, прочёл в перепечатке из одной таинственной книги. Действительно, раздался неописуемый звук, который легче всего описать как чудовищный, ужасающий, невероятной силы шум или гром. Но даже эти «сильные» слова очень мало передают, как это было в реальности. И степень моего страха.
– Ты знаешь, у меня тоже бывали кое-какие «любопытные» переживания, которые невозможно передать словом. Не исключено, одна из причин, почему я увлёкся поэзией — она порой дозволяет отчасти описать неописуемое. Я понимаю, что у тебя были и другие «мистические опыты», и немало. И, конечно, очень многое из этого ты не можешь или не хочешь упоминать в книгах, лекциях и на семинарах. Всё это слишком интимно. Но что ты, опытный психолог, можешь сказать читателю — как ему со своими «нестандартными состояниями» и внутренними открытиями обращаться? Бежать к раввину? Психологу? Йогу? В психбольницу?..
– Иногда к одному, иногда к другому, порой не помешает заглянуть и к психиатру. Чаще всего невредно посидеть и подумать, попытаться разобраться с новыми состояниями и опытом. Ты хочешь получить от меня ответ в духе «средней температуры по палате»? Я всё-таки психолог, Арье, не забывай, каждый случай я должен рассматривать отдельно. Так меня учили. Давай, лучше я закончу о моей «еврейской жизни». Опуская детали и даже годы, скажу, что во второй половине 80-х я подошёл к тому, что начал интересоваться иудаизмом. У меня не было одного «ведущего учителя», я потихоньку начал ходить в синагогу, читать еврейские книги.
– В русских переводах?
– Да, естественно.
– На иврите говорят: «коль атхала каша» (любое начало трудно) и «атхалат давар — ке коль давар» (начало дела — как всё дело). Что тебя надоумило начать?
– Со мной всё было просто. Задолго до этого был у меня хороший товарищ по спортивной группе (плавания), Яков Китайчик, благословенной памяти. И вот как-то он сказал, что он был в синагоге с родителями. Когда я это услышал, мне почему-то очень захотелось туда попасть. Я попросил Яшу, чтобы в следующий раз меня тоже туда взяли. Я просил несколько раз, но в итоге как-то оно не сложилось. Было это в 73-м, кажется, году.
– Ты думаешь, было ещё рано, Небеса решили повременить?
– Не знаю. Но чувствовал, что будет время — я туда приду. Забегая вперёд, скажу, что я не только «приходил», но и проработал в ленинградской-петербургской синагоге 20 лет.
– В каком качестве?
– Да в разных. Преподавал, был психологом, руководителем коллеля, членом совета, одно время шамесом… Учился я у многих, где мог, и многим людям в этом смысле обязан. Не буду сейчас приводить имён, но что хочу отметить особо — поддержку друзей и близких в переломные моменты. Так, например, очень давно один мой близкий друг, кстати, нееврей (на тот момент), узнав, что мой интерес к Востоку может стать чрезмерным, просто сказал: «Ты еврей. И если ты станешь учеником какого-либо гуру, я просто перестану с тобой общаться». Я постоял, несколько секунд подумал и решил: «Ну и хрен с ним, друг дороже».
– Одним из таких людей был Любавический Ребе? Ты был с ним знаком и, насколько я знаю, не раз обращался к нему за советом и помощью.
– Судьба, не знаю почему, улыбнулась мне. В 91-м я попал в Нью-Йорк, мне удалось здесь поучиться и — познакомиться с Ребе. Не буду говорить много, это слишком личное. Тогда он мне показался скорее добрым мудрым дедушкой. Величие и глубину этого человека я начал понимать лишь с годами. А что касается жизни моей и моей семьи — я неоднократно испытал на себе его доброту и соприкасался с его провидением.
– А как ты оказался раввином Новгорода Великого и Пскова? Из тяги к величию?
– Не только. Правильнее сказать, что я исполнял в разные годы обязанности раввина этих городов. Начиная с 97-го года я начал ездить по разным городам…
– …И весям…
– Нет, только городам — помогать воссозданию и укреплению еврейских религиозных общин. Так получилось, что Великий Новгород и Псков оказались в сфере «особого внимания» — в силу близости к Петербургу. И в какой-то момент общины захотели иметь раввина. Попросили того, с кем уже знакомы.
– Лёня, сейчас ты тоже приехал укреплять еврейские общины? Вроде городишко Нью-Йоркишко евреями и общинами более или менее не обделён?
– Я не столь самонадеян. Здесь живут люди, гораздо более продвинутые и лучшие, чем я. И таких людей очень много. Приехал же я поделиться некоторыми методами еврейской духовной практики с теми, кому это интересно. А также рассказать кое-что малоизвестное про тфиллин, которые еврей-мужчина надевает каждый будний день.
– Что именно? И почему именно об этой заповеди?
– Просто так вышло, что я с этим соприкоснулся вплотную. И узнал, что мы используем возможности тфиллин, ну, может быть, на один процент. Я теперь, может быть, на два. И этим «одним дополнительным процентом» стоит поделиться. Потому что это превращает мир, в котором ты живёшь, в совсем другую реальность.
– В духе анекдотов про «местную линию с небесами»?
– Точно. Если очень коротко, то тфиллин — это не «что», а «кто». Ты можешь начать чувствовать их как живое существо.
– Расскажи, если можно, о разных видах тфиллин, существующих в нашей традиции.
– По традиции до нас дошли 4 основных вида тфиллин: тфиллин Раши (их необходимо надевать по галахе), тфиллин Рабейну Там, тфиллин Шимуша Раба и тфиллин Раавада. Они отличаются порядком одних и тех же отрывков из Торы, которые находятся у них внутри. На самом деле они очень-очень разные. Кроме всего прочего и остального, тфиллин охраняют того, кто их надевает — своего владельца.
– Понимаю, что тема эта необъятная, а ты в силу национальной въедливости стараешься все объяснять точно и безупречно — на что лично я, бедный журналюга, никогда даже не претендую. Но можешь ты сказать мне хотя бы в духе ответа тому прозелиту, который просил Гиллеля: «Объяснить ему всю Тору, пока он стоит на одной ноге»?
– Гиллель мог, а я нет. Мне бы самому хоть немножко Тору изучить. Но ты помнишь, чем он закончил беседу: «А теперь иди и учись».
– Кстати, очень неплохой совет. Пойду.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
