Ривка Лазаревич
Продолжение. Предыдущая часть
Мисрадом служило неказистое одноэтажное бетонное строение в том же дворе, что и трехэтажное здание с магазином семьи Меронов, выходившее фасадом на центральную улицу. Ворота были открыты.
На скамейке под двумя пыльными оливами сидела молодая темноглазая беременная женщина в одежде и шляпке, выдающих в ней «вернувшуюся к религии». Она читала русскую книжку, как показалось издалека, детектив Марининой. Рыжий пацанчик лет четырех, в кипе и с огненными пейсиками, у ног матери что-то сооружал из камешков, которые свозил на игрушечном грузовике. Скрючившись в сидячей коляске, спала малышка, не знаю – девочка или мальчик. Я знал, что эту женщину зовут Роза, что она из Одессы. Поздоровался с ней и прошел в мисрад.
Далия Бутбуль, бухгалтер фирмы, дымя неизменной сигаретой, стучала по клавиатуре компьютера в своем кабинете. У нее было скуластое лицо татарского типа, характерное для «марокканок». Дрябловатая смуглая кожа контрастировала с крашеными светлыми волосами и многочисленными цепочками, медальонами, браслетами и кольцами. В первый момент она меня не заметила и продолжала работать, и когда вдруг подняла на меня глаза, во взгляде ее был испуг. А я в это время думал о том, что местные женщины выглядят, по нашим меркам, старше своих лет: «Интересно, какая она была лет двадцать назад, когда Ави вытащил ее из-под мужа-наркомана?»
Это была темная, не вполне ясная мне история, обрывками сложившаяся в сознании за несколько лет. Ави познакомился с Далией в Ашдоде поздно вечером, выйдя на набережную после делового ужина в ресторане. Его заинтересовала молодая женщина, сидевшая, несмотря на поздний час, на скамейке со спящей на руках девочкой лет двух. Ави с компаньоном за обедом выпили по стакану пива, а для него это было, как для меня бутылка водки, он стал добродушным и общительным. Ави подсел к женщине и попытался завязать знакомство. Она молча демонстрировала ему свою неприязнь, но никуда не уходила. Он стал оправдываться, объясняя ей, что он не пристает, а просто ему кажется, что у нее не все в порядке, и, может быть, ей надо помочь. В конце концов она заплакала и сказала, что ей некуда деваться, муж-наркоман ее избивает, требует денег, и она боится идти домой. Ави предложил ей уехать с ним и пообещал утром разобраться с мужем. Она вначале отказывалась, но вскоре согласилась. Он среди ночи привез ее в Иерусалим и поместил в маленькую квартирку в своем доме над магазином — оттуда как раз съехала пара студентов.
Дальше, как я понимаю, Ави с помощью Коби Боневича засадил на несколько лет за решетку мужа-наркомана, а сам сошелся с Далией, которая через год родила ему сына. О судьбе ее мужа я знал, что он, вроде бы, погиб в какой-то поножовщине, вскорости по выходу из тюрьмы. Далии пришлось порвать все связи со своей многочисленной ашдодской родней – по их восточным традициям, она опозорила семью, сбежав от мужа и родив вне брака. Родители Ави тоже были не в восторге от этой связи, Барух, покойный, ругался с Ави, однако тот его все же уговорил оплатить курс бухгалтерии для Далии и, впоследствии, взять ее на работу, а Рахель, та вообще увидела своего первого внука Дуду лишь в день бар-мицвы, уже после смерти мужа, до этого она не хотела его признавать. А мне было известно, что хотя Ави сейчас почти официально живет с Ронит, ашкеназкой с российскими корнями, душевно воспринятой его постаревшей и несколько смягчившей свой нрав, матерью, отношения его с Далией продолжаются. Как-то я случайно застал их в недвусмысленной позе на том самом кресле в задней комнатке магазина…
— Ах, это ты, Эли, я так испугалась!.. Нехорошо мне последнее время. Места себе не нахожу, за всех душа болит. За Ави болит, за Сару твою (благословенна ее память!) болит, за Дуду болит – раньше он каждый раз к началу субботы приезжал, я его видела дома. А сейчас завел себе подружку в Тель-Авиве – как выйдет в пятницу с базы на территориях, так сразу к ней, и хоть бы позвонил, нет, мать должна волноваться…
Я передал ей вкратце об услышанном у адвоката Гринбаума, сказал, что, возможно, в ближайшее время Ави отпустят, скоро уже две недели, а у следствия нет ничего существенного, и Гринбаум надеется добиться его освобождения. Не знаю, удалось ли ее успокоить, но она как-то внешне собралась, и мы стали говорить о делах. Я оставил ей бумаги и покатил дальше.
Без четверти пять я входил в управление уголовной полиции.
***
Из показаний Элиягу Беккера, отца пострадавшей
Следователь.Расскажите об отношениях вашей семьи с обвиняемым.
Беккер. Мы с Ави Мероном — двоюродные братья. Когда наша семья приехала, он принял в нас участие и помог абсорбции в стране. Я работаю на одном из его предприятий, он мне доверяет, и два года назад поставил руководить этим предприятием. Мама с моими детьми все это время жила в его доме в Рамоте. Я работаю на разных объектах по всей стране, и живу, в основном, на этих объектах. Год назад Ави посоветовал мне купить коттедж в новом проекте «Армоней-Иегуда» и помог совершить покупку по минимальной цене. В ближайшие недели мы собирались уже переехать к себе, так как дом практически готов, необходимо было лишь его обустроить.
С. Где вы были в ночь убийства?
Б. Весь шабат я был в этом доме, отдыхал и занимался хозяйственными делами.
С. Как вы узнали об убийстве?
Б. Около 11 часов утра в йом ришон, я был на «Пнинат Ям-а-мелах», в Эйн Бокек, где мы сейчас работаем. Мне позвонила мама и потребовала срочно приехать. Она сказала, что с Сарой и Ави что-то произошло. Что было на самом деле, я узнал лишь часа через полтора, приехав на место.
С. Вы провели шабат в одиночестве?
Б. Нет, со мной была моя подруга, с которой мы собираемся пожениться. Она уехала от меня в йом ришон, в половине седьмого утра, и я через 15 минут отправился на работу в сторону Мертвого моря.
С. Ваша подруга сможет подтвердить сказанное вами?
Б. Почему нет?(сообщает данные подруги).
С. Что вы можете рассказать о личности Ави Мерона?
Б. Вам, наверно, уже известно, что Ави, по военной специальности –танкист, прошел Шестидневную войну и войну Судного дня. В 73-м горел в танке в Синае, но серьезного увечья он тогда, слава Богу, не получил. В 76-м он женился, и вскоре они отправились с Рут в путешествие на джипе. В ущельи Вади-Ара их машину обстреляли неизвестные. Рут, сидевшая в этот момент за рулем, получила два пулевых ранения в голову, и еще одна пуля застряла у нее в шейных позвонках. Машина сорвалась с обрыва, и Ави при падении сломал обе ноги, руку и позвоночник (ему пули только обожгли лицо). Машина упала на бок и, к счастью, не загорелась. Ави кое-как освободил безжизненное тело жены от ремней, отстегнулся сам, и каким-то образом вылез из машины. Через полчаса их обнаружил дорожный патруль. Жизнь Рут удалось спасти, но она с тех пор парализована и неподвижна. Ави тоже остался инвалидом, он хромает, и у него почти бездействует левая рука.
Тем не менее, он — энергичный и успешный бизнесмен. Отец оставил ему большое дело, у него несколько бизнесов. Я работаю в строительно-монтажном, мы сооружаем металлоконструкции, укладываем силовые кабели, ведем электропроводку и вентиляцию на новых или реконструируемых зданиях. У него есть еще фирма, занимающаяся промышленными перевозками по стране и за рубеж, несколько десятков грузовиков. Сейчас, насколько я знаю, он занимался торговлей недвижимостью в Румынии и Чехии, купил там несколько гостиниц и предполагал обустроить их под специфические вкусы и нужды израильских туристов. Ну и антикварный магазин, тот самый, где произошло убийство… Этот магазин открыл его дед, и хотя сейчас он экономически неэффективен, Рахель, мать Ави, не хочет его продавать, вся ее жизнь прошла в этом магазине. Недавно Рахель ушла на пенсию, и магазин приходит в упадок, некому там работать. Ави посадил туда Сару на время каникул. Он очень недоверчив, старается все держать в своих руках, в крайнем случае, в руках близких. Вообще, пока его близко не узнаешь, он производит впечатление человека угрюмого, неприятного и скупого. Ко мне, как к близкому человеку он стал относиться лишь через года два нашего знакомства. Это при том, что я на него работал круглые сутки, и очень преданно. Но таков его стиль.
В свое время, в молодости, он с согласия парализованной Рут сошелся с Далией Б., и когда та родила от него сына, добился от отца, чтобы тот взял Далию в фирму бухгалтером, а после смерти отца доверил ей ведение всех финансовых дел. То же произошло и с Ронит Д., с которой он сейчас живет. Она – дипломированный экономист, ведет всю рутинную деятельность по его внешнеторговым делам. Убедившись, что я — специалист и ему предан, он дал мне довольно широкие полномочия в рамках работ предприятия – я волен нанимать и увольнять рабочих, заказывать по своему усмотрению оборудование и материалы. Правда, когда доходит до оплаты заказов или зарплаты, все идет через него, он изучает каждую агору. Я имею право самостоятельно распоряжаться лишь «малой кассой» в несколько тысяч наличными в месяц.
А с магазином он мучился. Мать устала работать, но найти доверенного человека на такое дело сложно, с улицы не возьмешь. Магазин стал открываться редко и лишь приносил убытки. Рахели принадлежит весь дом, в нижнем этаже которого находится магазин, а на втором и третьем этажах там есть несколько квартир столетней постройки, малокомфортных, которые сдают за сравнительно скромную плату новым репатриантам или неприхотливым молодым людям, желающим жить в самом центре города. Рахель выросла в этом доме и не хочет с ним расставаться.
В этом году Ави решил, что Сара уже взрослая и могла бы во время каникул пожить там и поработать в магазине. Он считал, что она справится, его всегда восхищали ее сообразительность, рассудительность и умение быстро считать в уме. Недели две Рахель работала с Сарой и учила ее. А потом, увидев, что Сара справляется, она решила, что при наличии телефона можно оставлять магазин на нее – ведь Сара в любой момент могла связаться с хозяйкой.
С. Как Мерон относился к вашей дочери?
Б. Когда мы приехали, Саре было восемь лет, и она, по сути дела, выросла в доме Мерона. Сам Ави и Рахель были целыми днями заняты делами, Ави часто ездит за границу, часть недели бывает у Ронит и их детей, поэтому Сара много времени проводила с Рути, она привыкла к ее косноязычному говору. Пока Сара не выучилась самостоятельно бегло читать на иврите, Рути ей помогала читать книжки, которые Сара держала перед ее глазами. Эта несчастная Рути, по существу, большой ребенок, а поскольку у нее с Ави детей не было и не могло быть, то, возможно, она испытывала к Саре материнские чувства. Сара, которая не помнила матери, тоже очень привязалась к Рути. Эти их отношения передались и Ави. Он покупал Саре игрушки, одежду, после бат-мицвы иногда баловал недорогими украшениями, был с ней ласков, что сильно контрастировало с его обычной мрачностью и грубоватостью. Я виноват в том, что Сара не была избалована родительской лаской, с двух лет она без матери, а я всю жизнь погружен в работу. И вот в Ави она, пожалуй, находила отцовскую ласку. Года два назад я застал их, когда она сидела у него на коленях, и он гладил ее волосы. Мне неприятно об этом говорить, но он в чем-то заменял ей меня, родного отца.
С. Сара когда-нибудь жаловалась вам на сексуальные домогательства со стороны Мерона?
Б. Никогда.
Продолжение следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
