Книги все менее становятся частью быта даже интеллигентной публики. Похоже, что ежедневное чтение так называемых свежих новостей в Интернете вполне заменило собою литературу, за исключением разве что модной «клубнички». По сей причине решаюсь напомнить читателю о женщине интереснейшей и трагической судьбы, волею обстоятельств оказавшейся в лагере тех, кто истреблял ее соплеменников. Нет, это не Лени Рифеншталь, всем известный кинорежиссер фашистcкой помпезной хроники. Это Мелитта Шиллер, невестка Клауса фон Штауффенберга, жена его старшего брата Александра.
Для описания ее судьбы использую великолепный источник — книгу исследователя германского Сопротивления профессора Петера Хоффманна «Штауффенберг. История семьи. 1905–1944», вольный перевод которой с английского сделал в 2012 году. Впрочем, теперь вышла в свет книжечка некоего Томаса Медикуса и о самой Мелитте.
Старший из братьев фон Штауффенберг, Александр, историк, специалист по Древней Греции, женился на Мелитте Шиллер в августе 1937 года, в разгар шумихи по поводу введения расистских Нюрнбергских законов. Брак с германским аристократом, без сомнения, укрепил положение Мелитты. Ее отец происходил из уважаемой в Лейпциге еврейской семьи. Дед ее, родом из Одессы, еще молодым человеком принял лютеранство, учился в Лейпциге, служил в прусской армии, но затем работал и жил на территории, которая в 1918 году отошла к Польше. Он не переехал в Германию, там ему негде было бы жить. Но в Кроточине, в провинции Позен, у него был домик. Выйдя на пенсию, он получал пенсию в Данциге и переселился туда.
Мелитта въехала в Германию еще до окончания Первой мировой войны, и польское гражданство родителей ей не мешало. В Мюнхенском технологическом институте она получила степень инженера-строителя, сдала экзамен на пилота и — оказалась в рядах врагов своего народа. Она специализировалась в аэродинамике и с 1927 года работала летчиком-испытателем, проверяя работу приборов в самом опасном маневре — пикировании, сперва при Германском институте испытаний авиационной техники, Берлин — Адлерсдорф, затем при компании «Аскания», Берлин — Фриденау, а с октября 1937 года она, женщина, стала командиром испытательного воздушного экипажа при Военно-воздушной академии, Берлин — Гатов. (Гражданские названия двух предыдущих учреждений ничего не значат: официально германское правительство учредило военно-воздушные силы лишь в марте 1937 года.)
Насколько важна была работа Мелитты и насколько сама она ценилась как искусный пилот-эксперт, можно судить по тому, что, арестованная после покушения 20 июля, она уже 2 сентября того же года была освобождена с разрешением вернуться к исполнению своих служебных обязанностей как имеющих чрезвычайную важность для ведения войны.
В день Мелитта совершала до 15 заходов в пике. Физическая нагрузка при этом была колоссальной — в считанные секунды самолет падал с высоты 5000 метров до 1000 метров, — но летчица, фанатично влюбленная в свое дело, справлялась и с перегрузками, и с технической стороной испытаний. Более двух тысяч ее пикирований на бомбардировщиках Ю-87 и Ю-88 превышены были лишь одним летчиком-мужчиной. Ей было наконец присвоено звание капитана ВВС. В 1943 году ее наградили Железным крестом 2-й степени и Золотой пилотской кокардой с брильянтами. Награду ей вручал Геринг в сердечной домашней обстановке.
В 1944 году за испытания Ю-88 в пикировании и ночные полеты для проверки навигационных приборов в слепом приземлении на «Арадо-96», «Фокке-Вульфе-190» и турбореактивном «Мессершмитте-262» Мелитту представили к награждению Железным крестом 1-й степени. При всем при этом длительное время она жила в страхе потерять гражданство и работу. И сама Мелитта, и ее семья наравне со всеми германскими евреями жили под угрозой выселения из Германии в концлагерь с еще неведомой им тогда, но неизбежной перспективой выхода оттуда в небо дымом из трубы крематория. При таких обстоятельствах служба в вермахте казалась надежным прикрытием, и понятно стремление евреев в его ряды.
Не могу отказать себе в удовольствии процитировать по этому поводу интернетовский источник, исправив в нем замеченные грамматические ошибки (и, возможно, допустив новые). Интересно, однако, что в этом материале нет упоминания о Мелитте — единственной, наверное, женщине-еврейке, офицере люфтваффе.
«Проверка на принадлежность к евреям предусматривалась лишь для офицеров. Для нижнего чина достаточным считалось его собственное заверение, что ни он, ни его жена не являются евреями. В этом случае можно было дорасти до штабс-фельдфебеля, но если кто-то рвался в офицеры, то его происхождение тщательно проверялось. Были и такие, кто при поступлении в армию признавал еврейское происхождение, но они не могли получить звание выше старшего стрелка.
Евреи стремились в армию в массовом порядке, считая её в условиях Третьего рейха самым безопасным для себя местом. Скрыть еврейское происхождение было нетрудно — большинство немецких евреев носили немецкие имена и фамилии, а национальность в паспорте не писали. (В отличие от нерасистского — якобы! — СССР. — Прим. П. М.)
Проверки рядового и унтер-офицерского состава на принадлежность к еврейству стали производить лишь после покушения на Гитлера. Такие проверки охватили не только вермахт, но и люфтваффе, кригсмарине и даже СС. До конца 1944 года было выявлено 65 солдат и матросов, 5 солдат войск СС, 4 унтер-офицера, 13 лейтенантов, один унтерштурмфюрер, один оберштурмфюрер войск СС, три капитана, два майора, один подполковник — командир батальона в 213-й пехотной дивизии Эрнст Блох, один полковник и один контр-адмирал — Карл Кюленталь, служивший военно-морским атташе в Мадриде и выполнявший поручения абвера. Один из выявленных евреев был тут же ариизирован за боевые заслуги. О судьбе остальных документы умалчивают. Известно лишь о том, что Кюленталю благодаря заступничеству Дёница было позволено выйти в отставку с правом ношения формы.
Евреем оказался и гроссадмирал Эрих Йоханн Альберт Редер. Его отцом был школьный учитель, в молодости принявший лютеранство. По этим данным именно выявленное еврейство и стало истинной причиной отставки Редера 3 января 1943 года.
В плену многие евреи называли свою подлинную национальность. Так, майор вермахта Роберт Борхардт, получивший Рыцарский крест за танковый прорыв русского фронта в августе 1941 года, попал под Эль-Аламейном в плен к англичанам, после чего выяснилось, что его отец-еврей живет в Лондоне. В 1944 году Борхардта отпустили к отцу, но в 1946 он вернулся в Германию. В 1983 году, незадолго до смерти, Борхардт говорил немецким школьникам: “Многие евреи и полуевреи, воевавшие за Германию во Вторую мировую, считали, что они должны честно защищать свой фатерланд, служа в армии”.
Другим евреем-героем оказался полковник Вальтер Холландер. За годы войны он был награжден Железными крестами обеих степеней и редким знаком отличия — Золотым Немецким крестом. В октябре 1944 года Холландер попал в плен, где и заявил о своем еврействе. В плену он пробыл до 1955 года, после чего вернулся в ФРГ и умер в 1972 году.
За подвиги на военном поприще евреев могли ариизировать, то есть присвоить немецкую национальность. За 1942 год было ариизировано 328 евреев-офицеров» (http://zampolit-ru.livejournal.com/2523872.html).
Кстати, ведь и фельдмаршал Мильх, заместитель Геринга, был евреем, ариизированным за свою административную незаменимость. Как и для Мильха, для Мелитты спасением стали ее деловая репутация и значительность ее работы. Семья заявила, что документов о происхождении отца не имеет и все, что у них есть, — это брачное свидетельство, в котором значится, что отец лютеранин. Этого оказалось достаточно для того, чтобы в дело мог вмешаться и спасти семью от депортации сосед и друг родителей, занимавший в Данциге важный пост и пользовавшийся влиянием. Сама Мелитта получила удостоверение чистокровной арийки лишь в 1940 году — вероятно, не без вмешательства симпатизировавшего ей Геринга, в общем, сторонившегося расовой проблемы. В 1944 году сёстры Мелитты и ее брат Отто, сельскохозяйственный эксперт в Министерстве иностранных дел, были объявлены равными арийцам согласно их заявлению, но незамужней сестре Кларе выйти замуж за эсэсовца запретили.
Насколько доверял невестке Клаус фон Штауффенберг, видно из того, что, готовя покушение, он попросил ее, удостоенную тогда высочайшего доверия власти быть ответственной за испытание лётной спецтехники в Берлинской военно-воздушной академии, слетать с ним в ставку фюрера и обратно, чтобы знать, сколько времени уйдет на возвращение в решающие после покушения часы. Он объяснил ей свой план, и она согласилась с ним, но сказала, что использовать может лишь тихоходный «Фузелер-Шторх». Впоследствии именно имя и репутация Мелитты позволили Клаусу и его адъютанту Хефтену получить машину и добраться до Берлина с аэродрома, на котором они приземлились после покушения, еще не зная, что оно провалилось.
Мелитта стала ангелом-хранителем семьи. Это она после ареста братьев добывала продовольствие и, выкраивая время, тайком, воздушным путем доставляла его родственникам. Хоть у нее и было постоянное разрешение на полеты, она рисковала предстать перед военным судом. Дважды она летала в Бухенвальд, к Нине фон Штауффенберг, жене Клауса, и ежемесячно доставляла продовольствие Александру.
На Рождество 1944 года Мелитта слетала в Гарц, где под строгой опекой СС находились дети убитых братьев и кузена фон Хофакера, и порадовала их гостинцами. (Последовательные неудачи заговорщиков в устранении Гитлера и светлый ужас финала превосходят все, что может предложить древнегреческая трагедия. Последние слова обвиняемых дышат отвагой и гордостью. Цезарь фон Хофакер, старший и любимый кузен Клауса фон Штауффенберга, осадил пресловутого крикуна, председателя Народного суда: «Помолчите, герр Фрейслер, ибо сегодня на кону моя голова. Через год будет ваша!» А закончил словами: «Я бесконечно сожалею, что не мог быть на месте моего кузена Штауффенберга, которому увечье, полученное в битвах, не позволило завершить дело».)
Бомбардировщики для этих полетов не годились, рядом с тюрьмами и лагерями не было аэродромов, и Мелитта пользовалась тихоходными «Шторхами» и «Бьюкерами», скорость которых была не более 130 километров в час. При господстве американской авиации в воздухе эти полеты были смертельно опасны.
8 апреля 1945 года, во время одного из таких полетов, Мелитту сбил американский истребитель. Она нашла в себе силы посадить самолет, но умерла через два часа после ранения.
Была ли Меллита Шиллер посвящена в планы заговора против Гитлера? В детали, разумеется, нет. Но Томас Медикус, автор книги о ней, убежден, что она вообще ничего о заговоре не знала, как и ее муж Александр, во время войны офицер противовоздушной обороны, а до войны профессор древней истории и родной брат Клауса фон Штауффенберга, совершившего покушение. К сожалению, это противоречит версии Петера Хоффманна, беседовавшего с мужем Меллиты, Александром фон Штауффенбергом, задолго до написания книги Медикуса и со слов Александра написавшего о просьбе Клауса слетать с ним в «Волчье логово».
Что добавить к этому краткому очерку жизни мужественной женщины, оказавшейся в военном лагере врагов своей нации?
В конце войны, когда испытательные полеты стали невозможны, графиня Шенк (так ее теперь звали, ибо фамилию Штауффенберг ей запретили носить) занялась не менее опасным делом, чем пикирование: она хлопотала за арестованных родственников. Дочь еврея, невестка казненного заговорщика, она не побоялась пойти на прием к Гиммлеру, фанатику расовой чистоты. Но, разумеется, безрезультатно.
Петр МЕЖИРИЦКИЙ,
Сан-Диего
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 3,40 из 5)
Загрузка...
Есть тьма шпециалистов по «объвреиванию». Так бывший кореспондент ташкентского журнала «Партийная жизнь» М.Штейнберг бездоказательно объявил адмирала Нахимова — евреем Нахимовичем. Не знаю, что более уместно, смеяться над примитивным фантазером Штейнбергом или плакать над изобилием доверчивых читателей глупейших писулек Штейнберга? Теперь Петр Межерецкий без ссылок на документы, которые можно проверить, следуя некоторым авторам, утверждает еврейство ряда известных фигур гитлеровского режима. Чушь, да и только!
Вы, голубчик, сперва сделайте для еврейской истории столько, сколько Марк. И тогда у Вас отпадет охота к подобным высказываниям. — ПМ