Еврейский Мир

Вчера похоронили Ицхака Навона, пятого президента Израиля. Все положенные почести. Но боюсь, не все израильтяне, особенно приехавшие в страну, когда Навон уже был вне публичного поля, на пенсии, представляют, какого масштаба личность ушла, — «каким он парнем был», говоря по-нашему.Девять лет с лишним назад — ему тогда исполнялось 85 – я брал у него интервью для «Персоны». Из почти четырехсот моих собеседников в этой программе он был едва ли не самым неожиданным и обаятельным. Мне обидно, что за повторяемым сегодня во всех выпусках новостей  официальным некрологом этого не различить. Поэтому постараюсь раскрыть хотя бы некоторые эпизоды, стоящие за фактами его формальной биографии.

Как Навон стал разведчиком

«Возглавлял арабский отдел министерства обороны в Иерусалиме» — так в некрологе.

В его рассказе все выглядит несколько иначе. Навон, что весьма нехарактерно для отставных политиков (да и военных) высшего ранга и совсем не свойственно старикам, предпочитал посмеиваться над собой и своей ролью в исторических событиях.

Навон из семьи иерусалимских сефардов – высшей израильской аристократии, его семья в Иерусалиме триста лет, он вырос среди арабов, арабский для него почти родной. И работал учителем арабского в школе. На этом основании «Хагана» привлекла его в разведку.

— Меня послали в Дамаск, — рассказывал он мне. – Я должен был организовать там разведывательную сеть, вербовать агентов в университете. Я понятия не имел, как это делаeтся и, конечно, ничего толком не сделал. Они, в конце концов, поняли, что толку от меня никакого – и отозвали.

Когда началась война за Независимость, его снова призвали, снова в военную разведку, назначили начальником арабского отдела Иерусалимского фронта.

— Знаете, сколько у меня было людей? – лукаво спросил Навон.

— Откуда мне знать?

Он поднял указательный палец и со смехом произнес:

— Один! Я.

И, насладившись произведенным эффектом, добавил:

— И еще секретарша на полставки. Но нам удалось собирать сведения. Мы очень много знали.

Сказал это без тени гордости – скорее с удивлением.

Я тогда задал ему вопрос, который до той поры мучил меня:

— Как вы победили в войне за Независимость? Ведь по всем параметрам – не должны были.

— Если бы я был верующим человеком, мне было бы легче ответить, — сказал Навон. — Но поскольку я в Бога не верю – не знаю.

Это и был ответ. Больше я такого вопроса никому не задавал.

Как Навон стал политиком

«Был политическим секретарем премьер-министра Бен-Гуриона…» — так в некрологе. Как он там оказался в таком качестве – особая история.

После войны Ицхака Навона отправили на дипломатическую работу в Латинскую Америку – он организовывал дипломатические представительства Израиля в Аргентине и Парагвае. В 1951-м вернулся, остался в системе МИДа, работал в канцелярии министра – Моше Чертока, будущего премьера. А тогда главой правительства был Бен-Гурион.

В 1952-м профессор философии университета в Буэнос-Айресе, еврей, конечно, подарил Старику только что вышедшую свою монографию о философии Спинозы, двухтомник. Бен-Гурион очень хотел ее прочесть, но испанского он не знал. Стал искать тех, кто знает. Обратился в МИД – кто там с испанским? Указали на Навона – он же только что из Аргентиты. Бен-Гурион вызвал его к себе – давай почитаем.

— Но я ведь тоже не знаю испанского, — пытался остудить премьера Навон. – Я знаю ладино, это не совсем испанский.

— Да ладно, — не поддался упрямый Старик, — я и того не знаю, вместе разберемся.

И каждый вечер они стали просиживать за монографией.

— Я пытался понять, что там написано, — посмеиваясь, рассказывал Навон, — а он объяснял мне, что это значит.

Возвращался домой за полночь. В конце концов, возмутилась жена: «Ты разберись, на ком женат – на мне или на Бен-Гурионе».  Там было, что терять: Ицхак женился на Офире Резников, победительнице конкурса красоты в Париже (через четыре года она станет королевой красоты среди уроженок страны).

И Навон сказал Бен-Гуриону, что больше не может продолжать их увлекательные занятия. Старик опечалился. Задумался. И нашел решение.

— А если бы ты задерживался по работе, она бы не стала противиться?

— Ну, если бы по работе – другое дело.

— Ну, так будешь задерживаться по работе! – подытожил Бен-Гурион.

Так Навон стал политическим советником премьер-министра. И с этого началась его политическая карьера.

А тогда они просто продолжили просиживать вечерами над монографией о Спинозе, пока не разобрали ее всю. В процессе Бен-Гурион так увлекся испанским, что выучил его сам, и вскоре похвастался Навону, что самостоятельно прочел «Дон-Кихота» в оригинале.

Надо представить себе обстановку и степень, чтобы не злоупотреблять русским сленгом, странноватости персонажей. Это 1952 год. Стране четвертый год. Само ее существование висит на тонком волоске. Постоянные набеги федаюнов. Армия еще в процессе становления. Экономика – никакая. В казне жесточайший дефицит. Продукты по карточкам.

А премьер-министр (и он же министр обороны), который каждый день разбирается со всеми этими проблемами, вникая по своей местечковой манере во все мелочи, вечерами просиживает со своим политическим секретарем над монографией о Спинозе, а затем зубрит испанский, чтобы прочесть в оригинале Сервантеса.

А теперь скажите мне, что не Бог хранит эту страну. Но на посты назначает не Бог точно.

Как Навон раскаялся

Он стал президентом в 57 лет. До него таких молодых на этом посту не было. Моложе оказался только Моше Кацав. Всем известно, как он кончил, — в тюрьме. А Навон, покинув президентский дворец, продолжил политическую карьеру. Мог возглавить «Аводу» вместо Переса. Стал министром просвещения и культуры.

— Это была ошибка, — сказал он мне. – Когда я собирался баллотироваться на должность президента, Голда отговаривала меня. Говорила: рано. Она была права. Президентом надо быть в самом конце карьеры. Все, что будет потом – излишне. Я сожалею, что вернулся к политической деятельности. Не стоило – одни разочарования.

Ему в то время было 85. Через два года он второй раз женился. Как и первая жена, умершая в 1993-м, Мири Сапир, которая вчера стала его вдовой, была моложе Ицхака Навона на 16 лет. У обеих был счастливый брак с ним. Это один из немногих случаев, когда я понимаю женщин.

Data 24