Для войны нужны три вещи: деньги, деньги и еще раз деньги.
Джан Джакомо Тривульцио

О деньгах, как основе войны, маршал Тривульцио высказался более 500 лет назад. Нужно сказать, что в этом мало что изменилось. Разве что, наименования валют, способы перемещения денег, но никак не их роль в военных конфликтах.

—    ПРИ ЧЕМ ЗДЕСЬ ВОЙНА, КОГДА ОПАСНОСТЬПРЕДСТАВЛЯЮТ АРАБЫ С «КОКТЕЙЛЯМИ МОЛОТОВА”, КАМНЯМИ ИЛИ НОЖАМИ?

Все так, но базисом все равно являются деньги, затраченные на агитацию, на подготовку боевиков, на выплату очень значительного денежного содержания бандитам, сидящим в тюрьмах, на организацию поддержки в иностранных СМИ, акций в западных университетах, ну и на подготовку к определенному сопротивлению в случае проведения Израилем войсковой операции… Этих направлений так много, что все не перечислить, но ясно одно, что террор, как система, без финансирования невозможен.

Конечно, важнейшим фактором является идеологическое мотивирование, но и оно стоит на деньгах.

В статье «Выбор неизбежности» Авигдор Либерман пишет:

«Но самое нелепое – эти деньги даем Абу-Мазену мы сами. Только в октябре Израиль перечислил ПА 230 миллионов шекелей. Из наших траншей наш «партнер» выплачивает зарплаты убийцам израильтян, выделяет миллионы палестинским СМИ, непрерывно подстрекающим арабов к убийству израильтян».

Ну что сказать, он прав. Но в политических целях, а они достаточно прозрачны, он назвал один, важный для нас, но  не основной источник террора. Он важный не столько в силу объема финансирования, сколько психологически. Как это так, мы сами им платим?

Но есть и иные, более существенные источники финансирования террора.

Государствам для финансирования террора нужны избыточные денежные ресурсы, а они создаются наличием в стране, спонсоре террора, природных ресурсов, дающих сверхприбыли. Это, безусловно, месторождения углеводородов — нефти и газа.

Так получилось, что нефть и газ оказались, в основном, в  руках, как бы сказать помягче, не самых толерантных режимов. Самая низкая себестоимость добычи «черного золота» – в государствах Персидского залива. Причины – наличие месторождений в прибрежной зоне, небольшая глубина шельфовых месторождений, отсутствие надобности в строительстве протяженных нефтепроводов. Нефть добывается прямо возле крупных портов, откуда и отправляется в различные уголки планеты.

Себестоимость нефти в Саудовской Аравии и Иране менее $10 за баррель. Есть откуда брать деньги на «священную войну». Ну и, кроме того, есть чем шантажировать энергозависимые страны.

Дефицит бюджета заставляет думать о хлебе насущном, а вот избыточные средства дают возможность подумать о том, как бы добиться торжества всемирного джихада, создания «Великого халифата» или чего-нибудь еще, столь же привлекательного. Направить средства на создание своей промышленности или процветающего сельского хозяйства в этих условиях сложно — упрямые законы экономики делают бессмысленными вложения в отрасли, несравненно менее прибыльные, чем нефть и газ, ведь мерседесы, самолеты и продукты питания проще купить. Такая экономика, в совокупности с огромными финансовыми возможностями и специфическими особенностями Востока, создает кое для кого комфортную среду обитания, а для остальных — питательную среду для террора.

Но есть и еще один важный аспект. Экспортеры нефти – это емкий рынок сбыта высокотехнологичных товаров, самым выгодным среди которых являются вооружения. На нефтяные «денежные мешки» Запад смотрит с пиететом, ведь их колоссальные закупки вооружений – это и рабочие места, и налоговые поступления в бюджет, и многое другое.
Эта ситуация объективна, не зависит от усилий израильского МИДа, такова реальность.

Израиль же, со своей особой чувствительностью к вопросам безопасности и борьбы с террором, не очень волнуют прибыли поставщиков оружия арабам, волнует безопасность своей страны, и, в этом плане, вопрос, как выбить из враждебных рук «нефтяное оружие», «перековать его на орала», вернуть нефти и газу исконный смысл быть энергоносителями, всегда интересен.

Так ли надежно нефтяное оружие? Нельзя ли его притупить, или заставить вложить в ножны? Каков общемировой тренд в этой области?

МИР ПОСЛЕ НЕФТИ

…к 2030 году будет много нефти, но никто не будет ее покупать.
Шейх Ямани, в прошлом —  министр нефти Саудовской Аравии

Прав товарищ Ямани, прав. The Goldman Sachs Group, один из крупнейших в мире инвестиционных банков, занимающийся, в том числе, инвестиционным менеджментом и другими финансовыми услугами, сообщает, что уже сейчас в Европе и США наблюдается рекордная заполненность нефтяных хранилищ.

Как это могло произойти? Неужели настолько резко повысились поставки нефти? Нет, причина в другом. Снизилось потребление.

Около 60% добытой нефти сгорают в двигателях автомобилей. Но время автомобилей, рассчитанных на большой расход дешевого бензина, ушло. Но не только уменьшился расход бензина на километр пробега, сейчас все крупные автомобильные производители переориентируются на электромобили, вообще не потребляющие бензина.

Но электроэнергию они все же потребляют?

Конечно, но вот такие интересные данные.

В 2014 году в Евросоюзе 100% прироста энергетических мощностей пришлось на возобновляемую энергетику. Первое место занимает ветряная энергетика, на втором — солнечная. В ЕС в производстве такой электроэнергии лидирует Германия.

И в США возобновляемая энергетика занимает приоритетное место, на первом месте — ветряная энергетика, планируется существенный рост солнечной.

Важнейшей страной, оказывающей влияние на общемировой рынок углеводородов, является Китай.

Значение происходящих в этой отрасли процессов в Китае трудно переоценить. Он становится абсолютным мировым лидером в ветроэнергетике и производстве электричества из солнечной энергии. Цифры развития энергетики поражают. Уже сегодня в ветроэнергетике Китая установлено более 100 гигаватт мощностей. К 2020 году, всего через пять лет, ожидается, что установленная мощность только ветряных электростанций в Китае составит 250, а возможно, 280 гигаватт. Представить такую мощность достаточно просто — это больше, чем вся российская электроэнергетика в целом.

В солнечной энергетике в Китае за два с половиной месяца до конца года были повышены плановые показатели на текущий год до 21 гигаватта — это тоже колоссальная цифра. Для того, чтобы оценить эту цифру, достаточно сказать, что в атомной энергетике России установленная мощность — 25 гигаватт. За год китайцы строят 21 гигаватт солнечных электростанций.
Сегодня стоимость производства электричества в возобновляемой энергетике становится ниже традиционной. Интересны ценовые показатели Китая. Там самая дешевая энергия из угля, но затем идет ветряная энергетика, потом – солнечная, и только потом — природный газ. То есть, производство энергии из газа становится дороже, чем солнечная и ветроэнергетика.

Тут не без проблем. Основной проблемой являются аккумуляторные технологии для электромобилей, и неравномерность выработки энергии ветро и солнечных электростанций.

Но была бы потребность, решение появится. Аккумуляторные технологии для автомобилей развиваются быстрыми темпами, они становятся все эффективнее, их производительность растет. Дистанция пробега на одной зарядке электромобиля постоянно увеличивается, стоимость аккумуляторов на единицу энергии сокращается.

В отношении неравномерности выработки ветро и солнечных электростанций решения иные, в отличие от нефти и газа, эту энергию невозможно хранить, ее нужно потребить здесь и сейчас, когда она выработана. А если в момент пиковых нагрузок нет солнца или нет ветра?

В этом случае на помощь приходит создание энергосетей, обеспечивающих переток энергии. Излишнюю в данный момент энергию можно перекачивать в другие страны или регионы, где она в данный момент нужна. Это возможно в рамках Евросоюза или таких стран, как США или Китай. Израиль такой возможности лишен.

Эта тенденция является общемировым трендом, она не определяется решением того или иного министра нефти поиграть на ценах на повышение или понижение. Нефтяной век кончается не из-за того, что на земле закончилась нефть, так же, как каменный век закончился не из-за того, что закончились камни.

“Мой дедушка ездил на верблюде, мой отец ездил на верблюде, я вожу Mercedes, мой сын ездит на Land Rover, его сын будет тоже ездить на Land Rover, а его сын будет снова ездить на верблюде”

Шейх Рашид (Дубай)

Можно сделать вывод, что государственное финансирование терроризма в среднесрочной перспективе будет уменьшаться. Исключение может составить лишь Иран под властью аятолл, где, по выражению Хомейни, «Революцию делали не для того, чтобы снизить цены на дыни»

Но государственные источники финансирования – не единственные

Сокращение «государственного финансирования» терроризма не ликвидирует его, как таковой. Группировки радикальных исламистов используют значительную роль религиозной составляющей в идеологии и строят на этом свою систему финансирования.

Источником финансов для террористов в этом случае становятся как простые мусульмане, так и бизнес-структуры, воспринимающие пожертвования в различные «благотворительные фонды» как мусульманский религиозный долг. Эти изначально некриминальные деньги, в конечном счете, направляются на нужды террора.

Но для этого у мусульман должны быть деньги. Наибольшим потенциалом в этом смысле обладают исламские общины на Западе. Мусульманские диаспоры, особенно в Великобритании, ФРГ и скандинавских странах, не только стали все активнее использоваться радикальными исламскими группировками как источник финансовой поддержки (поступавшей в виде легальных религиозных пожертвований и потому юридически неуязвимой), но и сами начали генерировать исламский экстремизм.

Сложность пресечения таких финансовых потоков состоит и в неформальной системе денежных переводов, известной под названием хаваля. В рамках этой системы к незаметному мусульманскому «деятелю», им может быть любой человек, обычно малозначительный и незаметный, без документов передаются наличные денежные суммы. Его устного звонка на другой конец мира вполне достаточно, чтобы получателю там была выдана требуемая сумма.

Естественно, такого рода операции официально никак не регистрируются, их факт почти невозможно подтвердить юридически, а проследить чрезвычайно сложно.

Но бороться с превращением благотворительных пожертвований можно. Очень стимулируют в этой работе террористические акты в стране получателе, например, в Саудовской Аравии.

Эр-Рияд ввел систему своеобразных финансовых «фильтров», призванных отделить законное использование пожертвований от незаконного. Было решено ограничить расчеты наличными при уплате исламских налогов, запретить сбор наличных денег в качестве пожертвований в мечетях, крупных магазинах и культурных центрах, а также исключить практику выдачи наличных со счетов благотворительных организаций. Последним разрешалось открывать новые счета только в национальной валюте, причем, все средства было предписано сосредотачивать на одном счете, движение по которому подлежало строгому контролю.

Теперь за пределы Саудовской Аравии благотворительные средства можно переводить только по специальному разрешению министерства иностранных дел. А все благотворительные организации и фонды обязаны проходить аудиторские проверки. А что, жить захочешь и не то сделаешь!

Исламские государства сами начинают хуже или лучше бороться с террором, но только тогда, когда чувствуют угрозу для самих себя, для своих режимов.

Важно, чтобы в это время какие-нибудь либералы не начинали бороться с ними, считая, что издалека лучше видно, что делать, пример тому американское давление на Ас-Сиси.

Законы Саудовской Аравии вполне позволяют им бороться с финансированием терроризма, а если не позволяют, то они напишут новые. А вот на Западе с этим сложнее. Надежда только на самих исламистов, которые могут заставить даже толерантный Запад принять более жесткие меры, перенять опыт Саудовской Аравии.

***

С Израилем идет террористическая война, а деньги – ее базис. Общемировой тренд, связанный с основой арабского могущества – углеводородами, демонстрирует явное снижение их значимости. Более важной составляющей сегодня стали пожертвования,как личные, так и бизнесов, борьба с этим явлением стоит не на понятиях морально-аморально, а на осознании государствами опасности террора для них самих. В этом отношении «воспитательная работа» исламистов, как с арабскими режимами, так и с Западом, приносит свои плоды, надежда на мультикультуризм все слабее, скоро иссякнет совсем. На эти процессы в странах Запада Израиль существенно повлиять не может.

Но оставим Запад своим заботам, работать там необходимо, проводить разъяснительную политику в СМИ, университетских кампусах, но главным остается, как всегда, работа в собственном доме, где антиизраильские «благотворительные фонды» чувствуют себя слишком комфортно, а «агитаторы, горланы, главари» типа Ханин Зоаби (и если бы она одна!!!) защищены израильским судебным зонтиком. В этой области пока разговоров больше, чем дел.

Октябрь 2015