В сентябре 1942 года Сталин подписал распоряжение «Об организации работ по урану», которое дало импульс активизации исследований ядерной программы. Вскоре обе советские разведслужбы ориентировали закордонную агентуру на поиск атомных секретов. Когда эта задача встала и перед супругами Зарубиными, Вардо немедленно вспомнила сборища физиков в доме Эйнштейна, о которых ей рассказывала Маргарита. При первой же встрече она расспросила подругу, о чем беседовали эти гости. И Маргарита поведала ей, что речь шла о создании какой-то чудовищной бомбы, назвала и фамилии гостей: Роберт Оппенгеймер, Лео Силард, Пауль Вигнер, Георгий Гамов, Энрико Ферми и другие.
При каждой новой встрече Вардо уже не просила, а требовала новой информации, а когда Маргарита заупрямилась — пригрозила раскрыть все о ее связи с Эйнштейном и в первую очередь рассказать Коненкову. Это уже был открытый шантаж. И он сработал, потому что Вардо точно потянула нить, оборвать которую для Маргариты было слишком страшно.
Следующим заданием Вардо было знакомство с женой Оппенгеймера, и Маргарита выполнила его. А через жену Вардо сумела убедить самого ее мужа — научного руководителя атомного проекта — принять в лос-аламосскую лабораторию крупного физика Клауса Фукса, который был советским шпионом и впоследствии передал в СССР множество секретных данных об устройстве самой бомбы и разработке ее ядерной начинки.
Подружившись с женой Оппенгеймера, Лиза Зарубина смогла внедриться и в его круг. Возможность влиять на него благодаря женщинам стала для Москвы огромной удачей. Они побуждали Оппенгеймера брать на работу специалистов левых убеждений. Через родственника Силарда, работавшего с Туполевым в Москве, Лиза вышла на Лео Силарда, одного из идеологов «Манхэттенского проекта». Лиза и Хейфиц через жену убедили Оппенгеймера поделиться информацией с учеными, бежавшими от фашистских преследований. Тот согласился и даже допускал их в атомный проект, в случае если получал подтверждение антифашистских взглядов. Таким образом, Оппенгеймер, Ферми и Силард невольно помогли Москве внедрить надежные источники информации в Лос-Аламос, Окридж и чикагскую лабораторию.
Резидент НКВД Семенов и Лиза Зарубина создали систему связей, а Квасников и Яцков обеспечили передачу информации. Среди виднейших ученых, которых активно разрабатывали шпионы, используя их родственные связи и антифашистские настроения, был Георгий Гамов — русский физик, сбежавший в США в 1933 году из Брюсселя, где проходил международный съезд физиков. О возможном использовании Гамова и подходах к нему через его родственников в СССР, которые фактически являлись заложниками, НКВД ориентировал академик Иоффе. Гамов имел широкие связи с американскими физиками и поддерживал дружеские отношения с Нильсом Бором. Лиза вышла на Гамова через его жену, тоже физика. Гамов преподавал в Джорджтаунском университете в Вашингтоне и, что особенно важно, руководил в Вашингтоне ежегодными семинарами по теоретической физике. Таким образом, он мог обсуждать с ведущими физиками мира последние, самые перспективные разработки.
Лизе удалось воспользоваться широкими знакомствами, которыми располагал Гамов. Она принудила его жену к сотрудничеству в обмен на гарантии, что ее родственникам в Союзе будет оказана поддержка в трудные военные годы. В некоторых случаях американские специалисты нарушали правила работы с секретными документами и, показывая Гамову отчеты об опытах, консультировались у него. Нарушение режима работы с документами делалось по общему согласию ученых. От Гамовых удалось получить в устной форме общие характеристики ученых, узнать их настроения, оценки реальной возможности создания атомной бомбы.
Однако в самый разгар налаживания агентурных действий, Лиза и Василий Зарубины были срочно отозваны в Москву. Они терялись в догадках, ведь ни одного провала не произошло. Выяснилось, что в центр поступил донос сотрудника резидентуры Миронова, обвинявшего Зарубиных в предательстве. И почти полгода московская контрразведка проверяла эти обвинения. Обвинения оказались беспочвенными. Василия даже повысили в чине, он стал генерал-майором, а Лиза — полковником и до 1946 года занималась аналитической работой во внешней разведке МГБ. Затем была уволена в отставку. Нет сомнений, что Елизавета Розенцвейг-Горская-Зарубина-Вардо была одной из самых выдающихся шпионок не только среди евреек, но и среди остальных сотрудников советских разведслужб, мужчин и женщин.
Гарри Голд
Гарри Голд родился в Берне в семье украинского еврея-эмигранта. Первоначально его фамилия была Голодницкий, однако в годы Первой мировой войны семья перебралась в США и сменила фамилию.
С сентября 1933 года Голд работал в Пенсильванской сахарной компании. В это же время молодой человек увлекся коммунистическими идеями, и, когда к нему обратились с предложением помочь Советскому Союзу, он передал информацию о химических методах обработки сахара. Гарри еще не понимал, что этим поступком он поставил себя в зависимость от спецслужб. Вскоре ему предоставили возможность получить образование за счет советской секретной службы.
Через два года Гарри Голд получает степень бакалавра естественных наук и начинает работу в филиале компании «Кодак». Здесь он получает сведения о процессах цветной фотографии и производства нейлона, которые передает советской разведке.
В 1944 году в США под дипломатическим прикрытием прибыл Анатолий Яковлев. Его целью было расширить агентурную сеть, чтобы получить важные сведения по «Манхэттенскому проекту». Согласно одному из важнейших принципов советской разведывательной службы, Яковлев не мог лично встречаться с учеными-физиками, работавшими на Москву. Контакты осуществлялись через Гарри Голда.
В начала февраля 1944 года он стал на связь с Клаусом Фуксом. В течение пяти месяцев до июня 1944-го они встречались в Нью-Йорке. Гарри передавал источнику информации перечень материалов, которые нужно получить, и договаривался с ним о предстоящих встречах, а затем после каждой такой встречи составлял подробный отчет и передавал Яковлеву. В работе строго соблюдались законы конспирации: источник не знал ни подлинного имени Гарри Голда, ни его адреса, а Голд, в свою очередь, не имел права самостоятельно выходить на связь с Яковлевым.
В июне 1945 года Яковлев нарушил одно из этих правил конспирации. Это привело к тому, что спустя три месяца после ареста Клауса Фукса Гарри Голд был задержан сотрудниками ФБР. Во время обыска у него нашли карту Санта-Фе (штат Нью-Мексико) с обозначением места встречи, которое назвал в своих показаниях Фукс.
После разоблачения Фукса связной и курьер Гарри Голд приобрел в глазах ФБР особую ценность: через него надеялись выйти на других крупных шпионов. Сначала Голд все отрицал, но после длительного перекрестного допроса во всем признался, рассказал даже о самых незначительных подробностях и выдал Дэвида Грингласса. Тот был немедленно арестован и, в свою очередь, назвал Мортона Собелла. Более того, Грингласс, который был зятем Джулиуса Розенберга и краем уха слышал о его агентурной работе, рассказал об этом на допросе, что привело к аресту Джулиуса и Этель и дальнейшей их трагедии. Гарри Голда приговорили к 30 годам тюрьмы.
Супруги Коэн
Материалы, которые получал в Нью-Йорке Семенов, а позднее Яцков, поступали от Фукса и одного из глубоко законспирированных агентов через курьеров. Одним из этих курьеров была Лона Коэн. Ее муж Моррис Коэн был привлечен к сотрудничеству Семеновым. В 1939 году Моррис женился на Лоне и также привлек ее к разведывательной работе.
Сначала Лона отказывалась от сотрудничества, рассматривая его как измену, но Моррис убедил ее, что они действуют во имя высшей справедливости и что такого рода сотрудничество вовсе не является предательством. Центр дал согласие на ее работу, имея в виду, что в нелегальных операциях супружеские пары действуют наиболее эффективно.
Когда Морриса в июле 1942 года призвали на военную службу, было решено в качестве курьера использовать его жену. Яцков, сотрудник советского консульства в Нью-Йорке, принял Лону Коэн на связь от Семенова. Для прикрытия своих поездок в штат Нью-Мексико Лона посещала туберкулезный санаторий под предлогом профилактики.
Любопытно, что известные как ключевые фигуры советского атомного шпионажа супруги Этель и Джулиус Розенберг, в сущности, были лишь второстепенными лицами в цепи передачи информации. Причем информации о состоянии американской авиации и радиотехники, но к важным оперативным материалам по «Манхэттенскому проекту» супруги Розенберг практически доступа не имели.
Между тем об эффективности хищения этих материалов свидетельствует хотя бы то, что через 12 дней после сборки первой атомной бомбы описание ее устройства было получено в Москве. В 1945 году туда же пришли подробнейшие документы о характеристиках испытательного взрыва на горе Аламогордо, о методах активации атомной бомбы, а также доклад об электромагнитном методе разделения изотопов урана.
Символично, что почти абсолютно все материалы (кроме натурных образцов) передавались в зашифрованном виде по радио. Но, хотя американская служба радиоперехвата записывала их тексты регулярно, ее пеленгаторы не могли обнаружить местоположение шпионских раций, а дешифровальные органы — раскрыть содержание радиограмм. Это удалось только после осуществления проекта «Венона», когда с помощью вычислительных машин перехваченные тексты были раскодированы.
Кстати, именно тогда был установлен один из главных агентов разведки НКВД — Клаус Фукс. Это произошло в 1950 году. К тому времени он вернулся в Англию, но продолжал работать в ядерных проектах этой страны и США. А те уже осваивали изготовление термоядерного боеприпаса. Английская спецслужба МИ-5 заподозрила Фукса в агентурной деятельности и арестовала его. Под давлением неопровержимых улик он признался в передаче атомных секретов советской разведке.
С началом волны арестов в США, Англии и Канаде руководством военной разведки и НКВД были приняты срочные меры к выводу легальных и нелегальных агентов — граждан СССР. Надо сказать, акция прошла вполне успешно. Яна Черняка еще раньше вывезли на военном корабле. Сумели уехать Постельняк, Семенов, Феклисов. Джоэл Барр, находившийся во Франции, посольством СССР переброшен был в Швейцарию, оттуда — в Чехословакию и в Москву. Вывезли также Бруно Понтекорво, супругов Коэн и Василевского. Григорий Хейфец еще в 1944 году был отозван в Москву и до 1947 года работал в МГБ.
Марк Штейнберг
Окончание следует
Из книги «Еврейский меч России»
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
