В мировых СМИ вновь появились сообщения об очередных волнениях во Франции. На этот раз причина выхода на улицы эмигрантской молодежи обозначена настолько туманно и неоднозначно, что оставляет место для самых различных домыслов. Ясно только одно: опять столкновения с полицией, опять жгут машины и громят магазины, опять страдают «попавшие под горячую руку» ни в чем не повинные люди.
Поражает, что беснующаяся толпа, будь то в Париже, Москве, Баку или Лос-Анджелесе, ведет себя практически одинаково.
И даже не принципиально, какая конкретная ситуация послужила поводом для волнений: новый ущемляющий кого-то закон (Франция), футбольные страсти (Москва), азербайджано-армянский конфликт (Баку), неадекватные действия полиции (Лос-Анджелес). Принципиально другое: агрессия толпы изливается на то, что поближе и побезопаснее – на машины, лавки, случайных людей. Принципиально то, что в подавляющем большинстве случаев основная масса этой беснующейся толпы – это люмпены, люди, живущие на пособия, не умеющие, а главное, не желающие работать.
Именно поэтому мы и печатаем статью Петра Малахова, актуальную не только для Франции, но и для любой страны сегодняшнего мира. И особенно для Америки накануне принятия Закона о нелегальной эмиграции.
Сколько было сломано копий всевозможными аналитиками, психологами, социологами, политиками и просто предсказателями. Сколько мнений, оценок, позиций, версий и теорий было высказано в попытках объяснить парижский бунт.
Одни говорили, что это столкновение восточной и западной цивилизаций, что, мол, мусульманский Восток поглощает христианский Запад, как некогда варвары разрушили Римскую империю.
Другие говорили о социальной несправедливости, обвиняли во всем бедность эмигрантов, стараясь не замечать того, что бутылки с зажигательной смесью взял в руки отнюдь не всякий представитель парижской бедноты, а только определенной этнической группы.
И ведь практически никто не заметил того, что:
1. К самому мусульманскому миру «парижские поджигатели» имели весьма посредственное отношение. Это ведь не эмигранты взяли в руки спички, а дети эмигрантов. Те самые дети, которые выросли во Франции, впитали в себя западную массовую культуру, безразличные к Корану, вере своих отцов и культуре далекой родины – Марокко.
Подавляющее большинство поджигателей была молодежь, которая ведет во Франции отнюдь не «мусульманский» образ жизни. Наркоторговля, преступность – все это реалии предместий Парижа. С чего вообще начались волнения? С гибели нескольких воришек – детей эмигрантов, которые убегая от полиции, залезли в трансформаторную будку. Но разве в мусульманских странах не рубят за воровство руку и за наркотики – голову? При чем же здесь ислам? …
2. Ни о какой социальной справедливости «парижские Прометеи» речи также не вели. Да, протестующие бедны, но, кроме того, и молоды, полны сил, могут учиться, работать и с успехом поправить собственное материальное положение. Любой социально ответственный человек так бы на их месте и поступил. Но нет, парижским поджигателям не нужна учеба и работа. Они требовали не их. Они требовали себе пособий и социальных льгот, которые причитались их родителям – эмигрантам из бывших французских колоний.
===
Так что, собственно, произошло в славном городе Париже? А произошло вот что. Молодая мусульманская кровь была воспитана в «лучших» англосаксонских традициях: «когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет», и развращенная импотентной социальной политикой Запада, которая по принципу богатого родителя не воспитывает собственных детей, а откупается от них денежными подачками, с одной стороны, и обабившаяся, потерявшая нравственные и духовные ориентиры Европа, с другой стороны, столкнулись. Это не было столкновение Востока и Запада. Европа столкнулась сама с собой. Вернее, ее богатая, ожиревшая, безвольная буржуазная часть столкнулась с агрессивной, молодой, криминальной частью. Не с восточными мусульманами, а с выкормленными собственной европейской грудью и либеральными ценностями, внезапно лишившимися подачки воинствующими иждивенцами столкнулся Париж.
Это ведь не марокканские эмигранты поджигали машины добропорядочных французов, А их дети, не мусульманские экстремисты, а дети, выросшие уже в Европе и на европейских же ценностях. Только, в отличие от европейцев, которые воспринимают эти ценности как результат собственных усилий и трудов, дети эмигрантов поняли для себя, что в этом обществе прав тот, кто громче о себе может заявить, пожаловаться и потребовать добавки. Тем более что либеральная оппозиция, в расчете заработать политический капитал, моментально предоставила воинствующим нигилистам свою трибуну – орите, крушите, сколько влезет. Имеете право, у нас ведь свободное государство…
Орали, поджигали, крушили! До тех пор пока наконец правительство не опомнилось, и перестав играть в поддавки не взяло ситуацию под жесткий тоталитарный контроль. Ведь дошло даже до введения комендантского часа. И это в самом сердце Европы – в Париже!
Вот так и происходит, когда в обществе взращивают культ Обломова. Ведь Обломов, если его не кормить, может встать с дивана, взять в руки топор и запросто превратиться в Раскольникова.
А все потому, что кое-кто забыл основной принцип возникновения революционной ситуации: «Когда низы не хотят, а верхи не могут». Именно это и произошло в Париже. Низы, воспитанные отнюдь не восточной, а как раз западной иждивенческой моралью, основанной на принципах «Не дай себе засохнуть» и «Когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет», и верхи, оскопленные либеральной идеей, что каждый подонок имеет право на заявление о своих правах, столкнулись лбами. И от этого столкновения посыпались искры, которые подожгли Париж.
===
Здесь важно понять, что Запад не может ассимилировать своих эмигрантов именно потому, что он, «погрязший» в политкорректности, не в силах предложить им ничего, кроме как сытно поесть.
Агрессивное иждивенчество и импотентная политкорректность – гремучая смесь, способная поджечь любое внешне благополучное общество.
Очевидно, что обществу нужны социальные свободы. Это аксиома. Но любое общество, ежели оно не желает собственной гибели, должно жестко увязывать социальные свободы с социальной ответственностью. Иначе… «из искры возгорится пламя»… Польется кровь… И обломовы с раскольниковыми будут плясать в свете догорающего детского сада (в Париже жгли не только машины).
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
