«И сказал Всевышний Моисею: «До каких пор будет гневить Меня этот народ…» (Бемидбар, 14:11).
Vox populi – vox dei, глас народа – глас Б-жий. В этом древнеримском изречении заложен фундаментальный принцип западной демократии, народовластия: народ всегда прав, народ не может ошибаться, устами народа глаголет истина.
Что и говорить, демократия зарекомендовала себя лучше других существующих общественных систем. Но демократия – это не только достижение современной цивилизации, это не только гражданские свободы и равенство всех граждан перед законом, не только свободные выборы с тайным голосованием и власть, избранная народом.
Как показывает опыт, народовластие – отнюдь не идеальная система. Народом можно манипулировать, ему можно внушить любую, даже самую чудовищную идею или доктрину; народ легко запугать, превратить в фанатичную толпу, в коллективного раба и орудие страшных преступлений. Об этом знают диктаторы, особенно те, кто пришел к власти демократическим путем; об этом свидетельствует опыт большевистской России, нацистской Германии, современного исламского мира.
Тора опровергает многие постулаты демократии, в том числе «священное право» большинства диктовать свою волю и определять ход истории. Еврейское государственное устройство – монархия; высший еврейский судебно-законодательный орган – Санэдрин – не выборный, а назначаемый. Еврейские пророки и вожди тоже не были народными избранниками; их «спускал по разнарядке» сам Вс-вышний, не советуясь с народом, и те отчитывались только перед Ним, не идя на поводу у изменчивых настроений толпы. Пророки и вожди открыто бичевали народные грехи, без оглядки на политкорректность, и не стремясь понравиться избирателям, чтобы остаться в мягком парламентском кресле еще на одну каденцию. Ими двигали не популистские соображения, а стремление выполнить свой высший долг перед Б-гом и… народом.
Если бы они вошли…
Чему учит нас сегодняшний раздел «Шлах»? Тому, что большинство, даже подавляющее большинство бывает не право; что народная воля может привести к катастрофе.
Эпизод с разведчиками один из самых трагических и судьбоносных в Торе. Из-за того, что руководители колен, отправленные с осведомительной миссией в Эрец Исраэль, принесли убийственно пессимистический отчет, «распускали злую молву», и народ поверил им, мы не вошли в Землю Обетованную сразу после дарования Торы, как планировал Б-г, задержались в пустыне на долгих сорок лет до полной смены поколений. За то, что евреи испугались, не положились на Вс-вышнего, не приняли его прекрасный дар, Эрец Исраэль, и еще из-за предыдущего греха Золотого тельца мы до сих пор пребываем в духовном и физическом галуте, не можем утвердиться на своей вновь приобретенной родине, восстановить свой высокий статус «народа-священника».
Вся еврейская да, пожалуй, и мировая история сложилась бы иначе, если бы сыны Израиля не отправили соглядатаев в Эрец Исраэль, если бы вместо этого они решительно, без оглядки, перешли ее границу, так же решительно, как они приняли Тору у горы Синай. Если бы евреи поверили Б-гу на слово, не подвергнув сомнению Его обещание, они бы легко завоевали страну, возможно, даже без всякого сопротивления со стороны местных жителей, «людей-исполинов», как описывали их разведчики, и целое поколение, вышедшее из Египта, осталось бы в живых. И не было бы кровопролитных завоевательных войн, которые вел преемник Моше-рабейну Иегошуа бин-Нун и в которых погибли тысячи евреев, десятки тысяч ханаанеев и представителей других местных народов.
Так устроен мир: один грех ведет к другому: после Золотого тельца была клевета на манну, затем последовал грех разведчиков, далее бунт Кораха, о котором мы будем читать в следующем разделе. Но опасны не сами грехи, а слабость веры, которая подрывает основы и угрожает самому существованию еврейского народа. Только решительное заступничество Моше-рабейну и его убедительные доводы помешали осуществлению Б-жественного приговора: «Доколе будет гневить Меня этот народ и до каких пор не поверят они в Меня – при всех знамениях, которые Я совершил среди него? Поражу его мором, и уничтожу его, и произведу от тебя народ достойнее и многочисленнее его!» Заметьте, такая угроза вовсе не противоречила Завету Тв-рца с нашими праотцами Авраамом, Ицхаком и Яаковом, которым Он еще задолго до египетского рабства обещал, что произведет от них великий народ. Просто к этой генеалогической цепочке добавился бы еще один отец-основатель: Моше, и история еврейского народа вновь началась бы с нуля.
«Дух иной»
«А Иегошуа, сын Нуна, и Калев, сын Йефунэ, из тех, кто высматривал страну… сказали всему обществу сынов Израиля: «Страна, которую прошли мы, чтобы высмотреть ее, страна эта очень и очень хороша!» (14:6,7).
Со злом можно бороться двумя путями. Можно сопротивляться ему открыто – выйти на площадь и объявить ему священную войну. А можно поддержать его для виду, стать «пятой колонной», подпольщиком, твердить патриотические лозунги, участвовать в партсобраниях и… выжидать своего часа.
Из двенадцати разведчиков, отправленных Моше в Страну Израиля, только двое принесли благоприятный отчет: Иегошуа и Калев. Перед экспедицией Моше изменил имя первого из них, добавив к Ошеа букву «йод» от Имени Б-га – получилось Иегошуа, что в переводе с иврита означает «Б-г спасет». Для чего Моше сделал это?
РАШИ объясняет: «С помощью нового имени и своей страстной молитвы Моше хотел спасти любимого ученика от дурных замыслов разведчиков». Но почему только Йегошуа? Разве Калеву не требовалась такая же помощь?
Нет, не требовалась, говорят некоторые комментаторы. Потому что Калев был женат на Мирьям, сестре Моше-рабейну и Аарона, великой праведнице, в заслугу которой сынов Израиля сопровождал в пустыне передвижной колодец с водой, той самой Мирьям, которая восстановила брак своих родителей, благодаря чему родился Моше, а затем, когда мать, подчиняясь людоедскому указу Фараона, оставила новорожденного пророка в нильской воде, Мирьям охраняла брата и пристроила его в царский дворец. С такой праведной женой не требуется дополнительная защита.
Однако выдающийся мудрец довоенной эпохи Хафец-Хаим (рабби Исраэль Меир Акоэн из Радина, Польша, 1838 – 1933 гг.) объясняет по-другому разницу между Йегошуа и Калевом. Йеошуа был по натуре экстравертом. Он готовился открыто выступить против намерения разведчиков опорочить Эрец Исраэль, бесценный дар, приготовленный Б-гом для своего народа. Однако прямая конфронтация могла стоить ему жизни. Поэтому Моше сменил его имя и молился за него, стремясь, в первую очередь, избавить своего преемника от физической опасности.
В отличие от Йегошуа, Калев вел себя осторожнее. Он не собирался возражать разведчикам, вступать с ними в полемику. Наоборот, он на словах поддержал их выводы, а свое истинное мнение о возможности завоевания Эрец Исраэль скрывал до возвращения в стан. Поэтому физически он был вне опасности. Ему грозило нечто иное.
«И пошли они на юг страны, и пошел (он) в Хеврон…» (13:22). Почему Тора, рассказывая об экспедиции разведчиков, вдруг один раз меняет множественное число глаголов на единственное: «и пошел в Хеврон»?
РАШИ объясняет, что в данном случае речь идет о Калеве – он один пошел в Хеврон. Там, у гробницы праотцев «Маарат-махпела» он молил Б-га укрепить его веру и убежденность, дать ему силы и разум не поддаться агитации других разведчиков, не стать их невольным сообщником.
Но почему только Калев нуждался в такой молитве? Почему Иегошуа не пошел вместе с ним в «Маарат-махпела»? Потому что Иегошуа открыто боролся со злом, и это автоматически защищало его от конформизма. А о его физической безопасности уже позаботился Моше.
В отличие от бунтаря Иегошуа, Калев вел себя очень покладисто; он хранил молчание вплоть до возвращения из 40-дневной разведки, как будто соглашаясь с большинством. Позже, когда разведчики вернулись и «распустили злую молву» об Эрец Исраэль, шокированные евреи подняли шум. Калев попросил слова. Полагая, что он поддержит их, разведчики потребовали тишины, и Калев неожиданно для них заявил нечто совсем иное: «Непременно взойдем и овладеем ею (страной), ибо в наших силах это».
Калев раскрылся в последнюю минуту, когда разведчики уже не могли заткнуть ему рот. Но во время похода ему грозила другая опасность. Когда человек притворяется, надевает маску и носит ее достаточно долго, есть вероятность, что маска сольется с его лицом, что он проникнется теми идеями, которые, отвергая в душе, поддерживает на словах. Зная это, Калев счел необходимым отправиться в одиночку в Хеврон, преодолевая страх перед местными великанами («а там Ахиман, Шешай и Тальмай, дети Анака-великана»), чтобы стоя у могил Авраама, Ицхака и Яакова набраться мужества и стойкости, укрепить веру в свою правоту, защититься от духовного растления.
Вот почему, продолжает Хафец-Хаим, говоря о Йегошуа и Калеве, Тора ставит на первое место то одного, то другого. Она учит нас, что оба подхода в той ситуации, обе формы сопротивления злу заслуживают равного поощрения. Правы были оба – Йегошуа, бросивший открытый вызов заговорщикам, и Калев, скрывавший свой протест до нужного момента. Более того, они прекрасно дополняли друг друга. Их комбинированная тактика оказалась гораздо эффективнее, чем следование одной линии поведения. Им удалось смягчить губительное воздействие клеветы на Эрец Исраэль и частично нейтрализовать гнев Вс-вышнего на евреев, проявивших малодушие и преступное безверие.
Тем, кто считает, что Калев вел себя трусливо, что ему следовало сразу поддержать Йегошуа в открытом противостоянии с остальными разведчиками, следует обратить внимание на такие слова Торы. Вынеся суровый приговор поколению пустыни, Б-г уточняет: «Раба же Моего Калева за то, что в нем был дух иной, и был он предан Мне, приведу Я в страну, в которую он ходил…» (14:24).
Что означает выражение «дух иной»? И почему Б-г не говорит то же самое о Йегошуа? Потому что Йегошуа проявил цельность своей натуры, действовал открыто и в нем был только один «дух» – дух прямого сопротивления злу. Калев же долго притворялся – говорил одно, а думал другое. Он прятал в себе «дух иной», дух правды – не утратил, сберег его, за что и удостоился похвалы из уст Высшего Авторитета.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
