Окончание. Начало тут
В первых числах марта 1943 года из Западной Фракии, а затем из Македонии были отправлены на восток первые эшелоны с «нежелательным элементом», в общей сложности 11 363 человека. Выжили из них менее 300, остальные впоследствии погибли в Треблинке. За погрузкой людей в товарные вагоны наблюдал лично Белев.
Но поскольку в соглашении оговаривалась депортация 20 тысяч евреев, а ordnung muss sein, Даннекер настаивал на отправке еще 8500. Взять их можно было только из внутренней Болгарии, и Белев преспокойно вычеркнул из текста своего приказа уточнение о Македонии и Фракии. Следующий этап депортации был намечен на 10 марта: высылке должны были подвергнуться жители Кюстендила, Пловдива и других городов, близких к южным границам Болгарии.
Чего не видишь, о том вроде бы и не знаешь. Но один из членов законодательного собрания Димитр Икономов, депутат от маленького города Дупница, видел, как из состава, прибывшего с македонских территорий, людей, словно скот, перегружали в товарные вагоны поезда, отправлявшегося в Польшу. Он пришел в ужас и кинулся к вице-спикеру парламента Димитру Пешеву, уроженцу Кюстендила. На следующий день слух о готовящейся высылке его земляков подтвердился: к Пешеву прибыла целая делегация, возглавляемая депутатом от Кюстендилского округа Петром Михалевым. Он сообщил, что еврейским жителям Кюстендила и соседних поселков (его, между прочим, избирателям) запрещено покидать свои дома и велено собирать вещи, а на станцию уже прибыл состав с несколькими товарными вагонами.
Пешев немедленно начал действовать. Посетил министра Петра Габровски и пригрозил ему скандалом на всю страну, если, как он выразился, «акция, которая опозорит весь болгарский народ», не будет отменена. Затем он убедил своих сторонников в парламенте (42 человека) подписать гневную петицию. Это возымело действие. 9 марта исполнение приказа было приостановлено. До отправления поезда в лагерь смерти оставалось менее суток…
Самое поразительное, что он даже не был в числе депутатов, голосовавших против принятия закона о защите нации, а по своим убеждениям являлся таким же государственником, как и премьер-министр. Видимо, в данном случае человечность оказалась сильнее абстрактных идей и карьерных соображений. Это стоило Пешеву его кресла в парламенте.
В столице прошли манифестации. Против преследования евреев вновь высказалась православная церковь. Софийский митрополит Стефан пригрозил царю Борису III отлучением, если хоть один еврей-соотечественник будет депортирован, а митрополит Пловдива Кирилл, будущий патриарх БПЦ, прибыл в Кюстендил и заявил, что сядет в поезд вместе с изгнанниками, если они не будут освобождены.
Его величество, которому доложили о начавшихся волнениях, вздохнул с облегчением, вызвал к себе посла Германии и заявил ему: «Евреи моей страны — ее подданные, и всякое посягательство на их свободу мы воспринимаем как оскорбление болгар».
Обескураженный посол писал в Берлин: «Я прошу вас поверить мне, что моя служба делает все возможное, чтобы достичь окончательного решения еврейского вопроса в соответствии с принятыми решениями. Я глубоко убежден, что премьер-министр и болгарское правительство также желают окончательного урегулирования и стремятся его достичь. Но они вынуждены принимать во внимание ментальность болгарского народа, который лишен идеологических концепций, которыми обладаем мы. Воспитанный среди турков, евреев, армян, болгарский народ не видит в евреях дефектов, которые требовали бы принятия против них специальных мер».
Ситуация накалилась до крайности. Обозленный фюрер приказал обеспечить наконец «изъятие евреев из Болгарии». В Софии вновь началась подготовка к депортации, на этот раз речь шла уже о жителях столицы. Операция была назначена на выходной день 24 мая, когда болгары отмечают свой главный национальный праздник — День святых Кирилла и Мефодия. Но, вместо того чтобы мирно сидеть по домам, попивая вино и ракию, жители столицы вышли на улицы. Демонстрация в защиту еврейских граждан, в которой принимали участие люди самых разных политических взглядов, в том числе коммунисты, сопровождалась стычками с полицией, многие были арестованы. Тем временем митрополит Стефан пригласил своего коллегу, главного раввина Софии Ашеля Хананела, погостить у него в резиденции вплоть до лучших времен.
Тут Борис III «вспомнил», что ему позарез нужны были люди для общественных работ. И софийским евреям было велено отправиться, от греха подальше, в провинцию в трудовые лагеря. Приказ был более или менее выполнен, при этом ни один человек не пострадал. А 25 августа 1943 года болгарские подданные лишились своего государя. Бориса вызвали в Берлин, где у него состоялся крайне неприятный разговор с Гитлером. Царь вернулся в Софию удрученный: ситуация в Европе складывалась так, что было ясно: его стране грозит новая катастрофа. Через несколько дней Борис III скончался, по-видимому, от острой сердечной недостаточности. Отразиться плохо на судьбе болгарских евреев это уже не могло. Время удалось протянуть, предстоявшее поражение Германии казалось более чем вероятным, и через несколько месяцев всем софийским евреям было разрешено вернуться в столицу.
Хеппи-энд. Явление болгарского чуда народам Европы. Но, наверное, надо сказать несколько слов о том, как сложилась дальнейшая судьба участников этой, прямо скажем, не чеховской драмы, после того как советские войска вступили на болгарскую территорию и было создано новое правительство под руководством коммунистической партии.
В конце декабря 1944 года в Болгарии был учрежден так называемый Народный суд, функционировавший до апреля 1945 года. Заседания проходили преимущественно в актовом зале Софийского университета. За три с половиной месяца суд вынес 9155 приговоров: 2618 человек были приговорены к расстрелу по обвинению в пособничестве фашизму (по другим данным — 2730), 1126 — к пожизненному заключению, а остальные — к лишению свободы сроком до 20 лет. Опять-таки для сравнения: по решению Нюренбергского трибунала к смертной казни были приговорены 12 человек, и они были действительно повинны в чудовищных злодеяниях, пытках и гибели миллионов людей.
В числе первых казненных по решению Народного суда были члены парламента и правительства Богдана Филова. Бывший премьер-министр (в сентябре 1944 года он подал с отставку) был сначала вывезен в СССР для допросов, а затем, несмотря на его просьбы, возвращен на родину и в ночь на 2 февраля расстрелян вместе с 17 министрами, полусотней депутатов и князем Кириллом, регентом при малолетнем наследнике Царства Болгарского. Казнь осуществляли функционеры БКП. Происходило это на разрушенном во время авианалета софийском кладбище. Тела расстрелянных сбросили в одну из воронок и наспех закидали землей.
Большинству родственников казненных, в их числе жене Богдана Филова, была запрещена любая трудовая деятельность. Они были лишены имущества, высланы в провинцию и оставлены без всяких средств к существованию. Царице Йоанне с сыном, впрочем, позволили выехать из страны. Вместе с Филовым экзекуции подверглись его научные труды: их изъяли из библиотек, а неизбежные цитаты в учебниках сопровождались тремя звездочками вместо имени автора. Это решение было отменено лишь в 1996 году.
Бывший «комиссар по еврейским вопросам» Александр Белев избежал казни. Но не смерти. Он был задержан и покончил с собой, приняв яд на вокзале в Кюстендиле — том самом, откуда по его приказу должны были отправиться навстречу своей гибели болгарские евреи.
В числе осужденных за «пособничество нацистам и антисемитскую деятельность» оказалось множество невинных людей, в их числе и Димитр Пешев: он был приговорен к 15 годам заключения. Это не было ошибкой суда. Коммунистические власти зачищали пространство государственной власти от любых потенциальных конкурентов. Для этого были все методы хороши, в том числе и объявление самих себя главными и единственными спасителями евреев от нацистской угрозы.
Пешев провел в тюрьме 13 месяцев. После перенесенного инфаркта он был освобождён, но лишён адвокатской практики и пенсии, его дом был конфискован. Один из главных спасителей 50 тысяч евреев Болгарии умер в нищете и безвестности, единственным источником средств его существования была небольшая пенсия, которая со временем была ему назначена правительством Израиля.
Митрополит Софии Стефан был сослан в село Баня под Пловдивом, где умер в 1957 году.
В СССР между тем набирала силу кампания по борьбе с «космополитизмом». Ее отзвуки докатились и до Болгарии. Нет, никаких видимых репрессий не было. Но чиновники вновь образованного Министерства образования проследили за тем, чтобы история спасения болгарских евреев не находила своего отражения на страницах школьных и вузовских учебников. Несмотря даже на то, что многие коммунисты проявили себя как активные противники геноцида и среди них были евреи. В печатных изданиях поминались только «ужасы концентрационных лагерей» при царском режиме, высылка македонских и фракийских евреев и принудительные работы. И постепенно реальные события стали забываться.
В 1948 году, после раздела Палестины, болгарским евреям было разрешено отправиться в Израиль «для борьбы против империализма». И они воспользовались этой возможностью, 40 тысяч евреев покинули страну. Таким образом, коммунистам удалось достичь того, чего не сумел добиться Гитлер: «изъятия евреев из Болгарии».
После падения коммунистического режима еврейская община сократилась еще на несколько тысяч человек, всего их осталось в Болгарии немногим более двух тысяч. Наша новая знакомая по имени Чайка одна из них. Она поведала, что двое ее детей, сын и дочь, репатриировались в Израиль. Дочь вышла там замуж, она довольна своей жизнью. Сын вскоре вернулся и женился на болгарке. Он тоже счастлив. «У нас все хорошо», — сказала Чайка.
Попугай задумчиво молчал.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
