1
Ави чувствовал, как медленно стягивалась вокруг его шеи петля. Никогда он не ощущал себя таким бессильным. Однажды в баре появился незнакомый ему пожилой человек. Он снял трубку телефона, висевшего на стене, набрал номер и с кем-то заговорил на незнакомом Ави языке. Закончив довольно длинный разговор, человек внимательно посмотрел на Ави и вышел из бара. За ним следом вышла Лейла, присутствовавшая при разговоре.
Через минуту после этого Ави вдруг сообразил, что совершил непоправимую ошибку и ему уж не спастись. Точнее, он сознательно пошел на страшный риск. Оправданный или неоправданный — могло показать только будущее. В лагере он играл роль южноафриканца, но не владел языком африкаанс, государственным языком Южно-Африканской Республики. Вероятно, Лейла пригласила в бар какого-то южноафриканца, и тот на африкаанс говорил по телефону, скорее всего, о продаже оружия. Ави должен был как-то отреагировать на этот разговор — прислушаться, измениться в лице, что ли… Но он задумался и не отреагировал. И это был провал, классический провал. Если его не попытаются схватить днем, надо бежать из лагеря ночью.
В бар вошла Руби. Она прошла мимо Ави и прошептала:
– Я приду ночью.
Он кивнул головой, и решение созрело мгновенно: раз её посылают к нему ночью, следовательно, до ночи его не схватят, а ночью она усыпит его, как Далила Самсона, и поможет бесшумно схватить. Что ж, надо переиграть охрану и сделать её прикрытием или… Или даже союзницей… Но как? «Думай! — сказал себе Ави. — Думай, у тебя есть несколько часов. Напрягись!»
Что он знал о девушке? Волосы — золотисто-каштановые. Глаза — голубые. Рост, вес, объем бедер, объём груди… Особые приметы — родинка на шее. Длинные черные ресницы, чувственные губы. Пунцовая помада. Милая, влюбчивая девушка. Романтичная. Умеет стрелять, хорошо водит машину. Агент Лейлы, не слишком хороший агент… Работает довольно примитивно…
2
Было одиннадцать часов, в доме стояла могильная тишина. Ави поцеловал Руби. Ее тело затрепетало в его руках. Губы были покорны его губам, и она обняла его, крепко прижавшись… Внезапно девушка вырвалась из его объятий. Лицо её странным образом преобразилось, На нем появилось решительное, жесткое выражение. Она показала на ванную, и они вошли туда.
– А теперь слушай, — сказала Руби. — У нас почти нет времени, а я должна тебе многое рассказать. И не удивляйся ничему. Меня подослала к тебе Лейла, чтобы я шпионила за тобой.
– Я это знал с самого начала…
– Вероятно! Я всё делала для того, чтобы моё шпионство было грубым и неуклюжим и чтобы ты его сразу же разгадал. Отказаться я не могла, иначе я попала бы в подземную тюрьму. Однажды Лейла показала мне её, так сказать, для науки, чтобы я знала, что влечет за собой в этом лагере неповиновение. Это так страшно, что я и рассказать тебе не могу. Оттуда люди уже никогда не выходят на свет. Так вот, когда я попала в этот чертов лагерь, мне тогда, после смерти моего моряка, на всё было вообще наплевать. Жить как-то надо было. Вначале это было как в сказке. Я работала и за работой забывала свою боль, я хорошо получала, многое узнала и стала классным секретарем, научилась хорошо водить машину и стрелять. Но я дорого заплатила за свою «сказку».
И этот лагерь стал отвратителен мне. Во мне зародилось что-то, похожее на острую ненависть, хотя до этого я никого и никогда не могла ненавидеть. Я вдруг поняла, что все эти боевики вовсе не рыцари без страха и упрека. В глубине души террориста, боевика лежит жестокость, патологическая страсть причинить боль, убийствами поднять свою самооценку. Я больше не могла, я захотела жить, как все остальные люди… — в ее тихом голосе послышалось отчаяние. Она нервно рассмеялась. — И когда я поняла, что и ты против терроризма, я поклялась себе, что сделаю всё, чтобы ты победил. Сегодня я узнала, что у тебя осталось совсем мало времени. Лейла подослала к тебе одного южноафриканца. Он говорил при тебе…
– Я всё это знаю, — сказал Ави. — Когда за мной придут?
– Очень скоро! Надо бежать!
– Хорошо. Жди меня около гаража, но так, чтобы тебя никто не заметил. В зарослях тамаринда… Иди!
Но Руби не уходила. Она смотрела на Ави. Серо-голубые глаза, светившиеся особым блеском, какой приобретали они всегда, когда мозг Ави был занят поисками решений. Худощавое, с жесткими чертами лицо придавало глазам выражение готовности вступить в схватку. Было что-то хищное и решительное в жесте руки, которой он провел по щеке, та же решительность сквозила в том нетерпеливом движении, которым он откинул свои волосы со лба. В нём проснулось древнее животное чутье, которое в обыденной жизни дремлет, но в минуту опасности просыпается. Это чутьё, помимо его воли, обострилось и вдруг скомандовало: «Внимание, соберись! Ни одного движения лишнего!»
– Иди же! — сказал Ави.
И Руби исчезла. Ави поднял свой чемодан, снял с него ручку и мгновенно превратил её в нож. Вышел в коридор. Остановился, прислушиваясь к каждому звуку. Было тихо, но одна из дверей посередине коридора казалась чуть приоткрытой. Ави увидел полоску кроваво-красного света. Он прокрался к двери. Так и есть! Охранник был на месте, он сидел за столом, что-то отмечая в толстом гроссбухе.
Встав у него за спиной, Ави неожиданно сказал:
– Срочно отнесите своему начальству! — и протянул небольшой конверт.
Охранник повернулся и протянул руку к конверту. Ави крепко схватил его руку и рванул на себя. Голова охранника, дернувшись, резко откинулась назад. Он успел удивиться, почувствовать боль и увидеть яркую вспышку, закрывшую ему весь мир… Сверкнув, нож вошел ему в горло. Тело охранника медленно сползло со стула на ковер. Веки его дрогнули, и он уставился вверх широко открытыми глазами. Опустившись на колено, Ави тщательно обыскал его карманы, выложив скудное их содержимое на ковер рядом с телом — вальтер и обшитый черной кожей кастет. Засунув все это к себе в карман, Ави поднялся.
На столе зажужжал телефон. Ави бросил на него взгляд, снял трубку и прикрыл микрофон платком.
– Да? — сказал Ави сквозь платок.
– Все в порядке?
– Да.
– Смотри в оба. За южноафриканцем придем через десять минут. Все понятно?
– Да.
– Глаз с него не спускай, ясно?
– Да.
На другом конце положили трубку. Лицо Ави покрылось капельками пота. Они придут за ним через десять минут! На столе лежала связка ключей. Ави схватил ее и побежал к входной двери. После трех неудачных попыток он подобрал нужный ключ и открыл дверь. Почти полная луна ярко сияла ослепительным светом. Он бросился к зарослям тамаринда, откуда тихо, слово тень, выбралась Руби.
– Ты знаешь, как охраняется подземный гараж ночью? — спросил её Ави.
– Да, — ответила она. — Двое охранников с автоматами.
– Ты их знаешь?
– Да…
– Тогда попытайся уболтать их, пококетничай… Я выйду из-за угла длинной стены. Постарайся, чтобы они стояли ко мне спиной. Сможешь?
– Постараюсь!
Руби медленно пошла к въезду в подземный гараж.
– Иса! — защебетала она. — Мне не спится, а вы бы заснули мгновенно, да вам нельзя. Вот так всегда.
– Эх, и поспал бы я с такой девчонкой, как ты, но мне за это голову открутят! — засмеялся Иса.
– Тебе голову открутят и за то, что ты со мной на посту треплешься…
– Так ты сама подошла, — обиженно ответил Иса.
– А ты не поддавайся. Я, может, тебя по заданию начальства проверяю. Иди сюда. А ну, встань передо мной. Посмотрю я на тебя, какой ты есть красавец.
Иса подошел к девушке. В это мгновение Ави, как пантера, метнулся вдоль стены и нанес Исе сильный удар по позвоночнику, как учили в академии, на четыре дюйма выше поясница. Удар вызвал болевой шок, и часовой упал без сознания. Второй часовой на мгновение растерялся, и это мгновение стало для него роковым. Ави носком ботинка ударил его в пах. В этот удар он вложил всю силу. Его чувство равновесия и координация были превосходными. Часовой пролетел по земле метра два и приземлился, ударившись головой о камень. Удар был такой силы, что часовой, распластавшись на полу, остался лежать без движения. Глаза были закрыты, дыхание затруднено. Ави с помощью своей спутницы втащил обоих часовых внутрь гаража и связал их вместе попавшимся под руку проводом.
Внутреннее расположение гаража Руби знала отлично, и, хотя здесь было почти темно, Ави уверенно вступил в огромный холодный склеп, где замерли в тишине моторы. Они безмолвствовали — упорно, скрытно, глухо, охраняя тайну заключенной в них силы. По стенам тянулись щиты с рубильниками, выключателями и контрольными лампочками. Одни забрались под самый потолок, другие жались друг к другу по карнизам.
– Где машина командора? — тихо спросил Ави.
– Вон она, в самом низу, за поворотом.
Они тихо подошли к новенькому лендроверу и вдруг увидели, что в нем сидит на заднем сиденье начальник гаража и спит. Рядом с ним лежал «калашников». Из открытого рта вырвался тяжелый храп. Ави открыл дверцу машины и кулаком резко ударил начальника гаража в горло. Храп тотчас же прекратился, из горла вылетел сдавленный звук, огромное тело начальника свесилось на бок и рухнуло на землю. Ави даже не посмотрел на него. Он лишь наклонился и вытащил у него пистолет — смит-вессон 38-го калибра, затем сел на сиденье, нащупывая ногами педали.
Откуда-то из темноты появилась Руби. Она успела переодеться. На ней теперь был грязный синий комбинезон, рукава и штанины которого были закатаны. Она выглядела как заправский лихой шофер. Времени на разговоры не было. С ледяным спокойствием Ави положил руки на руль, включил зажигание, нажал на стартер. Шум мотора, казалось, был слышен во всём лагере. Вдруг он заглох. Вспотевшими ладонями Ави снова завел мотор, и тот ритмично заурчал. Ави медленно начал выбираться из гаража наверх. Глаза его были прикованы к воротам. Пять метров, четыре метра, три, два…
В эту минуту послышались три коротких вопля сирены. Они эхом отдались в скалах. Затем последовал четвертый, который уже не прерывался. Ави повернулся к Руби:
– Мы проворонили сигнализацию! Садись за руль и жми к блокпосту! А я накрою часовых из автомата.
Руби повиновалась. Они выскочили наружу и понеслись по дороге вниз. Там уже метались трое часовых, поднятых сиреной. Все трое бросились к машине. Ави перевел предохранитель «калашникова» на отметку «одиночные» и выстрелил одному часовому в голову, другому в живот. Третья пуля просвистела и растворилась в холодном воздухе. Ави снова выстрелил — третий человек схватился за горло руками и рухнул навзничь.
В преисподнюю
Руби нажала на педаль газа и на полном ходу снесла низко сидящий шлагбаум блокпоста. Они помчались по ухабистой и грязной грунтовой дороге, идущей вдоль горного Ливанского хребта над долиной Бекаа. Удушливо-сырой горный туман стелился по холмам, поросшим соснами и ливанскими кедрами. Свернув с дорожных выбоин, Руби лихо послала машину под крутой уклон, срезая километровую петлю дороги. Спуск в долину перерезала быстрая горная речушка. Они еще не пересекли её, как два разрыва взметнули у них над головой скальные осколки. Дождем посыпалась сверху земля.
– Черт побери! — крикнула Руби и затормозила. — Я думаю, у речки засада. Им уже сообщили, и они ждут нас.
– Тогда поворачивай назад. Не будем стоять зря.
– Назад так же опасно ехать, как и вперед. Нас и так и этак накрыть могут. Вдвоем с дюжиной боевиков не справишься!
– Попробуем!
Подтолкнув лендровер, Ави вскочил в него, и Руби неожиданно лихо пустила машину свободным ходом. Подскакивая, неслись они бесшумно вниз по грунтовой дороге. Она вела джип совершенно по-мужски: не отрывалась взглядом от дороги, следила в зеркале за тем, что происходит сзади, хорошо чувствуя машину. Лицо у нее стало вдохновенным, почти страстным, глаза сузились в темные щелочки, смотрели прямо и дерзко. Во всем её облике чувствовалось что-то твердое и непреклонное. На полном ходу они спустились в мелководную речку и поехали руслом до излучины. Вдруг они увидели засаду всего в ста метрах от себя. Ави открыл стрельбу поверх голов.
От скал полетели осколки, выстрелы громом отдались по долине. Палестинцы разбежались во все стороны. Руби съехала вниз, обдуманно и аккуратно прошлась машиной, как утюгом, по маленькому лагерю боевиков, расшвыривая в стороны и сминая все их имущество, а затем рванула по дороге вверх.
Но еще один палестинский джип с тремя бойцами спускался по той же дороге, по какой они поднимались. Обе машины едва не столкнулись нос в нос, встретившись на изгибе. Мимо промелькнули удивленные лица.
– Гони! — крикнул Ави. — Если нас теперь догонят, то не станут и допрашивать, меня изуродуют, а тебя будут насиловать до потери сознания.
Лендровер с ревом начал брать крутой, разъезженный подъем. Ави оглянулся и увидел позади палестинский джип. Он шел уже за ними вверх по склону.
– Берегись! — невольно вскрикнул Ави, когда передний боевик открыл по ним огонь.
– Стреляй в них! — закричала в отчаянии Руби.
Новый поворот — и снова застрочил по ним передний боевик. Ави медленно прилаживал автомат и тщательно целился.
– Да стреляй же! — крикнула Руби.
Ави поднял автомат и, забыв, что при стрельбе из него надо занижать прицел, навел туда, куда и метил, — на передние колеса. Нажал спусковой крючок. Стремительная очередь, толчки отдачи и ствол повело вверх. Пули хлестнули не по шинам, а по ветровому стеклу. Ави увидел, как водитель и сидевший рядом боевик отвалились назад на сиденье, точно опрокинутые ударом. Джип врезался в огромные валуны по правую сторону дороги.
Руби гнала машину без роздыху, пока опасность не осталась позади и они не достигли селения Каста, где хотели передохнуть, но оказалось, что и там находится небольшой блокпост палестинцев, на котором, разумеется, уже успели поднять тревогу. Как только они подъехали к селению, из домика при дороге выскочили несколько боевиков и бросились к их машине, на ходу стреляя из автоматов. Руби, увертываясь, бросала машину то в одну, то в другую сторону. Пули свистели вокруг. Навстречу им бежал мужчина в берете. Он выпустил по Ави очередь.
Руби резко затормозила, Ави вывалился на землю и, зажав свой вальтер обеими руками, подпустил автоматчика, а потом в упор выстрелил в него три раза. Автоматчик упал. Ави снова вскочил в машину, Руби рванула вперед. Но автоматчик вскочил с земли и бросил в них гранату. Ави ударился головой о ветровое стекло и потерял сознание. Позже он понял, что пролежал без памяти несколько минут, но взрыва он не услышал.
Александр Цывин
Продолжение тут
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
