Продолжение. Начало в № 1083
Немцы называли этот город Пресбург, венгры Пожонь, а чехи в марте 1919 года нарекли его Братиславой.
Наша жизнь вошла в нормальное русло, нам удалось разбогатеть, но мы не были счастливы, живя в Пресбурге. В этом городе для нас не было покоя: слишком много в нем теней прошлого. Каждый камень напоминал о тех, кто не дожил до конца войны. Каждый дом или улица, каждое место в синагоге или скамья в парке, каждый прохожий на улице вызывали воспоминания о кошмарном прошлом. При столкновениях с неевреями нас охватывали подозрения и недоверие: «А не выдал ли он нацистам еврейскую семью? Отворачивался ли он, когда уводили в последний путь его соседей? Сотрудничал ли он с нацистами? Присвоил ли еврейское имущество? Помогал ли он в спасении евреев?» Такое происходило со всеми, кто пережил Катастрофу. Мы не могли здесь оставаться. Наше будущее ждало нас где-то в другом месте. К зиме 1946 года мы стали поговаривать о том, чтобы начать новую жизнь в Соединенных Штатах Америки.
Захват Чехословакии коммунистами в 1948 году окончательно укрепил нас в нашем решении. Получив власть, коммунисты вначале положили конец политической свободе, а вскоре стали отбирать экономические права. Они принялись национализировать все значимые предприятия, и наше не было исключением. Я получил письмо с указанием явиться в Министерство торговли, с тем чтобы обсудить статус моей мехообрабатывающей фабрики. В министерстве меня проинформировали, что отныне владельцем моего предприятия является коммунистическая партия. Но, так как я герой войны, партия позволит мне работать директором фабрики.
Я был крайне возмущен тем, что коммунисты могли просто взять и отобрать мое детище — фабрику. Я понимал, что нужно потянуть время, чтобы составить план, и я вежливо отклонил их предложение.
Коммунисты назначили своего партийца директором моей фабрики. Через несколько дней меня посетил заместитель министра с просьбой занять должность помощника или консультанта директора. Он объяснил, что это мой долг перед страной и согражданами. Мне ничего не оставалось делать, как согласиться.
Для меня главным было вывезти из страны мою семью с максимально возможной частью капитала. Отец, окрепший и восстановивший свое положение в еврейской общине, поехал как ее представитель в Соединенные Штаты на заседание конвенции «Агудат Исраэль» («Союз Израиля»). К счастью, он взял с собой Сару и оставил ее с близкими друзьями, жившими в Бельгии. Через неделю его пребывания в Соединенных Штатах в Чехословакии коммунисты полностью захватили власть. Нам удалось телеграфировать ему, чтобы он не возвращался. Отец получил наше послание и с помощью влиятельных друзей сумел остаться в США как беженец. Вскоре ему удалось привезти туда и Сару.
Вывезти из Чехословакии наш капитал было задачей не из легких. Я использовал план наших тесных деловых связей с импортировавшей фирмой в Бельгии. Мне удалось устроить так, чтобы эта фирма сделала большой заказ на наши меховые изделия. Получив заказ, директор фабрики немедленно меня проинформировал. При отсутствии опыта ему ничего не оставалось, кроме как полагаться на меня. Я заверил его, что мы сможем выполнить этот заказ. Он был счастлив заручиться моей поддержкой.
Весь товар был упакован в большие цилиндрические ящики из металла и погружен на грузовики. Но, перед тем как запечатать, ящики должна была проверить таможня. И вновь мне помогли мои связи — инспектор был бывшим партизаном. В эти ящики я положил личные вещи, ювелирные украшения, деньги. Таможенный инспектор поверхностно осмотрел их и запечатал. Я решил, что мне все удалось — скоро грузовики с запечатанными ящиками будут в Бельгии. Однако никто не следил за грузом, и, когда я вернулся вечером проверить отправку, то с ужасом увидел, что все пломбы были сорваны. Пограничники ни за что не пропустят ящики в таком состоянии. Хуже того: если они обнаружат там вещи, не указанные в декларации, все будет конфисковано.
Я сделал единственное, что мог: вернулся к своему товарищу — таможенному инспектору. В панике я рассказал ему о своем серьезном затруднении. Его реакция была не такой, какую я ожидал: он совершенно не обеспокоился по поводу ситуации.
– Не волнуйся, я поручу кому-то решить твою проблему. А пока пойдем выпьем.
За первым стаканом последовал второй, и третий, и четвертый. Я проснулся с ужасной головной болью, которая с каждой минутой усиливалась. На часах было уже 11:00. И тут я услышал, что мой приятель смеется. Я был в недоумении, не понимая причину его смеха. И он мне рассказал, что пломбы на ящиках были заменены, ящики удачно переправлены через границу и уже находятся на пути к Бельгии.
Продолжение следует
Перевод Элины РОХКИНД
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
