Еврейский Мир

lilofeia

 

На свете есть такое ничтожно малое количество вещей, которые я бы описала словом «ненавижу», что для их пересчета хватило бы пальцев одной руки. Рихард Вагнер—одна из таких вещей. И мое отвращение к нему началось задолго до того, как я переехала в Израиль—дело в том, что мой отец, увы, большой поклонник его творчества.
Даниель Баренбойм, например,—знаменитый дирижер и музыкант, да к тому же еврей, считает, что нелюбовь к Вагнеру в Израиле есть «симптомы тяжелой болезни». Он намекает на то, что эта нелюбовь насаждалась искусственно, хотя сами израильтяне «хотели строить новое общество»и «не были заинтересованы копаться и рыдать над страданиями их родителей».
Не знаю, по моему присказка про Иванов, родства не помнящих—это не про нас. Заподозрить Баренбойма в том, что он не знает биографию Вагнера, а след., и то, что тот был зоологическим юдофобом—тоже. Как можно играть, слушать и пропагандировать эту музыку, зная то, что содержит в себе биография этого монстра—я не знаю.
Этот год объявлен годом Вагнера. По всему миру с помпой празднуется его 200-летие. Если у кого-нибудь возникнет желание пойти и послушать его музыку—прочтите это. Может тогда станет меньше людей, которые станут утверждать, что нежелание исполнять его музыку в Израиле—это блажь, «симптомы тяжелой болезни»или рефлексии по Холокосту.

«Евреи — это черви, крысы, трихины, глисты,
которых нужно уничтожать, как чуму, до
последнего микроба, потому что против
них нет никакого средства, разве что
ядовитые газы».
Р.Вагнер, Письмо к Козиме, 1849

Я хотел бы отослать сторонников и любителей музыки Вагнера к этим страницам партитуры и потом спросить их, хотят ли они что-либо подобное слушать со сцены в Израиле. К сожалению, все эти тонкости практически неизвестны не только любителям музыки, но часто даже профессионалам-музыкантам. Зато защитникам Вагнера очень хорошо известно, например, о том, что первым дирижером оперы Вагнера «Парсифаль» был еврей Герман Леви, и это важный аргумент в устах защитников Вагнера. Но им нужно вспомнить или знать о том, как все это происходило на самом деле. Герман Леви по контракту был придворным капельмейстером баварской Королевской капеллы. Оркестр этот не имел права выступать ни с кем другим, кроме Леви. Контракт не мог отменить даже Людвиг Второй, король Баварии. Однако в случае с «Парсифалем» и Германом Леви между Рихардом Вагнером и баварским королем был составлен новый контракт.
Тех, кто хочет убедиться в его существовании, мы можем направить в музей немецкого искусства в Мюнхене. Фотокопия этого документа, который очень неохотно дают посетителям, находится в музее Вагнера в Байрейте. А те, кому и то и другое трудно или невозможно, могут найти подробное описание этого контракта в книге Клауса Умбаха «Рихард Вагнер».

Контракт этот состоит из трех пунктов. Первый: до того, как Герман Леви начнет первую репетицию, он должен креститься. Во втором пункте Вагнер оговаривает себе право никогда не разговаривать даже с крещеным Германом Леви непосредственно, а всегда только через третье лицо. Третий пункт: после первого исполнения «Парсифаля» Вагнер оговаривает себе право в присутствии баварского короля Людвига Второго сказать Герману Леви, что он, как еврей, имеет только одно право — умереть и как можно скорее. Под контрактом есть приписка, сделанная Вагнером и баварским королем: «Контракт был выполнен во всех его пунктах».
Можно попытаться обнаружить начало антисемитизма Вагнера. Он стал юдофобом после смерти его матери и последовавшей вскоре после этого смерти его первой жены Минны Планер, которая была еврейкой. В одном из своих писем в этот период Вагнер неожиданно пишет: «Я был на кладбище и посетил могилу моей любимой собаки» (собака лежала рядом с его женой, но Вагнер пишет только о посещении могилы любимой собаки). Именно в этот момент начинается вспышка зоологического антисемитизма, который не оставляет Вагнера до самой смерти.

Однако вернемся к «Парсифалю», который занимает в творчестве Вагнера особое место. Он называл эту оперу «завещанием для будущих потомков». В предисловии к первому изданию «Парсифаля» Вагнер писал: «В моей опере «Парсифаль» я представляю идею фигуры Христа, которая очищена от еврейской крови». Для Вагнера «Парсифаль», как он сам называет, — это «избавление от Избавителя». Почему нужно избавиться от Христа? Вагнер пишет дальше: «Ведь в жилах Христа текла еврейская кровь». Отталкиваясь от этого, Вагнер пускается в долгие философствования о том, какая часть еврейской крови может дать право человеку считаться неевреем. И вот что он пишет в своем дневнике и что подтверждает также дневник Козимы Вагнер, его второй жены: «Сначала я пришел к выводу, что одна шестнадцатая доля еврейской крови уже может освободить еврея от его преступления перед человечеством». Кстати, напомним, что эту пропорцию — одна шестнадцатая — Гитлер считал уже достаточной, для того чтобы изолировать, но не уничтожать человека физически.
Но потом, как пишет Вагнер: «Я пришел к выводу, что даже одной микроскопической капли крови (он употребляет даже не слово «капля», а «целле» /клетка/), одной микроскопической клетки еврейской крови уже достаточно, чтобы человек никогда не смыл с себя позор быть евреем, и он должен быть уничтожен». Здесь мы видим, что Вагнер пошел даже дальше нацистов. И вот этой-то идее посвятил себя Вагнер в «Парсифале».

И еще одна цитата. Вагнер просит, чтобы перед исполнением «Парсифаля» на сцене была разыграна мистерия, в которой «тело Христа будет сожжено вместе с другими евреями как символ избавления от еврейства вообще». Но даже во времена Вагнера никто не решился на подобные вещи. Или приведу такой диалог между Кундри и Парсифалем, когда Кундри не знает, кто пришел, и она говорит: «Кто ты, неизвестный путник? Ты устал, и твои руки обагрены кровью. Но если они обагрены еврейской кровью, тогда ты желанный гость в моем доме».
После окончания работы над «Парсифалем» Вагнер писал своей жене, что «звуки уничтожения, которые я написал для литавр в соль миноре, олицетворяют гибель всего еврейства, и, поверь мне, я не написал ничего прекраснее».

Я хотел бы спросить у защитников Вагнера, знают ли они об этом? И те, кто знает, хотят ли они слушать его произведения, или, может быть, эти слова заставляют задуматься о том, что музыка не всегда является сочетанием звуков, иногда она может быть оружием смерти.
Даже Ницше назвал «Парсифаль» черной мессой. И это действительно так. Из того, что Вагнер посеял на музыкальной почве, взошли хорошие всходы.

Очень часто можно слышать: «Да, но Вагнер в этом не виноват». K сожалению, все, что пишет сам Вагнер о себе, опровергает подобный подход. Потому что Вагнер не только хотел осуществления своих идей, но даже сказал: «И после нашей смерти (он называл себя во множественном числе, ибо считал, что он и Б-г — это почти одинаковые по важности явления) мы сверху будем следить, чтобы все шло по пути, указанному нами».
Именно эти идеи Вагнера были приняты нацистским режимом, и не было необходимости изменять ни мелодию, ни слова — все подходило и без этого….

Так что, если кто-то вам скажет, что Вагнер—это всего лишь музыка, теперь и вы знаете, что это не так.

Оцените пост

(голосовало: 8, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться