Еврейский Мир

Книгу «В поисках грустного Бэби» Василий Аксенов начал словами: «Первое очарование Америки — это еда». Согласен, еда в Америке неплоха. Но я уверен, слова эти были написаны до того, как Аксенов в первый раз посетил Израиль. Проведя в Израиле недавно восемь дней, я еще раз убедился: самая вкусная в мире еда — там.
В Иерусалиме я спросил местную жительницу: «Что здесь стоит посмотреть?» Я надеялся узнать, не пропустили ли мы что-то интересное. В ответ девушка стала перечислять места, где кормят особенно вкусно. Удивительно: те же овощи и фрукты, тот же творог и селедка в Израиле куда вкуснее, чем в диаспоре.
Европейские гурманы спорят, какой город является кулинарной столицей мира: Париж или Брюссель. Глупцы, поезжайте в Израиль, и вы поймете, какой! Я едал в разных концах Израиля, в ресторанах и кафе, в гостиницах при кибуцах и в гостях, и всегда еда там была праздником. Для такого явления должны быть мистические причины.
В старину у разных народов существовали разные формы богослужения: одни приносили детей в жертву Молоху, другие испражнялись перед Баалом, в храмах Астарты присутствовали для богослужения проститутки — женщины и мужчины. У евреев одной из основных форм богослужения всегда была трапеза. «и будешь ты есть, и насыщаться, и благословлять будешь Б-га, всесильного твоего, за страну хорошую, которую Он дал тебе» (Дварим, 8:10), — передал Моше евреям обещание Б-га. И «страна хорошая» доставляет пищу, достойную благословления.
Умение есть вкусную еду было среди первых вещей, которым Всевышний учил евреев. Сорок лет странствования по пустыне питались мы маном. Мидраш рассказывает, что ман принимал вкус той пищи, которую вкушающий воображал. Чем лучше у тебя воображение, тем вкуснее обед. Трапеза была одновременно уроком медитации. А привыкнув вкусно есть, эту традицию мы уже обязаны хранить.
О связи вкусной еды с еврейством ярко пишет Гейне в стихе «Диспут». В нем раввины в средневековой Испании дискутируют с капуцинами: чья вера правильней. Францисканец, доказывая свою истину, увещевает евреев:
Иудеи! Вы — вампиры,
Носороги, крокодилы,
Кабаны, гиппопотамы,
Павианы и гориллы!
Доводы реб Иуды из Наварры весьма отличны от этого, они связаны с достоинствами яств на пиру, который устроит для евреев, приготовив Левиафана, Всевышний:
В белом соусе чесночном
Редька плавает в приправу.
Я уверен, патер Хозе,
Что наешься ты на славу.

Но и винную подливку
Непременно ты попробуй,
Если ты, мой патер Хозе,
Ублажишь свою утробу.

Б-г наш знает в кухне толк,
Так не будь же ты болваном:
Распрощайся с крайней плотью,
Насладись Левиафаном!
Ту же мысль в прозе, в рассказе «Детство. У бабушки» высказывает Бабель: «На обед была холодная фаршированная рыба с хреном (блюдо, ради которого стоит принять иудейство)». Хорошая ирония должна иметь солидное основание.
Чтобы показать, что вкусная еда — подарок нам свыше, припомню еду в атеистической стране. Из всех начинаний коммунистов борьба с едой оказалась самым успешным. В обыч­ных местах общепита есть можно было только то, к чему не прикасалась рука повара, например вареные яйца. В 1985 году занесло меня на шахматный турнир в Барнаул. Ввиду важности общесоюзного мероприятия, в гостиничном ресторане готовили участникам ежедневно 16 съедобных порций. Но однажды там был объявлен санитарный день (почему нет санитарных дней в ресторанах Запада?), ресторан закрыли, и я пошел обедать в пиццерию. Выяснилось, что название это прибыло в СССР раньше самого блюда. Под видом пиццы мне подали ломоть хлеба с поднявшим на нем в знак капитуляции четыре угла засохшим куском сыра.
В те же годы, оказавшись в Павлодаре, зашел я из любопытства в местный гастроном. В мясном отделе я обнаружил лишь один «продукт» — чистые кости без единого намека на присутствовавшее на них когда-то мясо. Продукт этот назывался «кости пищевые». Приготовить из них обед, думаю, было чудом почище, чем рассечение Красного моря. Почему-то в романе Булгакова дьявол завершает посещение советской столицы, города «рыбы второй свежести», поджогом ресторана «У Грибоедова», в котором вкусно кормили. Этакая метка покинутости.
Наши мудрецы обсуждают место в Торе: «И взошли Моше и Аарон, Надав и Авиhу, и семьдесят старейшин Израиля (на гору Синай). И увидели они Всесильного Б-га Израиля… и видели они Всесильного, и ели, и пили» (Шмот 24:9–11). Достойно ли отмечать такую аудиенцию пиром? Духовный лидер города Эфрата в Израиле, рав Шломо Рискин, вслед за Таргумом считает, что достойно. «Б-г — это чистый дух, но люди — не бестелесные интеллект и душа. Так как мы созданы с телами, так мы должны праздновать дары Б-га нашими телами, — пишет он. — Трудно трансформировать еду и питье в религиозный опыт благодарения Б-гу. Но я верю, что это умение — великий вклад, который иудаизм вносит в религиозную практику». Рав иллюстрирует эту мысль: «Мы освящаем наш шаббатный стол вином и хлебом, повторяя алтарь Б-га в Святом Храме».
Становится понятным совершенство израильской еды: благословление перед и благодарение после делают трапезу общением с Всевышним, и еда должна быть достойной такого общения.

Оцените пост

(голосовало: 6, средняя оценка: 4,83 из 5)

Загрузка...

Поделиться