ПАМЯТИ БАБЬЕГО ЯРА

«И к Яру в шествии печальном

Евреи шли большой толпой.

Овчарки яростно рычали,

И дети в ужасе кричали.

Как скот, их гнали на убой».

«Бабий Яр», Валериан Рейнгольд

Воскресенье, 19 сентября. В Шорфронте проходил День памяти трагедии Бабьего Яра. На стенах – фотомонтажи, плакаты, светящаяся карта концентрационных лагерей, искусно выполненная Ниной и Матвеем Соловьевыми.

Возле стола с поминальными свечами стоит группа бывших узников гетто с желтыми шестиконечными звездами на груди.

Они молча держат портреты погибших родственников. Среди них – девочка Лора Виленская, с фотографией своей прабабушки Гени Гельман, погибшей в Бабьем Яру.

– 29 сентября 1941 года, – начинает свое выступление ведущая и организатор митинга памяти Фира Стукельман, – за день до Йом Кипур, по всему Киеву были развешаны листовки: «Всем жидам явиться на площадь с документами, ценными вещами и теплой одеждой. Кто не придет – расстрел!»

И потекла людская река. Никто не мог даже предположить, что это – чудовищная, хитроумная, изуверская ловушка. Думали, что их ведут в гетто. Но повели к кладбищу. Всех, старых и малых, заставили раздеться и начали в них стрелять. Все случилось быстро и неожиданно, люди даже не успели понять, что происходит.

Земля содрогнулась, и 33700 человек легли в кровавую яму. И по сей день их голоса доносятся до нас.

Илья Эренбург писал:

«Кровоточащая рана,

Моя несметная родня,

Я слышу, как из каждой ямы

Вы окликаете меня».

Но Бабий Яр – это только начало массового истребления евреев. Позднее было много Бабьих Яров. Разве мы можем забыть 100 тысяч уничтоженных в Минском гетто, 220 тысяч – в Одессе и Одесской области?… Так можно продолжать и продолжать.

И сегодня мы вспоминаем о 6 миллионах погибших наших братьев.

Чтобы трагедия не повторилась, эту память мы должны, мы обязаны передать молодым поколениям.

«Это было, я помню,

Сентябрь, 41-й.

Я там был и остался.

Я сжит со свету.

Мне 15»,

– проникновенно читает отрывок из поэмы Наума Коржавина актриса Елена Строганова.

После минуты молчания под грустный аккомпанемент скрипки Давида Степановского началась церемония зажигания поминальных свечей. Свечи – за убитых в Бабьем Яру, за полтора миллиона загубленных детей, за погибших от рук террористов в Израиле, за жертвы 11 сентября, за ребят, гибнущих в Ираке.

Свечи зажигают герои, участники этих событий: Борис Демчук, человек-легенда, прошедший фашистские концлагеря Дахау и Бухенвальд. А когда он репатриировался в Израиль, то в 50 лет во время войны Судного Дня пошел добровольцем на фронт и воевал на Голанах.

Семен Лапидус – герой-партизан, через 50 лет он получил орден Ленина.

В церемонии зажигания свечей приняли участие ветераны войны и бывшие узники гетто Анатолий Пустыльник, Ада Лескин, Алекс Каплан, Клава Райхман, Борис Фельдман, Фаина Заславская, Зоя Голдберг, а также израильтянка – девушка, пострадавшая в теракте у дискотеки – Полина Валис и офицер израильской армии Игорь Дахил. Свечу за жертвы 11 сентября зажгла Нелли Брагинская, потерявшая в этом теракте сына. Обращаясь к присутствующим, эта мужественная женщина сказала: «Нас уничтожали веками: римляне, фашисты, а теперь арабы. Но нет римлян, побеждены фашисты, а мы живем. И будем жить. Очень бы хотелось, чтобы с вами пришли ваши внуки. Для нас и для них очень важно, чтобы эстафета памяти передавалась из поколения в поколение».

Свечу за погибших в Ираке американцев зажгли матери, чьи дети сейчас воюют в этой стране: Анна Маринович, Светлана Копач, Сусана Заславская.

На митинге выступили представительница конселмена Майкла Нельсона Инна Каминская, исполнительный директор Совета Еврейских организаций (JCRC) Майкл Миллер: «Друзья! – это слово он сказал по-русски – Я благодарю Фиру Стукельман и вас всех за очень важное и нужное мероприятие. Я считаю, что Бабий Яр – это общая боль всех евреев, независимо от того, где они родились. Мой отец был президентом Клаймс Конференц и очень много работал над тем, чтобы помочь бывшим узникам концлагерей. В Киеве открыт Еврейский центр, названный в его честь.

Я специально ездил в Украину, чтобы увидеть Бабий Яр – это страшное место. Глядя на фотографии, которые держат люди, я ощущаю душевную боль. Мой долг – почтить память погибших, и поэтому я здесь. Мы – одна семья, мы – американцы и мы – евреи. Нам нужно помнить о прошлом, чтобы оно не повторилось».

Леонид Розенберг, председатель Ассоциации ветеранов войны, в своем выступлении сказал: «6 ноября 1943 г. я участвовал в освобождении Киева. Я хотел посетить своих родных и близких, но почти никого не осталось. Все были в Бабьем Яру. Мой личный Бабий Яр – расстрелянные мать, брат и убитая в своей кроватке 7-летняя сестренка. Я узнал об этом только в 1944 г., когда встретился с отцом, воевавшим в авиационном полку. Сейчас наша кровоточащая рана – Израиль, и мы должны все делать, чтобы такого Бабьего Яра не повторилось в Израиле».

Елена Строганова с глубоким чувством читает поэму Е. Евтушенко «Бабий Яр»:

«… Все молча здесь кричит,

И шапку сняв,

Я чувствую, как медленно седею.

И сам я, как сплошной беззвучный крик

Над тысячами тысяч погребенных.

Я – каждый здесь расстрелянный старик,

Я – каждый здесь расстрелянный ребенок…»

Ветеран войны Роман Чемеревский прочитал свое стихотворение «Бессмертие» и, аккомпанируя себе на гитаре, исполнил песню, посвященную Бабьему Яру:

«… И мертвой рукой

Седовласый старик

От пуль защищает

Убитого внука…»

Все встали, когда кантор Давид Степановский в канторском облачении вышел для прочтения Кадиш – молитвы скорбящих. Он сказал: «Мы начнем не с Кадиша. Буквально через неделю я буду стоять точно так же, как перед вами, в синагоге «Beth Shalom» (угол Ave. X и 27 Street) в Бруклине и буду читать молитву «Эль мала рахамим». Эта поминальная молитва, которую читают в Йом Кипур во время Изкора, написана в память о 6 миллионах евреев…

Всегда, когда я читаю Кадиш, я рассказываю о его содержании. В народе считается, что Кадиш – траурная молитва. Но ни одного слова о трауре в ней нет. Это молитва, прославляющая Всевышнего. И заканчивается Кадиш словами: «Творящий мир в небесах, сотвори мир над всеми нами, над народом Израиля, и скажем: Амен!» – «Амен».

А затем Давид Степановский прекрасно исполнил несколько песен, которые пели в гетто.

ПЕСНИ ГЕТТО

«Я родился в Печорском концлагере, – рассказывает Д. Степановский. – Папу убили фашисты. До 5 лет я не знал ни одного русского слова. Мой родной язык был идиш. Удивительно, это просто чудо: находясь в ужасных условиях гетто, в смертельной опасности, евреи пели песни. Сейчас я исполню песню «Купите папиросы» в том варианте, в котором ее пела в лагере моя мама. Эту песню сочинил Герман Яблоков (1903 – 1981 гг.) под впечатлением от страданий детей, осиротевших во время погромов после Первой мировой войны. Сам он ребенком тоже торговал папиросами на улице. Песне суждено было стать первым еврейским шлягером. Его исполняли сестры Берри. Но моя мама пела другой вариант этой песни.

В гетто находились люди, которые даже сочиняли песни. В Каунасском гетто на мотив «Тум-балалайка», но с другими словами пели песню «Ялэс» (еврейский полицейский). Я записал ее на диск в Вашингтонском музее Холокоста.

Статистики утверждают, что если бы нас не уничтожали, то сейчас евреев было бы 200 миллионов. У нас очень много песен, посвященных еврейским мамам. Такая песня «Мамэлэ» написана в Каунасском гетто, где фашисты за одну ночь расстреляли более 1300 евреев, в основном детей. Песню сочинил узник гетто Перси Хейт, который затем попал в Освенцим, а после освобождения – в Америку».

Свой концерт, посвященный песням гетто, Давид закончил популярной песней на слова доктора Павла Юциса «Еврейская душа»:

«Еврейская душа, рожденная в изгнаньи,

Вскормленная в страданьи,

Взращенная в борьбе.

Еврейская душа,

Загадочная с виду,

И пусть Звезда Давида

Осветит путь тебе».