Продолжение.
Начало в № 895
Кошки жили в нашей семье почти всегда. «Почти» ( это потому, что в течение тринадцати лет хозяином в доме была собака, всеми любимый польский терьер. Тогда нам в голову не приходило, что возможно мирное сосуществование таких заклятых врагов, как кошки и собаки. Тому, что вражда между ними вечная, нас научили наши «дособачьи» кошки. Кроме того, мы были в плену расхожего выражения о невозможности сосуществования разных особей, как о «жизни кошки с собакой».
Приходится говорить о кошках во множественном числе, так как смена их поколений происходит намного чаще, чем людских. У нас они были разные по цвету и по характеру, реже — пушистые, чаще — гладкошерстные. Любила кошек большая часть нашего семейства. Особенно их любила моя жена Лиля, к ним был неравнодушен и ее отец. Он играл с ними, расчесывал, придумывал для них игрушки. Они в ответ платили ему большой привязанностью. Только теща была к ним безразлична. Когда же чуть-чуть подрос наш сынишка Сашенька, то и он вошел в домашний «клуб любителей кошек».
В течение длительного времени у нас жили династии кошек, сперва — серые, а в последнее время трехцветные — рыже-бело-серые. В народе говорят, что трехцветные кошки приносят в дом счастье. Не знаю, как насчет счастья, а успокоение и хорошее настроение они дарили всегда. И не только трехцветные. Вот почему коты и кошки, эти независимые и в то же время ласковые зверьки у нас назывались службой хорошего настроения.
Наши младшие кошачьи братья имели и общие, и очень разные черты. У каждого из них был свой характер. Большинство из них запомнились привычкой уютно располагаться на письменном столе, на листе бумаги или странице книги или журнала, с которыми кто-нибудь из домочадцев в это время работал. А так как в квартире стояли пять письменных столов и работали за ними пять человек, то эта кошачья привычка постоянно закреплялась. Но никто из домочадцев никогда кошек не прогонял, хотя из-за них работа за письменным столом нередко приостанавливалась. Только в случае срочности работы кошке, непрошеному помощнику, объясняли, что дело срочное, что оно не терпит отлагательства и что его (ее) очень просят хотя бы немного передвинуться. Самое интересное, что это понималось. Чаще всего кошки спрыгивали со столов по собственной инициативе, но только после получения порции ласки в виде поглаживания и почесывания, сопровождаемых нежными словами. Многие из них очень любили дремать и на большом обеденном столе в световом пятне под низко висящим абажуром. Но эту кошачью привычку домочадцы воспринимали без энтузиазма, хотя и нередко делали вид, что ничего предосудительного в этом не видят…
Рассказ о кошках с особыми привычками начну с одной из тех, которая жила у нас в наши молодые годы. Это был серый и пушистый зверек, который очень любил кататься на двери. Если кто-нибудь проходил, не замечая кошку, сидящую на верху двери, то он обычно получал шлепок лапой по голове, как напоминание об обязанности покатать дверного пассажира. При попытке закрыть дверь она проворно с нее спрыгивала.
В более поздние годы нас радовали трехцветные кошки с одинаковым именем — Рыжуля. Рыжуля-I (позднее были у нас Рыжуля вторая и третья) проявляла чудеса прыгучести, грациозности и осторожности. Она любила прыгать на нижнюю часть старинного высоченного буфета, с него ( на стоящий рядом с ним шкафчик-горку, а затем — на одну из двух деревянных полок, висящих высоко на стене по обе стороны буфета. На другую полку кошка переходила через вершину буфета. Когда домочадцы впервые увидели этот трюк, у них все внутри похолодело. На каждой из полок стояли несколько довольно дорогих антикварных фарфоровых предмета. Трудно себе представить, что было бы, если б Рыжуля какой-нибудь из них зацепила и сбросила, ведь полки висели на высоте от пола порядка четырех метров! Но ничего подобного никогда не случалось, хотя описанные переходы продолжались в течение нескольких лет.
Рыжуля-III запомнилась любовью спать на моей груди. Стоило мне прилечь в кабинете на диване, стоящем рядом с письменным столом, как эта кошечка укладывалась на мне в одной и той же позе — хвостом к моему лицу. Мои же попытки и уговоры на более эстетичную позу ни к чему не приводили. В конце концов, я сдался. Но интересно, что, если я ложился отдыхать в спальне, то Рыжуля-III на мне никогда не укладывалась. К нашему большому огорчению, жизнь этой кошечки была недолгой: она тяжело заболела и умерла. Это грустное событие совпало с началом наших с женой сборов в эмиграцию. Поэтому тогда было решено новым кошачьим другом не обзаводиться.
Судьба, однако, распорядилась иначе. Нас начал навещать котенок из соседней квартиры. Он был серенький и полосатенький — ничем не привлекательный, кроме, пожалуй, своей детскости и незащищенности. Вошел он к нам через «черный» ход. Так он оказался в кухне. Не знаю, что привлекло его внимание: то ли запах когда-то живших у нас кошек, то ли кухня. Квартирное пространство он осваивал постепенно, но безостановочно. Спустя короткое время котенок практически поселился у нас. В свою квартиру он возвращался все реже и реже. Однако его настоящие хозяева не протестовали. Кстати, они его называли Мунька, а мы с женой — Ненашакошка. Очень скоро он сел мне на голову. Нет, не в иносказательном смысле, а в прямом. Происходило это на упоминавшемся выше диване. Стоило мне прилечь, как этот котенок уютно укладывался так, что бок его был на подушке, а мягкий животик плотно облегал мою голову. Такой компресс летом было трудно переносить, но приходилось. Любовь к животным требует жертв. Когда мы двинулись в дальнюю дорогу, Мунька вернулась от «приемных родителей», т. е. от нас, к своим хозяевам. Это ласковое существо нельзя забыть.
Продолжение следует
Опубликовал: Владимир СЕРЕБРО
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
