Из ГУЛАГа в Лос-Анджелес

Слева Моше Давидоф.

В дни прошедшего праздника Хануки я был в Лос-Анджелесе на “русском” шаббатоне, трехдневном семинаре, который начался в четверг и закончился в воскресенье. Не случайно шаббатон этот называется “Симха”, что означает радость, ибо около двухсот участников семинара с радостью возвращаются каждый год для того, чтобы вновь встретиться со своими друзьями. Все разбросаны: кто-то живет в Лос-Анджелесе, кто-то — в Сан-Франциско, а кто-то — в Ванкувере, но все ощущают некое чувство принадлежности к своей общине участников шаббатона.

Например, Толя и Элеонора впервые приехали четверть века назад. Тогда их дочь и сын учились в городских школах и мало что знали о еврействе. Сегодня их дочь ребецн, мать троих детей, преподает Тору молодым людям в Лос-Анджелесе, а их сын — отец семейства, учится на раввина в Иерусалиме.

Признаюсь, что, когда меня впервые пригласили на шаббатон в качестве лектора, я отказался. “Как я могу оставить свою общину в Бруклине? Ко мне каждый шаббат приходят много людей. Через несколько лет мне вдруг позвонил Саша Ильин, один из моих друзей по еврейскому подполью в Москве. Ему я не смог отказать, и с тех пор эта община стала частью моей семьи. Прошло почти двадцать лет. Когда-то я брал с собой своих младших сыновей, Аарона и Давида, сегодня они с семьями живут в Израиле и с 7 октября 2023 года служат в Армии обороны Израиля.

Саадия Давидоф проводит урок на шаббатоне «Симха».

В пятницу утром мы прогуливались по набережной Тихого океана, и я попросил Моше Давидоф, основателя шаббатона “Симха”, рассказать нашим читателям, с чего все начиналось. Перед нами раскрылось настоящее ханукальное чудо: оказывается, свет, однажды зажженный в сибирском ГУЛАГе, продолжает светить в Иерусалиме и достиг Западного побережья США. Это рассказ о мужестве узников Сиона, Иосефе Менделевиче и Шимоне Грилюсе, о радости посвящения свитка Торы в Лос-Анджелесе и Хануке в Сиэтле.

-Моше, расскажите о себе.

-Я был подростком, когда мы уехали из Ленинграда и поселились в Миннесоте. Однажды раввин — шалиах Хабада — пригласил меня, брата и еще нескольких ребят в кино на самый первый фильм “Star Wars”. Так я впервые познакомился с религиозным человеком. Он пригласил меня на еврейскую свадьбу, и это было некое соприкосновение со светом еврейской традиции. Тогда были посеяны семена, которые взошли 15 лет спустя. В юности мне было не до еврейства, нужно было поступать в колледж, строить карьеру. Я получил финансовое образование в университете Миннесоты, работал в больших корпорациях. И только потом заинтересовался всерьез нашей традицией и еврейской жизнью.

– А первый шаббатон?

– Двадцать шесть лет назад в Лос-Анджелес приехал Шимон Грилюс из Иерусалима. Раввин нашей синагоги позвонил мне: «Приходи ко мне домой, хочу тебя познакомить кое с кем». Так я познакомился с ребе Грилюсом. Тогда же мы решили пригласить друзей в наш дом в Вествуде. Пришел русскоязычный шалиах из Лос-Анджелеса — это и был наш самый первый шаббатон.

Шимон Грилюс.

– Я познакомился с равом Грилюсом вскоре после приезда в Израиль в 1981 году. Учился в русскоязычной иешиве «Швут Ами», которую основали рав Шимон Грилюс с замечательным раввином Элеэзером Кугелем, благословенной памяти. Шимон тогда рассказал мне, что был диссидентом и оказался в пермском ГУЛАГе. Он молился, чтобы кто-нибудь из арестованных «самолетчиков», которые боролись за выезд в Израиль, оказался в пермском лагере и обучал его Торе. И это произошло. Как вспоминал Иосеф Менделевич – герой “самолетного дела”, – сразу с этапа в лагере подошел к нему человек, которого звали Симеон, и сказал: “Учи меня Торе”. Менделевич ответил: “Подожди, я только приехал”. А Шимон говорит: “Я же жду тебя целый год”.

И они начали заниматься Торой, соблюдать шаббат и кашрут в невероятно трудных условиях заключения. Потом они вместе приезжали на шаббатон “Симха” в Лос-Анджелес и делились своей историей. А сегодня искорки света, зажженные когда-то в сибирском ГУЛАГе этими людьми, продолжают светить нам.

-Мы с женой проводим этот шаббатон уже 26-й год подряд. И это наша миссия в жизни. В этот раз мы дарим нашей общине написанный в Иерусалиме свиток Торы, который мы посвятили памяти своих отцов, бабушек и дедушек. Этот свиток писал софер в Израиле, но специально для нас было оставлено около ста букв. В воскресенье утром участники шаббатона стояли в очереди купить букву Торы, и софер писал их, заканчивая свиток. Люди хотели, чтобы у них была своя буква в Торе.

-Радость посвящения свитка Торы памяти ваших близких — это и радость за вашего сына, который продолжает преподавать Тору другим.

Я обратился к сыну Моше. Рав Саадия Давидоф – шалиах, посланник Ребе в Сиэтле.

Йосеф Менделевич на шаббатоне в Санкт — Петербурге.

– Что вы испытываете сегодня, когда ваша семья дарит Сефер Тору общине?

– Свиток Торы обладает уникальной силой. В 1973 году в Йом-Кипур арабы напали на Израиль, началась Война Судного дня. Тогда Любавичский Ребе призвал евреев мира написать свиток Торы, чтобы наступил мир. Ребе всегда говорил, что Тора — не только исторический документ, это “инструкция” как жить и как принести мир. Когда человек изучает Тору, он начинает жить по правилам Торы, выполнять заповеди, он открывает сокрытый в нашем мире свет.

Сегодня здесь собралась община русскоязычных евреев из Лос-Анджелеса, и не только. Например, мы приехали из Сиэтла, другие приехали из Канады, вы приехали из Нью-Йорка. В этом единение нашего народа. Мы надеемся, что Тора, которую мы дарим общине, станет благословением мира для народа Израиля и всех людей на земле.

– Не мы храним Тору, а Тора хранит нас, объединяет и дает нам силы. Когда мы вместе, то свет побеждает тьму. Как говорят сегодня в Израиле: “Вместе победим!”.

“Пришли мне учителя Торы!”

Саадия Давидоф зажигает Менору в Сиэтле, 2025.

Рассказ рава Шимона Грилюса:

-Я родился в Вильнюсе. Уже в юности начал искать захоронения убитых фашистами евреев. Все слышали, конечно, о Бабьем Яре. В 60-х годах на всей территории СССР не было даже камня, который символизировал бы место массовых убийств евреев…

У немцев был “порядок”: перед расстрелом одежда – вправо, обувь – влево. Золотые зубные протезы вынимались раньше. Маленькая девочка, когда снимала свои ботиночки, споткнулась и упала. Ее “укрыла” обувь других детей. Девочка спаслась, и мы от нее узнали, где была яма с расстрелянными детьми.

1964-й год. Мы закончили устройство кладбища, установили символический день поминовения, и туда приехали молодые евреи. Приехали из Ленинграда, Москвы, Кишинева, из Винницы. Власти увидели в этом “антисоветское сборище”. Стоишь на кладбище, где когда-то фашисты расстреляли детей, и думаешь: «Ты попал в черный список. Тебя могут выгнать из института. Ты можешь потерять работу”. Моя военная профессия — радиоинженер, я учился в Рязанском радиотехническом институте. Сегодня это были бы С-300, С-400, то есть зенитно-ракетные установки. Вдруг какая-то внутренняя сила “выбросила” все эти мысли из головы, и я перестал бояться… Я стал думать о том, что мы принимаем эстафету у тех, кто был до нас.

Я должен был поехать в Рязань, 1500 километров от Литвы. Приезжаю, захожу в квартиру моих будущих коллег по подполью и вижу две свечи. Спрашиваю: что это значит? Мне говорят, что это шаббат. Что такое — шаббат?.. И так по капельке я начал открывать свое еврейство.

В Рязанском радиотехническом институте были еврейские студенты, которых “отрикошетили” из разных вузов СССР. Мы знали, что нас арестуют.

Мой папа учился в иешиве в Литве, но потом стал коммунистом и поехал строить коммунизм на… Колыму. Я же был у Брежнева «на курорте».

Первый год. Сижу один, 250 «ходячих удобрений» – так мы называли бывших нацистов, участников уничтожения евреев. Мы с ними не общались. И было около 40 политзаключенных, русские монархисты, армянские, литовские, латышские, украинские националисты.

И вдруг в «Ленинградской правде», где, кроме слова «правда», никакой правды не было, я читаю о “всемирном сионистском заговоре” и попытке захвата самолета. Я быстро подсчитал: арестованы 12 «самолетчиков». Две женщины не в счет: мужчин и женщины не сажали вместе. Четыре политзоны. Десять разделить на четыре, – никого с одного процесса не сажали вместе. Я понял, что двое или трое попадут ко мне в зону. Тогда я еще не открыл для себя Творца, но молился: “Пришли мне учителя Торы!”

Мне оставалось сидеть еще четыре года. Надо было готовиться к алие в Израиль, учить иврит. Среди десяти «самолетчиков» один был религиозный человек. Именно он приехал ко мне в зону! Иосеф Менделевич родился получил знания Торы от своего дяди. Папа-коммунист ему читал отрывки из Талмуда. В общем, снова эти искорки еврейской души.

А продолжение — чудо. Там ты живешь в зоне без стен. Все знают, кто ты. Они знали, кто Иосеф для меня, и нас за четыре года не разлучили.

Я видел руководителя Украинского национального фронта. Если есть читатели из Украины, то вы, возможно, слышали имена адвокатов – пана Лукьяненко и пана Кандыбы. Они нас поздравляли с Днем независимости Израиля, оставляли нам уголок в бараке, это было наше купе. Там рав Менделевич в шаббат проводил кидуш.

Пан Лукьяненко и пан Кандыба выходили из барака, чтобы мы уединились, поздравляли нас и говорили: «Вы великий народ! Мы выходим из малой зоны в большую». Это так у нас назывался Советский Союз.

А сегодня мы с Иосефом Менделевичем соседи в Иерусалиме. Из окна моей квартиры виден его дом. И мы вместе преподаем Тору на русском языке. Мы ездим в бывший Советский Союз. СССР уже нет, а мы приезжаем преподавать Тору!

Мы сохраняли свое еврейство в лагерях, в Израиле боролись за узников Сиона, за их выезд в Израиль.

А в Москве в начале 80-х годов два молодых человека, Илья Эссас и Гриша Вассерман, принимают эстафету: рав Вассерман создает еврейскую общину в Ленинграде, а рав Эссас — в Москве. В Америке рав Мордехай Нойштадт создает организацию и в течение многих лет направил в СССР более тысячи «туристов», преподавателей Торы. В Иерусалиме в это время создается иешива «Швут Ами», чтобы принимать учеников рава Эссаса и рава Вассермана.

Шимон Грилюс в Лос — Анджелесе на шаббатоне «Симха», 2007 год.

Приняли их волну. Среди них рав Элиезер Ксидо, рав Хаим Бурштейн, рав Моше Пантелят. Они “оперились” в «Швут Ами» и вернулись в свои города, чтобы продолжить эстафету.

Еврейская школа “Мигдаль-Ор” возникла в Москве и в Ленинграде.

Я вообще влюблен в русскоязычную аудиторию. И, кстати, есть особый интерес и среди молодежи в Америке, среди родившихся в Америке в русскоязычных семьях. Они ищут смысл в жизни, ищут свои корни.

– Хочу упомянуть еще одно чудо. Я учился в Москве у Ильи Эссаса, а потом у вас в Иерусалиме, в иешиве “Швут Ами”. Однажды я приехал в Лос-Анджелес на шаббатон к замечательной семье Моше и Эстер Давидоф. Они мне рассказали, что приезжал из Израиля реб Шимон Грилюс, который вдохновил их. И тут я понял, что чудо распространения света Торы из тьмы пермского советского концлагеря продолжается. Надеюсь, что ваш рассказ вдохновит наших читателей искать свет и делиться им с другими людьми.
Беседовал Лев Кацин