Конфликтная коллизия будоражила еврейский мир в 70-х годах 19 века — спор между Садгорской и Цанзской хасидскими династиями. Адмор цанзских хасидов рабби Хаим Халберштамм (1793-1876), «реб Хаим Цанзер», выдающийся талмудист, стремившийся сгладить противоречия между хасидизмом и традиционным, «литовским» направлением, аскет и бессеребренник, отдававший нуждающимся всё до гроша и нередко закладывавший свои вещи ради благотворительности — выступил с резкой критикой шикарного образа жизни адморов из ружинской (садгорской) династии. При этом реб Хаим подчёркивал уважение к своему учителю, родоначальнику династии рабби Израэлю Фридману — «реб Исруэлю Ружину» (1796-1850),- ибо, хотя рав Израэль тоже позволял себе роскошество, «у него это очищалось святостью». Не так у наследников, «шайки совратителей», «модников и завсегдатаев курортов»…
Видимо, не столь просто дело… Праведник и чудотворец Рыбницкий ребе был приёмным сыном Штефанешского ребе рабби Мотесла — внука и ученика рабби Израэля; всю жизнь Рыбницер с величайшим почтением отзывался о приёмном отце и рассказывал о его святости и чудесных деяниях. Я прочёл составленную «просветителем» историю садгорской династии, пасквиль, переполненный насмешками и презрительными эпитетами в адрес «тёмных и наивных хасидов, из экзальтации поддавшихся влиянию малограмотного Ружинера» — но даже сей «прогрессивный» автор не смог объяснить, отчего рав Израэль пользовался таким уважением. В том числе у идейных противников хасидизма. «Российский Мендельсон» Ицхак-Бер Левинзон (1788-1860) чрезвычайно польщен и обрадован, получив от Ружинера письмо в связи с выходом книги «Теуда баИсраэль». Но ничто не подсказало «историку» сгладить тон при обличении «религиозного дурмана».
Рав Израэль, правнук Магида из Межерича, родился 5 октября (3 Тишри) 1796 года в местечке Погребище на Подолии. Прямой потомок царя Давида, он, согласно хасидской традиции, был воплощением души царя Шломо. Отец его, рав Шалом из Пруговича — сын сына Магида Авраама «Ангела», а мать Хава — внучка рабби Нахума из Чернобыля (1730-1797), ученика Бааль-Шем-Това и Магида. С детства Израэль отличался острым умом и проницательностью, о чём свидетельствуют евреи и христиане, с ним соприкасавшиеся. Когда через Погребище проезжал автор «Тании» рабби Шнеур-Залман, семилетний мальчик задал вопрос: «Как сочетается первая строка «Шма» — «Г-сподь один…», произнося которую, ты должен полностью отрешиться от своего обособленного существования, с дальнейшим «люби» — обращению к человеческой личности?». Мудрец дал обстоятельный ответ, прекрасно понятый малышом.
Наследник состоятельной семьи, с юности Израэль вёл аскетический образ жизни: мало ел, спал не более 2 часов в сутки и постоянно учился, обретя обширные познания во всех областях Торы. Но поучения свои он будет облекать языком простым и обыденным, что даст повод недоброжелателям, в особенности маскилим («просветителям»), обвинять ребе в малограмотности.
В 13 лет женился, в отрочестве потерял отца, затем старшего брата Авраама (1813) — оставшись единственным по мужской линии наследником Магида. Выдающийся хасидский наставник рабби Авраам-Йешуа из Апты («Огев Исраэль», 1755-1825) с ранних лет относился к Ружинеру с величайшим почтением и утверждал, что «ангел забыл шлёпнуть младенца по губам» — и значит, вся Тора запечатлена в его разуме. Израэль дал левиратный развод (халицу) бездетной жене умершего брата и некоторое время не прикасался к своей жене. Обеспокоенную мать Аптер утешил: «Дети будут» (многие роды основателей хасидских дворов — потомки Ружинера), а после говорил: «У него столь святая душа, что я боюсь, как бы не обвинили меня небеса, что я спустил её в тину земных дел».
В 1815 молодой цадик переносит резиденцию в городок Ружин под Киевом. Сюда стекаются тысячи посетителей со всей Украины. Христианин профессор Майер свидетельствует, что он встретил у Ружинера фельдмаршала князя Витгенштейна, «который обращался к адмору с крайним почтением и готов был подарить ему великолепный дворец, если бы ребе согласился переехать в его владения». Профессор продолжает: «он поистине достоин этого почёта — у него нет научных знаний, но есть острый природный ум. Какое бы трудное и запутанное дело ему не представляли, он тотчас схватывает его во всей глубине… приятны и его наружность и манеры — он изящен и благороден» (учёный на свой манер переводит понятие «руах а-кодеш»). При этом рабби был немногословен и выдержан, «светские» манеры являли природный аристократизм.
Двор аскета напоминал княжеский — роскошный дворец, богатая обстановка, множество одетых по моде слуг, золочёная карета с четвёркой рысаков, собственный оркестр… Ребе принимает гостей, одетый в белоснежную шёлковую мантию, подпоясанную золотым поясом и скреплённую брильянтовою брошью. Связано ли это всё с духовным родством с царём Шломо, или с хасидским преданием, что Ружинер «должен был стать Машиахом, но поколение оказалось недостойно и его рано забрали небеса»? Или он просто хотел сделать зримым для людей великолепие и величие Торы? Перед смертью адмор, подобно рабейну Йеуде а-Кадош, произнесёт: «Владыка мира, известно Тебе, что ни на волос я не насладился благами этого мира». Знаменитый каббалист рав Хаим из Сандеца (Цанза), посетивший Ружинера в Сандгоре, скажет, что «Ружинский цадик во всякое время готов принести себя в жертву во имя Б-га».
С 1827 на евреев (а также на финнов, цыган и поляков) распространён институт кантонистов (с 12 лет, а на деле и раньше). С евреев — тройная норма рекрутов. К русским властям доходят вести о влиянии «царя евреев» — оно мешает планам Николая I по насильственной ассимиляции нашего народа. Наконец подвернулся повод («Ушицкое дело») — в 1838 в местечке Дунаевцы Ушицкого уезда Подолии были убиты два еврея-доносчика и остальные доносчики, по подсказке властей, указали на Ружинера как на организатора убийства. «Еврейский царь» арестован и усажен на два года в каталажку. Улик не обнаружено, под конец «генерал-аудит не нашёл оснований обвинять раввина Фридмана в причастности к убийству… но, поскольку на него пало подозрение в пропаганде хасидской секты и сборе денег в её пользу», злодея поместили под полицейский надзор.
В силу тяжести «оставшихся подозрений» и официальной причины освобождения: «резко ухудшившегося состояния здоровья» очевидно, что новый арест близок (вот подлечится…) — и адмор тайком бежит сперва за пределы черты оседлости, а в 1840 переходит границу в Румынию, бывшую частью Австро-Венгерской империи. Постепенно галицийские хасиды, сперва настороженно встретившие беглеца, потянулись к нему. В Садгоре (ныне часть Черновиц), владелец которой предложил ему поддержку и защиту на случай полицейских недоразумений (русские власти требовали выдачи беглеца), ребе жил с 1841. Со временем сюда перебралась семья — жена с 6 сыновьями, 3 дочерями и несколькими внуками. Чтобы защититься от россиян, рав добыл документ на имя пропавшего австрийского еврея Израэля Зонненфельда, «доказал тождество» и стал австрийским подданным. В Садгоре возник великолепный двор по подобию ружинского, а, дабы закрепить новое гражданство, по совету львовского начальства ребе приобретает соседнее селение Патоки. В «муравейник» — дом, где обитала разрастающаяся семья, приезжали хасиды с обеих сторон границы.
Интересно, что цадик, «нежно обласканный» двуглавым орлом, тосковал по жизни в Российской империи. Он говорил, что «Машиах сперва появится в России». «В конце времён цивилизованные народы возненавидят евреев, силой и жестокостью заставят их собраться в Израиле, а когда оставшиеся, погрязнув в материальном и духовном рабстве, не захотят возвращаться из галута — сурово изгонят их».
В Раш-аШана 1850 рав сказал приближенным, что «слышит рог Машиаха — меня зовут отсюда» — и через месяц, 3 Хешвана, покинул мир. «Царь евреев» оставил книги: «Орот (света) Израиля» и «Нер (свеча) Израиля».
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
