Фото: Бывший узник нацистского лагеря смерти Аушвиц (Освенцим), располагавшегося на территории Польши. Фото сделано во время памятных церемоний по случаю 75-летия освобождения лагеря
9 февраля в Варшаве было вынесено судебное решение по делу двух историков — профессора Барбары Энгелькинг, директора Польского центра исследований Холокоста, и профессора Яна Грабовского, польско-канадского исследователя из университета Оттавы.
Историки с мировым именем обвинялись в том, что в своей книге, посвященной Холокосту в Польше, они оклеветали покойного старосту одной из польских деревень. Процесс вновь поднял болезненную для Польши тему причастности поляков как к преследованиям евреев, так и к их спасению от нацистов в годы Второй мировой войны. Решение суда таково: Энгелькинг и Грабовский должны извиниться за неточность в своей работе, денежную компенсацию они выплачивать не будут. «Я уважаю вердикты суда, но с этим постановлением мне согласиться трудно. Надеюсь, в ходе апелляции наша правота будет признана», — сказал журналистам Gazeta Wyborcza профессор Грабовский сразу после оглашения вердикта. В чем же, по мнению судей, ошиблись историки?
В книге «Ночь без конца. Судьбы евреев в некоторых районах оккупированной Польши», которая была опубликована в 2018 году, ученые обвинили Эдварда Малиновского, в годы Второй мировой — старосту деревни Малиново Бельского повета Подляшского воеводства, что недалеко от границы с Беларусью, в причастности к выдаче евреев нацистам. Истцом выступила Филомена Лещиньская, племянница Малиновского. В двухтомном исследовании, редактором которого был Ян Грабовский, Барбара Энгелькинг и восемь других историков описывали судьбы десятков тысяч евреев, бежавших из различных гетто в сельскую местность. Филомена Лещиньская требует от историков компенсации в размере 100 тысяч злотых (около 22 тысяч евро) и публичных извинений.
Поводом для судебного иска стали свидетельства покойной ныне Эстеры Дрогицкой (в девичестве Семятыцкой). Свою историю она рассказала в 1990-х годах сотрудникам фонда Шоа. Сбежав из гетто в Дрогичине вместе со своим сыном, сестрой и ее детьми, а также другими евреями, она пряталась в лесу. Вскоре эта группа была найдена и расстреляна. Сама Эстера в это время отправилась в соседний населенный пункт, чтобы раздобыть еду, поэтому ей удалось спастись. Потеряв семью, девушка решила отправиться на работы в Пруссию, ранее купив документы у одной белоруски. С ними она оказалась в Малинове, где разыскала старосту деревни — Эдварда Малиновского. Он сразу понял, что эта женщина еврейка, скрывающаяся от немцев, и спросил, какие вещи у нее есть при себе. Малиновский забрал у Эстеры свитер, а также 50 из 100 марок, которые у нее имелись. Но в то же время староста спас ей жизнь, поскольку помог в декабре 1942 года добраться до Растенбурга (ныне польский город Кентшин). Там она работала прислугой в доме немецкой семьи Фитткау. Находясь в Растенбурге, Эстера написала письмо Малиновскому с просьбой прислать ей какую-то одежду, поскольку у нее ничего при себе не было. Однако в деревне Малиново жили много Малиновских, в том числе двое Эдвардов. Письмо Эстеры попал не к тому Эдварду, который, тем не менее, прислал ей какую-то рубашку, и у них завязалась переписка. Эстера имела доступ к дрожжам, которые были тогда дефицитным товаром, поскольку нужны были для изготовления самогона, который гнали практически все. Эстера высылала их Малиновскому. Хотя она была не лучшего мнения о нем, но хотела оказать ему услугу и отблагодарить за спасение ее жизни.
В 1944 году она получила отпуск и, поскольку у нее не было семьи, поехала в Малиново. В это время в деревне ходили слухи о том, что в близлежащем лесу прятались 22 еврея, которых поляки выдали немцам, а те их убили. Люди говорили о том, что староста Малиновский также к этому причастен, так как к нему пришли немцы и приказали организовать облаву. Малиновский признался в этом во время процесса уже после войны. Евреев, вероятнее всего, выдал лесник, которого затем убили партизаны.
В 1949 году староста Малиновский был обвинен группой жителей деревни в различных преступлениях, в том числе в том, что выдал евреев. Но за два дня до даты вынесения приговора в Малиново пришел отряд «прóклятых солдат» — так в Польше называют участников послевоенного вооруженного сопротивления коммунистическому режиму, который утвердился в стране после войны. Эти партизаны нередко отличались антисемитизмом. Когда они явились в Малиново, жена и сын арестованного старосты указали на тех, кто подписал донос на него. Эти люди были избиты, а фельдшер, который им помогал, убит на следующий день. Опасаясь такой же участи, свидетели отказались от своих показаний. Староста был освобожден.
Эстера Дрогицкая также давала показания в пользу Малиновского. Однако, рассказывая об этих событиях спустя десятилетия фонду Шоа, она призналась, что не была до конца откровенной на том процессе. «Я думаю, что, хотя она была не лучшего мнения о нем, но хотела оказать ему услугу и отблагодарить за спасение ее жизни», — говорит профессор Барбара Энгелькинг, которая и описала эту историю в книге «Ночь без конца».
социолог, директор Польского центра
исследований Холокоста
81-летней племяннице Эдварда Малиновского в ходе судебного процесса оказывала помощь Польская лига против клеветы. Этой организации покровительствует правительство, поскольку она поддерживает историческую политику правящей консервативной партии «Право и справедливость». В иске сказано, что профессор Энгелькинг якобы придумала часть биографии Малиновского. По мнению Филомены Лещиньской, ее дядя спасал евреев, а не выдавал их, и не был коллаборантом. Более того, в иске сказано, что, оклеветав старосту Малиновского, ученые «оскорбили весь польский народ». По мнению стороны обвинения, история старосты Малиново была описана на основе плохо проверенных источников, а авторы не придавали особого значения деталям.
«Достоверно не известно, выдавал ли староста Малиновский евреев, но он сам признался в организации облавы. Он не был ни героем, ни «шмальцовщиком» (жаргонное слово тех времен, обозначавшее человека, шантажировавшего преследуемых евреев. — РС), а кем-то между. Во время оккупации было много таких сложных ситуаций. Я не написала, что считаю, будто он выдал евреев. Я только представила мнение свидетеля», — комментирует Барбара Энгелькинг. При этом исследовательница признала, что изначально в книге была допущена ошибка: она написала, что Эстера посылала посылки из Пруссии старосте Малиновскому, а не его однофамильцу. Однако, по мнению историков, эта ошибка не имеет значения, поскольку не является клеветой. Множество организаций и ученых, занимающихся исследованием Холокоста, выступили с критикой этого дела и выразили солидарность с историками.
С заявлением в защиту Энгелькинг и Грабовского выступило «Общество дружбы Израиль — Польша». «Мы, потомки польских евреев, не хотим, чтобы история наших семей исчезла в дыме крематориев, в лесных канавах, в пепле синагог и в тысячах забытых мест на польских землях. Не исследователи и ученые должны быть привлечены к суду, а все виновники нашей трагедии. Мы, представители польских евреев, благодарны исследователям этой трагической истории», — заявили представители правления общества. Израильский национальный Мемориал Катастрофы и Героизма («Яд Вашем«) назвал нынешний процесс атакой на свободные и открытые исследования и заявил, что считает такое юридическое давление неприемлемым.
«То, что профессор Грабовский и профессор Энгелькинг оказались в суде за их работу, поражает саму суть академической и интеллектуальной свободы. Тот факт, что процесс является гражданским, а не уголовным, не имеет значения и не защитит Польшу от репутационного удара, если историки все же будут признаны виновными. Это приведет не только к тому, что польские исследователи начнут работать в атмосфере страха, но также сильно пострадает международная репутация Польши в научных кругах в целом», — сказано в заявлении Ассоциации славянских, восточноевропейских и евразийских исследований Американской исторической ассоциации.
историк из Университета Оттавы
Директор Музея истории польских евреев POLIN Зыгмунт Степиньский также выступил в поддержку историков. При этом он отметил, что «вовлечение в это дело фонда, который получает значительные суммы из государственного бюджета, является примером действий, которые можно характеризовать как цензуру и запугивание исследователей, чтобы они не публиковали своих выводов, опасаясь обвинений и трат на адвокатов. Это вызывает неприятные воспоминания о прошлом, но правда защитит себя», — написал профессор Степиньский.
Мацей Свирский, глава Польской лиги против клеветы, заявил, что организация не использовала государственные средства в ходе подготовки к процессу, а вместо этого полагалась на краудфандинг. Он сказал, что это дело «не имеет ничего общего с нападками на научные исследования. Цель этого частного иска — защитить память предка г-жи Лещиньской, покойного Эдварда Малиновского, героя, спасавшего евреев во время войны», — сказал Мацей Свирский в комментарии ABC News.
Сотрудник Еврейского исторического института, профессор Центра восточноевропейских исследований Варшавского университета Анджей Жбиковский отмечает, что процесс не связан с законом об Институте национальной памяти, принятым в Польше в 2018 году. Этот закон предусматривает гражданскую ответственность за обвинения страны в сотрудничестве с нацистами в годы Второй мировой войны:
— Мы не обвиняем поспешно людей, которые ушли из этого мира. Правда не черно-белая. Один и тот же человек мог кому-то помочь, а кого-то выдать.
— Этот иск подало не государство, не прокуратура, не государственные институции. Это гражданский процесс, в рамках которого истец требовал большую сумму денег. Племянницу Эдварда Малиновского поддерживает фонд, который получает деньги от государства, от правительства «Права и справедливости». У судей нет компетенции историков, тем более таких, как Энгелькинг и Грабовский. Это первый в Польше судебный процесс, касающийся польско-еврейских отношений во время оккупации. Мы считаем, что суд не должен решать, какой является историческая действительность. Этим должны заниматься профессиональные историки. Конечно, с ними можно не соглашаться, и в научной сфере есть множество возможностей высказать свое несогласие. Поколение историков, к которому я принадлежу, внесло свой вклад в исследование польско-еврейских отношений во время Второй мировой войны. Нас не так легко испугать. У нас есть свои источники, своя методология.
Дарья ЮРЬЕВА, журналист Русской службы Польского радио, специально для Радио Свобода
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 3,00 из 5)
Загрузка...
