Подумал: не пора ли соединить в одном материале два моих любимых развлечения? Несколько лет назад, после долгого каторжного труда, отложил я ручку в сторону и облегчённо заявил: «Миф шахмат» завершён!» А назавтра сквозь беспробудную расслабленность начало настукивать: «чего не хватает? тук-тук..» В итоге — вылупилось аж на 42 страницы приложение: «(Шахматы) языком стихов».
Шахматы в поэзии — гость не слишком частый, куда реже «летящих тучек» или «очаровательных глаз». Это и понятно: у шахмат, искусства вполне самодостаточного, своя поэзия. Процесс постижения шахмат по преимуществу интеллектуальный, определённой квалификации требует, иначе гармонию игры не ощутить. То ли дело с ножками: ведь «Детей иметь — кому ума не доставало?», — по резонному замечанию Чацкого.
И всё-таки, поскольку же играют и сбоку подглядывают люди, а кое-кому из них поэзия слова не чужда, пишут. Яркие переживания, комичные сцены, сфинксы шахматных символов выразить норовят. Ну и, поскольку шахматы нередко бывали искусством почитаемым (в Персии, Халифате, Китае или средневековой Грузии, например), они входили в разнообразные наборы «искусств рыцаря» да «знаков мудрости падишаха». Естественно, народным акынам полагалось их воспевать. Тем более что чемпионы в эпоху до «всеобщей специализации» часто сами бывали поэтами. Как, например, великие «короли» шатранга Ас Сули и Абу Гафиз.
Я приведу вам несколько виршей из классики, подпорчу парой своих, а там заикнёмся и о собственной «поэзии шахмат». Из которой, как обычно, предложу задания.
Начнём с очень красивого. Владимир Набоков: прозаик, поэт, учёный-этимолог… Также — шахматный мастер и мастер этюдов, который возмущался: «Почему мои стихи и романы почитают «искусством», но не шахматные этюды?! Они, по крайней мере, искусство столь же полноправное!»
Владимир Набоков
«Три шахматных сонета»
В ходах ладьи — ямбический размер,
В ходах слона — анапест. Полутанец,
полурасчет — вот шахматы. От пьяниц
в кофейне шум, от дыма воздух сер.
Там Филидор сражался и Дюсер.
Теперь сидят — бровастый, злой испанец
и гном в очках. Ложится странный глянец
на жилы рук, а взгляд — как у химер.
Вперед пошла ладья стопами ямба.
Потом опять — раздумие. «Карамба,
Сдавайтесь же!» Но медлит тихий гном.
И вот толкнул ногтями цвета йода
фигуру. Так! Он жертвует слоном:
волшебный шах и мат в четыре хода.
1924 г.
***
Теперь — о красоте «шахматного танца», как другой игрок её подметил:
Александр Орлов, Россия
«Шахматные строки»
Есть партии короче, чем сонет,
Где каждый ход единственный, как слово,
Забытое и найденное снова
В момент, когда другого слова нет.
Сухие догмы шахматной игры
Сверкают в них, как луч на гранях призмы.
В них варианты, словно афоризмы,
Красивы, неожиданны, остры.
Их скрытый ритм естественен и строг.
Они — произведение искусства,
Где всё полно стремительного чувства
И простоты изысканнейших строк.
1971 г.
***
Теперь посмотрите, куда отнёс шахматистов подслеповатый еврей-библиотекарь, он же — крупнейший латиноамериканский писатель ХХ века.
Хорхе Луис Борхес
(Аргентина, 1889 — 1986 гг.)
«Праведные»
Тот, кто возится в саду по совету Вольтера.
Тот, кто рад, что на свете есть музыка.
Тот, кто с удивлением узнает одно из значений.
Двое служащих в кафе на юге,
молчаливо играющих в шахматы.
Гончар, обдумывающий цвет и форму.
Печатник, старательно компонующий эту страницу,
которая ему, возможно, не нравится.
Женщина и мужчина, читающие
финальные терцеты какого-то текста.
Тот, кто ласкает спящее животное.
Тот, кто оправдывает или хочет
оправдать причиненное ему зло.
Тот, кто рад, что был Стивенсон.
Тот, кто предпочитает, чтобы правы были другие.
Все эти люди, забывающие о себе, спасают мир.
***
… Мы ведь знаем, что главное, самое информационное и самое доходчивое в поэзии: красота, живая гармония текста? Гармония формы, смысла, интонации и ассоциаций, которые дадут тебе ощутить поэтический образ и поэтический слог.
И ещё две философические игрушки-зарисовки о шахматах — перекличкой через 8 веков.
Омар Хайям (ум.1123)
Мы только пешки, тогда как судьба — игрок,
И это не образ: играет воистину рок.
Так будем же двигаться по доске бытия,
А там, чередом, один за одним — в сундучок.
***
Павел Серебряков (ХХ в.)
Не помнит никто, почему и когда,
За славу или за власть.
У двух королей вековая вражда,
Вековая война началась.
Наверное, чёрный не верил в свет,
А белый не верил в тьму.
Но свою правоту за тысячу лет
Утвердить не пришлось никому.
Они устали. Им тяжело.
Но в битву бросаются вновь,
Будто враждуют добро и зло,
Ненависть и любовь.
Продолжение следует
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
