История четырехлетнего мальчика, расстрелянного и выжившего назло врагам
Мы проживали в тринадцатиметровой комнатке в коммуне на 5 семей на Калантаевской 37, в Одессе. Здесь я, так сказать, родился, отсюда пошел в детский сад, находившийся в нашей парадной, а позже ходил в школу на Комсомольскую…На выходных мы часто ездили в гости к бабушкиной сестре тете Риве на Черемушки. У них была двушка, своя ванная и горячая вода. Ее муж, дядя Изя, был без пальцев на одной из рук и всегда возмущался, что его каждый раз дергают в военкомат, видимо, думая, что пальцы отрастут.
Это все было в далеких 70-х. Потом они сдали свою квартиру участковому милиции, заплатили 500 рублей за лишение советского гражданства и через пересыльный лагерь в Италии добрались до США…
Я не знал тогда про Холокост, про уничтожение евреев и антисемитизм. С фамилией Козленко я это на себе не ощущал и тогда не мог понять, почему они уехали из страны, в которой так хорошо всем жить.
Прошло много лет, все выросли, не стало СССР, и все кругом изменилось.
Тем не менее история с пальцами всегда «лежала» в моей голове, но все молчали. Дядя Изя был немногословен, хотя и веселым человеком, но с какой-то печалью в глазах. В семье мало кто знал, почему у него нет пальцев на руке, он скрывал это. Вначале потому, что они были в оккупации, и это было небезопасно, особенно первое время, а мама его тоже об этом никогда особо не говорила…
В начале 90-х стали появляться первые организации бывших узников гетто, первые воспоминания, первые памятные знаки и книги.
В первый свой визит в Америку я, бесспорно, направился в гости к тете Риве и дяде Изе, которых не видел почти 30 лет, а только короткие письма передавали информацию «живы и здоровы, все в порядке».
Наша встреча за чаем затянулась до полуночи…
Дядя Изя был из местечка Кодыма, что в Одесской области. Основные занятия еврейского населения — ремесла и торговля. Продажа сельскохозяйственных машин и орудий, мешков, скупка яиц, склады керосина и угля. Местные купцы-евреи даже отправляли свой товар в Одессу.
Но все это вмиг оборвалось… Война…
Немецкие войска появились на улице Ленина и двинулись в сторону улицы Котовского. Через несколько дней всех евреев стали сгонять на базарную площадь, якобы для регистрации населения. Собравшихся разделили на три группы, одну из которых погнали в балку ниже торгового центра и расстреляли. Там было более ста человек евреев-мужчин и мальчиков 14 — 15 лет. Это было 30 августа 1941 г. А уже через месяц, в сентябре, через Кодыму этапом будут гнать другую группу евреев, которых загонят в школьный сарай и к утру расстреляют.
Дяде Изе в тот день повезло. Он вместе с мамой Рахилей и сестрой Таней остался в другой группе. К вечеру их отпустили, но теперь проживать им было разрешено только на ул. Пролетарской. Условия проживания были ужасные. В комнатке, где они поселились, находились еще 12 человек. Кое-как существовали, несмотря на издевательства местной полиции.
«Особенно преуспевал бывший следователь райпрокуратуры Щербина. На моих глазах он избил маму за то, что она пытались выменять вещи на продукты», — вспоминал дядя Изя. Постоянные облавы, грабежи. Кодымское гетто просуществовало недолго, до октября 1941 г.
«Наступил страшный январь 1942 года. Зима. 12 января нас стали выгонять из домов полицаи и румынские жандармы. Женщин с детьми и стариков избивали прикладами и погнали всех в здание старой гостиницы. Где-то часов в пять нас погнали к зданию церкви. По дороге нас грабило местное население, отбирали теплые вещи. Маме удалось вытолкнуть из колонны мою шестилетнюю сестренку Танечку и передать одной женщине. Танечка была очень красивой девочкой, мама всегда любила ее со вкусом одевать по мере наших скромных возможностей. Забрав к себе Танечку, эта женщина продержала ее пару дней, а затем, отобрав теплые вещи, выгнала ее на улицу во время очередного этапа. И Танечка была убита румынскими жандармами в селе Борщи».
Изя с мамой были согнаны в яму вместе со всеми евреями города. Румыны и полицаи расстреливали мирных жителей. Чудом оставшись в живых, мама с Изей и тетей Фридой выкарабкались из ямы и пошли пешком. В момент расстрела Изе было четыре годика. В этой яме навеки остались лежать его родной дядя Юкл Ройтбак со своим пятимесячным сыном Сулей.
Дойдя до села Червона Гребля, они встретили истинных праведниц: их спасли две сестры — русские женщины. Они не выдали их полицаям, а спрятали, рискуя жизнью. Благодаря этим двум мужественным сестрам они остались в живых.
Затем они попали в гетто Чечельник. Маму Изи из гетто румыны угнали на работу в Ободовку, и мальчик остался с тетей Фридой в Чечельницком гетто. С мамой Изя встретился после освобождения…
Дядя Изя замолчал.Промолчал и я, ожидая продолжения. Но продолжения не было…
В 2009 году я случайно в самолете познакомился с русской женщиной Галиной Федоровой (Парабиной). Разговорились, оказалось, что моя собеседница из Кодымы. Я ей рассказывал о том, чем занимаюсь, Галина — о своих детских воспоминаниях. Будучи свидетелем тех страшных событий, она продолжала свой рассказ: «Людей с детьми гнали колонной, конвоируемой румынами-жандармами и полицаями. Люди падали от голода, холода и отчаяния. Мама рассказывала, что всех согнали в тот же яр за центральным базаром, недалеко от еврейского кладбища, заставили рыть могильник, а потом начали стрелять. Многие мамы прыгали в яму с детьми, прикрывая их своим телом. Мама Изи Ройтбака прыгнула с ним в яму. Кое-как забросав мерзлым грунтом яму, каратели ушли, а оставшиеся в живых выкарабкивались из-под трупов, местные жители прятали их у родственников в дальних селах. Изя Ройтбак учился после войны с моей старшей сестрой в одном классе, у него на левой руке не было пальцев, он их отморозил, когда выкарабкивался из могильника».
В октябре 2006 г. Галя выступала в Нью-Йорке на митинге, посвященном Холокосту. Она рассказывала о том, что видела, о маленьком мальчике Изе, который был расстрелян и чудом спасся, отморозив пальцы. И на удивление, после ее выступления из зала поднялся мужчина и сказал:
– Это я, это я — Изя из Кодымы, — и мужчина поднял руку без пальцев.
Они встретились более чем через 55 лет…
Теперь все мои пазлы сошлись.
Об этой истории я рассказал Марине Дубровиной, режиссеру-документалисту, уже несколько лет снимавшей документальный сериал о Праведниках народов мира. Марина была потрясена услышанным. Она решила связаться с Изей по скайпу. Но он незадолго до этого перенёс операцию на открытом сердце — ему очень тяжело было говорить о пережитом, и режиссер решила его не тревожить.
Когда фильм был смонтирован, дядя Изя перезвонил Марине.
Сегодня ему за 80, моему герою, которого в четыре годика расстреляли, а он выжил. Выжил, чтобы за всех тех, кто остался лежать в том Кодымском рве, рассказать правду о страшной Катастрофе.
Вспоминаются строки Николая Пропирного:
С евреями меня связала кровь,
Которую не сосчитать, не взвесить,
Не струйка тонкая в густой семейной смеси,
А кровь, что в Кодымском Яру плескалась в ров.
С евреями меня связала жуть
Вот этой простоты. Слепой, нелепой…
Я видел этот яр и это небо.
Я слышал шепот снега: «Не забудь…»
Будем живы…
Павел КОЗЛЕНКО, директор Одесского музея Холокоста
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
