Настоящая годовщина

Прошло с той поры больше 120 лет… Однажды в город Бриск (Брест-Литовски), один из почтенных центров еврейской диаспоры, прибыла большая группа солдат-евреев. Видимо, либеральный командир дал им отпуска на осенние праздники. Их, конечно, «разобрали по домам» — но для 40 солдат места не нашлось. И раввин города, рав Хаим Соловейчик, пригласил всех оставшихся к себе оптом — и 7 дней Суккота и Симхат Тору они провели за его столом и под его кровом.

Только, пожалуйста, не подумайте, что был рав Хаим миллионером с изрядными хоромами. Просто с некоторого момента близкие начали прятать от него деньги, а зарплату распорядители порешили выдавать его жене — иначе случалось, что по дороге домой все средства рав успевал раздать неимущим. Им же в первую очередь была посвящена его раввинская деятельность. Когда в 1895-м сгорела большая часть города, в том числе почти весь дом раввина,- в оставшемся от того дома уголке спать он отказывался, ночевал вместе с другими погорельцами на полу в синагоге. «Я просто не могу спать в кровати, когда столько евреев не имеют крыши над головой». И как обычно, рав использовал всё своё влияние, чтобы собрать деньги для пострадавших, помочь им вернуться к нормальной жизни. Формула, с которой многие из нас начинают утреннюю молитву: принимаю на себя заповедь «люби ближнего, как самого себя» — была для него не формулой. Если в чём-то он и перебарщивал, так только в том, что, может быть, «любил ближних больше себя».

Вы будете приятно удивлены узнать, что такой добряк-раззява — был и остаётся одним из величайших умов еврейского народа. Есть такое понятие: «брискер моах» («бриский мозг». Оно означает острейшую аналитическую способность, умение уйти вглубь проблемы и обнаружить, а затем столь безупречно мотивировать решение, что окружающим становится удивительно: «как же мы раньше этого не видели?».

Хаим Соловейчик (рав Хаим из Бриска) родился в Воложине в 1853-м. Его отец — великий рав Йосиф-Дов-Бер Соловейчик, «Бейт аЛеви» — один из признанных алахических авторитетов всего нашего народа. Младший же сын рава Хаима — «Брискер ров», рав Ицхак-Зеев Соловейчик,- тоже будет одним из духовных лидеров своего поколения, «человеком правды и трепета перед небесами».

Ходит в еврейском мире байка, что оным «мозгом» отличены все члены семьи «Брискеров» из поколения в поколение. Умного, въедливого аналитика сравнивают с «брискерами». В кого пальцем ни ткнёшь, если есть у него «кровь брискеров» — это обязательно будет интеллектуальный лидер и человек ума пытливого и оригинального.

При этом позиции у них могут быть совершенно различны. Скажем, «Бейт аЛеви» был в группе евреев, приобретавших в конце 19 века земли в Палестине, а его внук, рав Ицхак-Зеев — один из наиболее последовательных противников светского, да отчасти и религиозного «сионизма». Можно, конечно, упомянуть, что сионизм конца 19 века и сионизм, пришедший к власти в новобразованном государстве Израиль — это две большие разницы. И всё-таки… При этом оба, и дед, и внук — лидеры и их идейные платформы добротны и вымерены до мелочей.

Пожалуй, к характеристике семьи нужно добавить ещё «доброе сердце». Вероятно, лишь его обладателям даёт Б-г мощнейший дар влияния в этом мире — высокоразвитый интеллект Впрочем, ради сохранения свободы выбора, некоторого равноправия, мощный ум — пусть, разумеется, не в таком великом объёме, но со стороны этого не разглядишь — порой перепадает и злодеям. Но сейчас не о них. Рав Йосиф-Дов-Бер, отец рава Хаима, был в своё время главой «Общества помощи голодающим беднякам», а позже, отказавшись от раввинской должности и перебравшись в Варшаву (на очень небогатую жизнь), занимался двумя вещами: изучением Торы и филантропией. Ну а после того, приглашённый в Бриск на раввинскую должность, обусловил своё согласие двумя условиями: все его решения принимаются беспрекословно и помощь нуждающимся будет отдана в его руки.

Интересна перекличка в судьбах отца и сына: когда, после смерти отца, рав Хаим возглавил общину Бриска (1892), его два условия были такими: он не выносит НИКАКИХ алахических решений (и для этого община пригласила специального даяна, судью) и он тоже руководит помощью беднякам.

Да не просто «руководит» — бедняки были его домочадцами, бездомные не должны были даже спрашивать, просто устраивались у него в доме на ночлег там, где им нравилось. На домашние нужды деньги находились не всегда, но всегда — на помощь нуждающимся. Вот свидетельство самого «ультраортодоксального» издания, Википедии: «По характеру раввин Хаим Соловейчик отличался ставшей легендарной терпимостью, добротой и милосердием».

Рав Хаим долгие годы был связан с Воложинской ешивой, «воспитательницей гениев». Одним из глав ешивы был его отец. Мать — внучка основателя ешивы рава Хама Воложинера. Сам он в ешиве сперва учился, затем преподавал, а в последние годы существования ешивы, официально закрытой русскими властями в 1892-м — был одним из её руководителей. История этой ешивы, её многократные «открытия» и «закрытия» — отдельная страница; закончилась она с немецкой оккупацией Польши в 1939, последние 64 её ученика убиты нацистами в 41-43 годах.

Рассказывали, что способ преподавания и манера поведения рава Хаима были довольно нетрадиционными: он мало, по крайней мере на людях, заглядывал в книги, большинство необходимых ему книг просто знал наизусть; использовал на уроках не столько цитаты и аналогии, но в первую очередь самостоятельные анализы и выводы, учил этому мастерству своих учеников. Обычно ему удавалось найти проблему в «очевидном» и отыскать простое в запутанном. Почти всегда после его уроков ученики изумлённо переговаривались: «Как же мы сами до этого не додумались?».

Процесс интенсивнейшего мышления шёл у рава Хаима практически постоянно. Свои выводы и открытия он обдумывал часами, мог при этом прогуливаться с кем-нибудь из учеников, дружески беседуя. Он обладал удивительным талантом «разложить всё по полочкам», сделать ясными и применимыми самые, казалось, неопределённые и многоаспектные предметы. Рав всегда искал корни — в любом законе, явлении, событии… Можно, наверное, сказать, что величие разума, данного человеку Всевышним, рав Хаим из Бриска наглядно демонстрировал людям.

Говорится в Талмуде, что Ахитофель, советник царя Давида, обладал такой силою интеллекта, что она была подобна пророчеству. Его решения были всегда безупречны. Но, в отличие от рава Хаима из Бриска, он не обладал соразмерной силой милосердия, одолели его гордыня и стремление к власти — и поэтому Ахитофель кончил дни свои рано и в истории нашей остался личностью с большим минусом. А рав Хаим — один из образцов «настоящего раввина».

Рав Хаим был выдающимся педагогом, он умел как бы невзначай, словно бы через посторонние дела передать свои умения ученикам и детям. Вот цитата из книги рава Моше Пантелята, посвящённой истории передачи Торы. «Воспитывая своего сына Ицхака Зэева, он привил ему привычку ни на минуту не прекращать изучение Торы. Ведь, как известно, человек может развить в себе удивительные способности. Сам рав Хаим не оставлял Тору ни на миг — даже когда приходилось заниматься другими вещами. Он мог разговаривать с людьми, решать сложные проблемы, которые должен был решать главный раввин крупного города, но его мозг продолжал работать над Торой. То же умение он постарался передать и сыну. Использовал он при этом разные приемы, например, такой: в начале занятий раби Хаим дожидался момента, когда сын целиком погрузится в обсуждаемый вопрос, и в момент наивысшего напряжения мысли, когда мальчик ничего вокруг себя уже не замечает, «вдруг» вспоминал, что надо срочно отнести на почту посылку или купить марки. Поручение должен был выполнить сын, но вернуться с почты надо было уже с готовым ответом. Такая учеба продолжалась и во взрослые годы раби Ицхака Зэева. Известна одна история. Перед обрезанием своего первого сына раби Ицхак Зэев приготовил кружку с водой для того, чтобы омыть руки, и в этот самый момент раби Хаим принялся обсуждать с ним запутанное место в книге Рамбама, задавая один вопрос за другим. Представьте картину: гости ждут, моэль (тот, кто делает обрезание) застыл над ребенком, ребенок тихо лежит, — а раби Ицхак Зэев стоит с кружкой в руке и обсуждает с отцом слова Рамбама. В конце концов один из присутствующих, понимавший сущность спора, обратился к раби Хаиму: «Оставь его в покое! Не нашел другого времени, чтобы обсуждать такой сложный вопрос?» Возникла пауза. Раби Хаим усмехнулся и ответил, но не тому, кто потерял терпение, а сыну: «Надо вести себя так, чтобы ничто в мире не могло отвлечь мысль от изучения Торы»…

Рав Йосиф-Дов-Бер, отец рава Хаима, воспитанию сына уделял столь же много времени и внимания. Известно, что не было ещё в истории шахматного гроссмейстера — сына гроссмейстера. Хотя мастера встречаются, да и упрекнуть каждого «гросса» в том, что он на детей плюёт и не пытается их учить — едва ли совесть позволит. Видимо, дело здесь не только в особом сочетании необходимых большому шахматисту качеств — но и в том, что не отработана у шахматистов сама методика обучения. Я знаю лишь один случай «семейного успеха» — кандидат в мастера Ласло Полгар с женой-учительницей сумели воспитать трёх дочек-гроссмейстерш. А вот династии выдающихся раввинов — уж поверьте, немало разнообразных свойств им тоже нужно иметь и в себе воспитать — дело нередкое. Просто — в их домах воспитанию детей уделяется внимание исключительное, отцы принимают в нём активное участие с весьма ранних лет. И, конечно, владеют методиками Торы, проверенными тысячелетиями,- всегда вкладывая в них при этом нечто своё. Умножьте это на обстановку семейного мира, искреннего почтения к мудрому отцу и атмосферу бескорыстной любви к Создателю и ЕгоТоре — и вы увидите, насколько большую фору получают в этих семьях дети.

Немножко о биографии рава Хаима. В ней не так много громких событий. Главным (но отнюдь не единственным) его учителем был отец. С 1880, в 27 лет начал преподавать в воложинской ешиве. Жена его, Лифша, была дочкой рава Рафаэля Шапира, рош-ешива в Воложине, и внучкой гениального а-Нацива. В 1892-м, когда властями была закрыта Воложинская ешива, а её преподаватели и ученики высланы из города, рав Хаим принял предложение стать раввином Бриска — в том же году умер его отец, прежний раввин. Быстро, хотя скорее против собственного желания, он становится одним из признанных лидеров евреев всего мира. В 1908 был одним из учредителей Агудат Исраэль (объединения ортодоксальных раввинов) Российской империи, а через 4 года — всемирной Агудат Исраэль.

В начале Первой Мировой Бриск оказался на самой линии боёв, город был разрушен и сожжён — и рав Хаим с семьёй и частью учеников перебирается сначала в Минск, а позднее в Варшаву. Где и умирает перед самым концом войны, 30 июля 1918 года. Видимо, его здоровье тогда подорвали не столько военные тяготы, но зрелище страданий и гибели такого количества людей, в особенности его единоверцев. Трон раввина Бриска и главы ешивы этого города наследовал в том же 1918-м году младший сын, Ицхак-Зеев. Старший же его сын, рав Моше, был раввином ряда городов и после переезда в Америку возглавлял Ешива-Юниверсити.

Удивительно, что мудрец, по урокам и методикам которого учились и учатся десятки тысяч евреев по всему миру, не издал при жизни ни одной книги. Единственная книга, озаглавленная его именем: «Хидушей рабейну Хаим Алеви» («Открытия нашего учителя, левита рава Хаима») была составлена из его аналитических статей и уроков, записанных учениками. Основная часть её посвящена исследованию трудов Рамбама.

Рав Хаим видел своей целью воспитание учеников и помощь нуждающимся — и лишь в последние свои годы стал работать на книгой. Причём, по свидетельству сыновей, «выверяя в ней буквально каждое слово и каждый знак препинания». Разработанные им методы структурного анализа талмудического текста оказали определяющее влияние на систему преподавания во многих ешивах мира и произвели подлинный переворот в подходе к изучению талмудической литературы. Основанная им школа талмудического анализа получила название «бриской»; его методы были развиты ближайшими учениками — равом Шимоном Шкопом и равом Барухом-Бером Лейбовичем. И, конечно, его великим сыном.

Фасад ешивы «Бриск» на улице Пресс в Иерусалиме.

Потомки младшего сына, Ицхака-Зеева стали лидерами ешив «Бриск» на Святой Земле, а потомки старшего сына, Моше — лидерами американских «бриских» ешив; некоторые из них — даже лидерами «модерн ортодокс» движения. Рав Хаим сам и через учеников и потомков продолжает влиять на изменяющийся мир.