«Мелисса Харрис-Лейсуэлл, профессор политических знаний и изучения афроамериканского наследия в университете Принстона, сказала, что выражение недоверия по отношению к белым не повредит Обаме в президентских первичных выборах (праймериз) Демократической партии, в которых обычно доминируют либеральные голоса. Чтобы добиться номинации от Демократической партии, он должен получить часть «белых» голосов, принадлежащих ярым противникам войны. И эти белые люди склонны к подозрению, когда видят любого чернокожего, который не подозревает белых людей». Это цитата из «Washington Examiner» (01.30.07).
Что такое хорошо и что такое плохо
Оставим на минуту кампанию Обамы на пост президента и подумаем над этими словами, которые свидетельствуют об отношениях между белыми либералами и национальными меньшинствами. Мы видели, как демократы нападают на чернокожих консерваторов, будь они политиками, судьями или просто бизнесменами. Стоит вспомнить, как рвали на куски такого достойного человека, члена Верховного суда Кларенса Томаса. Даже на таких, как Коллин Пауэлл, совершались ужасные атаки, наполненные расистским содержанием, если, по мнению белых и чернокожих расистов, он не поддерживал определенную линию, установленную демократами.
Традиционный расист подозрителен к чернокожим, потому что придерживается избитых расовых шаблонов. Прогрессивный расист придерживается именно расистского шаблона: чернокожие люди должны ненавидеть и проявлять враждебность к белым людям, и поэтому он подозрительно относится к тем чернокожим, которые не соответствуют этому шаблону. Традиционный расист — это просто расист. Но либеральный расист требует от чернокожих, чтобы они были тоже расистами, и чувствует себя вправе вести себя по отношению к тем, которые не отвечают выработанному им шаблону, как настоящий расист. Это метарасизм. А расизм требует и соответствующего отношения к объекту расовой предвзятости. Все вместе проливает свет на понятия либералов, в каких параметрах должны развиваться отношения между меньшинствами, населяющими Америку.
«Прогрессивные» люди просто обсуждают здесь «стоимость» чернокожих, которых они используют как источник «оппозиции» к американской системе. Ценность чернокожего населения для них заключается всего лишь в том, чтобы те чувствовали себя придавленными и угнетенными и играли бы роль восстающей Черной Силы, существующей только в фантазиях либералов и чернокожих расистов, сделавших на этом свою карьеру. Поэтому любой приличный чернокожий человек, который использует все пути, открытые для него в демократических Соединенных Штатах Америки для получения образования и устройства своей жизни, и не примыкает ни к антисемитам Фаррахану, Шарптону и их коллегам, ни к демократам, проповедующим ненависть к белым, как Черный Кокус Демократической партии, является в их глазах «подозрительным дядей Томом». А если найдется такой, как чернокожий бизнесмен Уорд Коннерли, выступающий против систем привилегий (affirmative action), то ему объявляют настоящую войну. Все аргументы, приводимые Коннерли или Пауэллом о том, что система affirmative action, предоставляющая особую квоту на учебу и работу только согласно цвету кожи, является унизительной для самих чернокожих, которых считают ниже белых людей и поэтому не способных добиться всего самим, как это делают остальные, отбрасываются в сторону. Вдобавок на них еще налепили ярлык расизма «к их братьям».
Расистам ненавистны чернокожие, владельцы дома в пригороде, которые своими руками создали свой бизнес и поддерживают Республиканскую партию или придерживаются умеренных политических взглядов. Они хотят выявить, а если не хватит таких ненавистников белых, то создать расово-ненавистнической агитацией чернокожих, которые будут поддерживать антисемита и ненавистника белых Ала Шарптона.
Поэтому признание в либеральных кругах основывается на существенных расистских шаблонах. И тут желательны не несколько слов о тяжелом детстве из-за белого человека, а сжатый кулак против белых и евреев и прическа «афро». Эти символы и громкие заявления о вине белых и евреев-кровопийц должны создать необходимую атмосферу непрерывной борьбы за свои права, отбрасывая десегрегацию и всю историю предоставления этих самых прав чернокожим, которая хорошо известна торговцам ненавистью. Эта самая «классовая борьба» станет не просто символом непорядка в «расистской Америке, эксплуатирующей чернокожих», но и инструментом, приносящим голоса избирателей Демократической партии.
Либеральный истеблишмент ничего не может предложить людям, желающим жить нормальной жизнью, желающим добиться исполнения своей «американской мечты». Он может только направить человека в сторону безнадежности и нищеты. Именно этого либералы и добиваются для создания искусственного «неудовольствия». Либеральные социальные программы не могут излечить какие-то социальные болезни, но увеличивают их во имя бесконечных революций, прихода к власти и создания «всеобщего блага на земле». «Война с бедностью» вовсе не преследует своей целью избавиться от этой бедности, но создает целую прослойку людей зависимых, бесполезных и обездоленных. Они начинают питаться милостью государства, всемерно увеличивая государственную бюрократию.
Сексуальное просвещение в школах не ставит перед собой цель предотвратить сексуальную активность школьников. Оно означает усиление и легитимацию этой активности, создавая необходимость для абортов и брошенных женщин с детьми, а также понижает уровень социальной морали американского общества. Точно так же система привилегий (аffirmative action) не создает равноправия, но вводит постоянное неравенство и сегрегацию на расовой основе, систему расовой касты, которая отвергает притязания людей, желающих достичь чего-то собственными усилиями.
Сегрегация разделяет
Этнокультурные различия, бесконечно пропагандируемые либеральной прессой, ради которых в Америку ввозятся африканцы, азиаты и другие народы, не означают развития американской культуры, но сведение ее к той самой расовой касте, в которой люди должны определять себя согласно своей расе и как их будут определять государственные учреждения. Чернокожие, не страдающие «подозрениями» по отношению к белым, нарушают созданную либералами систему. Ту самую, которая требует создания расового недоверия между людьми и сегрегации. Демократическая партия хочет таких чернокожих, которые видят в белых людях врагов, и в это же время клеймят позором любые другие политические взгляды. В результате чернокожие становятся инструментом принципиальной расистской программы действий и заложниками расовой ментальности.
Сегрегация разделяет и ослабляет людей. Если человека сделали членом такой касты и научили голосовать только одним путем, независимо от происходящего, тогда эти люди превращаются в рабов. В послушных рабов-автоматов, не способных думать. Может ли быть такое в сегодняшней свободной Америке? Повторяется старая история, когда Демократическая партия была партией рабовладельцев, и даже в 1960-х годах многие ее члены препятствовали принятию законов о равноправии чернокожих.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
