Вспомним школьную математику. Ах, какие красивые там были теоремы! Четкие, ясные, многие из них можно было доказать даже разными путями. А после логических умозаключений, ведущих к решению, с каким торжеством можно было воскликнуть: «Что и требовалось доказать!»
В жизни теоремы сложнее, их исходные данные не столь ясны, готовых алгоритмов решения нет, их надо искать в ходе проб и ошибок, к тому же непредсказуемые привходящие обстоятельства могут так всё изменить, что уж и не вспомним, что же нам в этих изменившихся обстоятельствах сегодня требуется доказать? Такой, увы, оказалась «иракская теорема».
Что нам в этой «теореме» требовалось доказать поначалу? Требовалось доказать, что мы достаточно сильны, чтобы быстро убрать от власти в Ираке правивший там режим, враждебный и опасный для окружающего мира. Это было успешно продемонстрировано, но оказалось, что этого мало. В Ираке, как в ящике Пандоры, открылись проблемы, решение которых изначально не входило в наши цели; да это уже, собственно говоря, и вообще не наши проблемы. Какое нам дело, например, до религиозной войны шиитов с суннитами? Этой войне полторы тысячи лет, и не нам выступать в ней миротворцами. Во-первых, эта миссия абсолютно безнадежна, во-вторых, в междоусобице двух ветвей исламофашизма пора нам усмотреть не негативный, а позитивный исторический фактор.
Я уже как-то писал, что мне непонятны часто звучащие в СМИ и в речах политиков Запада опасения насчет разгорающейся в Ираке гражданской войны. По-моему, она неизбежна, и попытки ее сдержать обречены на неудачу. Ирак в нынешних границах — образование искусственное. В 20-х годах прошлого века так распорядились британские чиновники, получившие мандат Лиги Наций на управление территорией, оставшейся после развала турецкой Османской империи. Однако консолидировать иракское общество (если можно так условно его назвать) не смогли ни британские войска, ни власть ими созданного в Ираке арабского королевства, ни свергшие короля и затем свергавшие друг друга иракские диктаторы.
Утвердиться в Ираке на довольно долгое время удалось лишь Саддаму Хусейну, кровавому тирану, по жестокости превзошедшему всех своих предшественников. Это был иракский Гитлер со своей, сходной с гитлеровской, национал-социалистической партией БААС («Партия арабского социалистического возрождения»), нацистской демагогией, тотальной слежкой, массовыми репрессиями и террором. Не стало тирана, и распадается страна, никогда не имевшая духовного единства и только страхом перед ним державшаяся. Нового обруча на рассыпающуюся бочку не насадить, а демократией, совершенно несвойственной и малопонятной тамошнему населению, Ирак, очевидно, не соблазнить. По крайней мере, в целом.
Не знаю, какие планы готовит для умиротворения Ирака Белый дом. Думаю, что наилучшим решением на сегодня была бы локализация наших усилий в отдельных его провинциях, где успеха добиться легче. Прежде всего в иракском Курдистане, где население пока еще лояльно и даже дружественно относится к американскому присутствию. Демократические преобразования, которые не удается осуществить среди суннитов или шиитов, гораздо лучше пройдут среди курдов, которые только и ждут от Америки в этом поддержки. Показательный успех американской миссии в Курдистане, возможно, станет примером для других провинций Ирака, но не сразу, а по мере их готовности к мирной жизни. Если же шииты и сунниты не смогут жить в мире, придется им, наверно, разделиться территориально. А американским солдатам участвовать в этих разборках нет никакого резона.
Я написал, что курды пока еще лояльны. Но неизвестно, как долго они еще будут лояльны Америке, если не ощутят реальной поддержки своим национальным чаяниям. В качестве прецедента можно отметить, что в иракской войне 1991 года вполне лояльны Америке были иракские шииты. Они даже откликнулись на американский призыв восстать против тирании Саддама Хусейна, но когда американские войска неожиданно покинули Ирак, не добив тирана, саддамовская гвардия учинила над восставшими кровавую расправу. Так что нет ничего удивительного в том, что ныне, несмотря на благорасположение американской администрации к шиитскому большинству, она не находит в нем взаимности, а влиятельные шиитские группировки ей откровенно враждебны. Интересно, чувствует ли Джеймс Бейкер, тогдашний госсекретарь в администрации Буша-старшего, личную ответственность за зигзаги 1991 года? Вероятно, чувствует, почему и старается прикрыть их новыми увертками, которые он предложил в виде рекомендаций нынешней администрации.
Тиран казнен
Итак, Саддам Хусейн казнен по приговору иракского (шиитского) суда. Почему так поспешно? Почему он наказан только за расправу над шиитами одной какой-то деревни? Почему не дождались разбирательства по гораздо более массовым преступлениям против курдов? Наконец, почему Саддаму Хусейну не были предъявлены обвинения со стороны суннитов? Ведь не все они были функционерами БААС, среди них тоже было немало жертв. Он ведь даже своих зятьев, помнится, не пожалел. Почему не судили его как политического преступника? Почему в ходе судебного разбирательства не раскрыто жульничество с раздачей Саддамом Хусейном иракской нефти в обход санкций ООН?
Вопросов много, ответов нет. Оттого, как мне кажется, в общественном мнении сейчас полная неопределенность. В попытке прояснить его русская служба Би-би-си спросила посетителей своего Интернет-сайта: «Как изменится ситуация в Ираке после казни Саддама?» На момент, когда я посетил этот сайт, на этот вопрос успели ответить 4816 человек. Результаты голосования таковы: «Улучшится», ответили более 10 %, «Ухудшится» — около 61 %, «Никак не изменится» — около 29 %. Большинство, значит, смотрит в будущее пессимистично, но я бы не спешил воспринимать это однозначно, ибо есть один органический порок, присущий всем подобным опросам: это неопределенность предложенных вариантов ответа. «Улучшится» или «ухудшится» — это для кого? Для Ирака, для США или, скажем, для Ирана или России? Опять же для той или иной страны в долговременном стратегическом аспекте или для сегодняшних правителей, ищущих мимолетную выгоду? Для цивилизованного мира или для исламофашистов? Для президента Буша или для его противников? Ведь чем в Ираке станет спокойнее, то есть лучше, тем у многих на душе станет хуже, а изменится там для нас к худшему, так наши недоброжелатели посчитают это улучшением ситуации.
В каждой войне есть две противостоящие стороны. «Эта война с исламофашизмом, — писал недавно известный российский журналист Андрей Пионтковский, — не выдумка Джорджа Буша… Эта война идет в европейских городах, на Ближнем Востоке, на Северном Кавказе, в Афганистане. И когда Америка, сломленная тяжестью неудач, отсутствием ясной стратегии, ненавистью врагов, торжествующим злорадством друзей, доведенной до абсурда политкорректностью своей левой интеллигенции, доминирующей в CМИ, потеряет волю к сопротивлению, дни Запада как самостоятельной цивилизации будут сочтены».
С ним нельзя не согласиться, он прав в своих опасениях. Тем более, что это наши опасения. Поэтому на ситуацию в Ираке, или на иракскую теорему, как я ее назвал, надо смотреть как на одну из частных проблем в более широком аспекте противостояния исламофашизму. А раз так, то алгоритм решения иракской теоремы, предложенный комиссией Бейкера-Гамильтона, — а именно вступление в унизительные переговоры с врагами да уступки им за счет Израиля — явно негоден, поскольку в указанном аспекте означал бы капитуляцию, на данный момент локальную, а дальше — с неминуемым эффектом домино. Требуется доказать, что капитуляции, даже и локальной, нигде не будет и фашизм не пройдет. Поэтому никаких уступок ни суннитской разновидности исламофашизма, ни шиитской. Ни суннитскому Талибану, ни иранским аятоллам, ни сирийским баасистам, ни бандам «Аль-Каиды», ни «Хизбалле», ни ХАМАСу, ни суданским головорезам, ни сомалийским «исламским судам». Кстати, из последних новостей вдохновляет победа над исламофашистами в Сомали, где правительству помогла военной силой Эфиопия. Может быть, это послужит новому развитию африканской солидарности в борьбе с экстремизмом?
Отдельно процитирую мнение Пионтковского относительно рекомендаций Бейкера-Гамильтона: «Дипломатическую часть доклада завершает монументальная благоглупость, которую давно уже ритуально повторяют почти все в Вашингтоне и абсолютно все в Европе: «Мы должны обратиться к корням проблем, волнующих исламский мир. Это прежде всего неразрешенность арабо-израильского конфликта. Необходимо приложить энергичные усилия по активизации мирного процесса в рамках Дорожной карты, согласованной квартетом». Вот здесь я просто ничего не понимаю, — пишет Пионтковский. — Правоверные мусульмане в Ираке похищают и зверски умерщвляют друг друга… А виноваты, оказывается, евреи… На самом деле процитированная выше лукавая формулировка западных политиков обозначает их потаенную мыслишку: «А если мы сдадим Израиль, может быть, от нас отстанут». Нет, не отстанут. Это война. Это война не против Израиля, а против Запада».
«Сейчас в Вашингтоне яростно спорят между собой две школы политических и военных экспертов, — писал Пионтковский в другой статье. — Если перенестись условно в июнь 1940 года, то одна из них требует… признать свои ошибки и преступления, капитулировать и постараться привлечь к европейскому урегулированию таких по существу умеренных политиков, как канцлер Германии и премьер-министр Италии»… Аналогия полная и убийственная: как в 1940 году кому-то представлялись умеренными политиками Гитлер и Муссолини, так в реалиях 2007 года нам предлагают привлечь к ближневосточному урегулированию таких, с позволения сказать, «умеренных», как Ахмадинеджад и Асад! Но возвратимся к рассуждениям Пионтковского.
К этой школе, считает он, «принадлежат примерно 70 % американского истеблишмента. Она объединяет очень разных людей. С одной стороны, это левые интеллектуалы, господствующие сегодня в американских СМИ, университетах, политологических центрах, кинематографе, всегда готовые проникнуться идеологической симпатией к любым мерзавцам, если их можно зачислить по линии национально-освободительного движения или антиимпериалистической борьбы. С другой стороны, это бейкеровские реалисты, оперирующие концепциями «баланса сил», «сдерживания», мнимой «стабильности», рухнувшими еще в конце 80-х годов прошлого века вместе с биполярной системой мира» и совершенно неадекватными в сегодняшнем мире асимметричных вызовов».
«И те и другие, — продолжает российский аналитик, — предлагают по существу уйти с Ближнего Востока и притвориться (до следующего мегатеракта, видимо), что никакого вызова исламского радикализма западной цивилизации не существует, все это плод больного воображения неоконсерваторов; а с уходом Запада многие проблемы, так раздражающие сегодня прогрессивную мусульманскую общественность, рассосутся сами собой». И только, он пишет, «процентов двадцать вашингтонских политиков и аналитиков прекрасно понимают, что это программа капитуляции Запада, которая очень быстро приведет к геополитической катастрофе на Ближнем Востоке и в Центральной Азии, а остальное станет делом спящих ячеек «Аль-Каиды» и ей подобных организаций в Европе и в самих США».
Чтобы такую перспективу предотвратить, сейчас нельзя поддаваться пораженческим настроениям. Необходимо создать в Ираке новую ситуацию, которую все в мире оценили бы как американскую победу. Это хорошо понимает ветеран Вьетнамской войны сенатор Джон Маккейн и те «процентов двадцать вашингтонских политиков и аналитиков», которых видит из-за океана российский журналист, но которые на прошедших в минувшем году выборах, к сожалению, не получили достаточной нашей поддержки.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
