На кухне, как всегда, было очень шумно. Масло шипело на сковородке, где жарились котлеты. Голосил чайник, потрескивали сухарики в духовке, тихонько посапывая под тяжелой крышкой, в глубокой кастрюле томились овощи.
Ложки, тарелки, ножи и вилки с нетерпением ждали того мгновения, когда им будет дано право появиться на столе и принять живое, непосредственное участие в беседе и трапезе.
Бокалы, рюмки, стаканы и фужеры жили в гостиной, в шкафу за стеклянной дверью. Чинно выстроенные рядами, они с завистью следили за веселой и шумной суетой, царившей на кухне.
Их, нарядных, стройных, прозрачных, сверкающих тонкой резьбой, золотистыми вензелями и серебряной поволокой, приглашали к столу нечасто. Обидно было до слез. Но слезинки считались непозволительной роскошью для жителей шкафа за стеклянной дверью. Ибо каждая слезинка оставляла след, что выглядело весьма неопрятно.
Днем и вечером, пока по комнате двигались люди, с которыми предметы делили апартмент, разговаривать было запрещено. Следовало набраться терпения и дождаться того момента, когда дети и взрослые крепко уснут, и никто-никто не сможет подслушать или услышать, о чем разговаривают вещи.
Так случилось и в этот раз.
Как только все в доме заснули, в гостиной раздался страшный шум. В шкафу, за стеклянной дверкой зазвенела посуда.
Первым выступил высокий стакан с серебристо-черной подставкой. Он был настоящим американцем, имеющим древнюю родословную, и Дорогим и Памятным Подарком Людям, когда они только приехали в Америку. Его сотоварищи возвышались над жителями стеклянного шкафа, т. к. у них была своя старинная подставка.
— Извините, — сказал он, тихонько откашливаясь. Он, стоящий отдельно на красивой подставке, чувствовал себя лидером, которому позволено говорить от лица выбравших его представителей.
— Извините, — повторил он еще раз. — Мы, стаканы с каемочкой, здесь самые главные. Нас, можно сказать, выпустили в свет в первой половине прошлого века, а к столу приглашают только по большим праздникам. В то время как недавно приобретенные вилки, ложки и ножи почти всегда в фаворе. Это, извините, как-то несправедливо.
— Нечего обижаться, — с хрусталинкой в голосе парировали бокалы для шампанского. — Нас вообще достают, когда на улице зима, все покрыто снегом. Мы и птиц-то толком никогда не видим, а не жалуемся.
На полках начался перезвон. Заговорили все сразу.
— Это несправедливо, несправедливо! Кухонные предметы окончательно зазнались. Они полностью взяли людей в свои руки! Особой популярностью у них пользуются чайники, кофеварка, сковородка и кастрюля.
Подумать только, ведь ни у одного из них ни нашей хрупкости, ни нашего изящества, не говоря уже о таких качествах, как деликатность и утонченность. Мы должны с этим как-то бороться! Люди должны знать, кто главный!
Ножи и вилки, спокойно спавшие на мягких салфетках, в лунке кухонного стола, проснулись от необычного шума, доносившегося из гостиной.
— Тихо, вы, — стукнула о стенку поварешка. — Расшумелись! Тут за день намаешься так, как вам, стеклянным бездельникам, и не снилось. Туда-сюда, туда-сюда, все в крутом кипятке. То налей, то долей, то убавь, то прибавь… И ничего — молчу, не возникаю. А вы, неженки, чуть что не так, сразу крик, да и рассыпаетесь вдребезги. Пользы от вас — никакой!
Одни заботы да хлопоты: помой, на полотенце обсуши, салфетками отполируй, в шкафу расставь, да еще проследи, чтобы никто лишний раз пальцем не тронул!
— Ну, знаете, это уже слишком, — возмутились сковородка и кастрюля. — Нам-то больше всех достается. На горячую плиту ставят, горячей водой моют, железными щетками поглаживают. А мы, что, мы — молчим, не жалуемся. А ежели по совести сказать, то тут и думать нечего, кто главный. Итак все ясно.
В доме поднялся невообразимый шум. Стаканы, бокалы, рюмки, фужеры — звенели, ложки, ножи, вилки — стучали.
Чайники засвистели, кофейники забулькали и так все разгорячились, что не успели заметить, как разбудили Умелые Руки, которые больше всего времени проводили на кухне.
— Ничего себе, — сказали Умелые Руки. — Это еще что такое? Солнышко еще не встало, трава еще не проснулась, птицы не пробудились, — все спят крепким сном, а вы тут шум устраиваете. Что случилось?
— Мы тут спорили, — загалдели все хором, — кто самый главный.
— Эх вы! Нашли из-за чего спорить! Все главные, вот и весь сказ. А главные потому, что один без другого не может, да еще и потому, что один другому помогает. Ножик режет, чтобы кусочки были ровные, одинаковые. Вилка кусочки носит, чтобы беспорядка не было. Сковородка еду жарит, плита печет, кастрюля супы варит. Ну а когда все готово, поварешка разливает, ложка раскладывает, тарелки на столе стоят, еду держат, людей кормят, а стаканы, рюмки, бокалы, фужеры помогают людям гостей принимать да праздники праздновать. Так что, все главные.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
