На прошлой неделе газета New York Post рассказала о случае, который произошел 1 ноября на еврейском кладбище Вашингтона в бруклинском районе Бенсонхерст. Проживающий там 28-летний Итомор Хаимов гулял по кладбищу с немецкой овчаркой Ноной и у могилы своей бабушки Сони Хануковой увидел кладбищенского рабочего Джеймса Скотта, который мочился в вазу с цветами на надгробной плите. Соня Ханукова родилась в бывшем СССР, приехала в Америку 13 лет назад и скончалась в апреле 2001 года. Итомор Хаимов работает помощником адвоката в Манхэттене и говорит, что бабушка Соня была для него ближе родной матери, и он каждое воскресенье приходит на ее могилу и платит кладбищу немалые деньги, чтобы за могилой следили.
По словам Хаимова, он потребовал, чтобы 80-летний Скотт прекратил это безобразие, на что тот якобы ответил, что уже старый и не может терпеть, а затем ударил Итомора по голове граблями, причинив ему легкое сотрясение мозга. Собаке Ноне тоже досталось. Хаимов заявил в полицию, там провели расследование и арестовали Джеймса Скотта 14 ноября, обвинив его в нанесении телесных повреждений, угрозах и незаконном ношении оружия, то есть граблей. Виновным он себя не признал и в суде заявил, что в вазу на могиле не мочился и Хаимова не бил, а тот сам напал на него и все выдумал. Джеймса Скотта освободили без залога до окончательного решения.
Итомор Хаимов также потребовал, чтобы старого могильщика уволили, поскольку, по его словам, хотя бы из уважения к памяти покойников на кладбище нельзя держать работников с недержанием мочи. На это ему ответили, что уволить Скотта не просто, поскольку он профсоюзник и его право на работу защищает местное отделение (Local 74) Международного профсоюза работников сферы обслуживания.
На неделю эта история заглохла и на днях возникла новым эпизодом. 22 ноября Итомор Хаимов заявил в полицию, что накануне вечером, когда он вернулся в Бенсонхерст с работы из манхэттенского офиса в Эмпайр-Стейт билдинг и шел от станции сабвея домой, в районе Бэй-парквей и 63 стрит его нагнали двое мужчин, один афроамериканец, а второй латиноамериканец, который назвался сыном могильщика Джеймса Скотта. Он покрыл Хаимова убогим американским матом и сказал, что отца уволили и теперь он убьет Итомора, похоронит его рядом с бабушкой Соней и помочится на его могилу. Администрация кладбища ответила репортеру New York Post, что Джеймса Скотта никто не увольнял. Проникнувшись состраданием к старому могильщику, газета New York Post подарила Скотту и доставила на кладбище Вашингтона переносной туалет.
В очередном интервью этой газете Итомор Хаимов уточнил, что нападавшие караулили его у места работы в Манхэттене и следовали за ним в сабвее в Бруклин, а когда они подошли к нему, Итомор стал звать на помощь, но тот, что черный, зажал ему рот ладонью со словами: «Если не заткнешься, я тебе башку отверну». Тот, что латиноамериканец, якобы сказал Хаимову, что они хотят, чтобы он сообщил газете New York Post, а также телестанциям Fox 5 и Channel 2, что он все наврал и ничего подобного у могилы его бабушки не было. На прощание сын Джеймса Скотта посоветовал Хаимову почаще оглядываться, после чего к ним подъехал белый вэн, его обидчики сели туда и уехали. На следующий день он обратился в полицию, где подтверждают, что они расследуют заявление Итомора Хаимова, будто около 10 часов вечера 21 ноября в указанном месте на него было совершено нападение.
Сына могильщика Итомор описал как латиноамериканца лет 25-28, примерно 6 футов и 6 дюймов ростом и 200 фунтов весом, а его напарника — афроамериканцем лет 35, таких же габаритов. История эта звучит достаточно правдоподобно, за исключением белого вэна, который мог подъехать за налетчиками только при наличии у них с водителем сотовой телефонной связи, которая в сабвее не работает. Можно было, конечно, пользоваться специальными рациями, но тогда дело о недержании латиноамериканской мочи на еврейском кладбище приобретает характер заранее организованной операции и должно квалифицироваться как преступление из расовой нетерпимости. Недержание и нетерпимость, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Помните песню Михаила Ножкина: «А на кладбище все спокойненько, ни друзей, ни врагов не видать. Все культурненько, все пристойненько, исключительная благодать». На кладбище Вашингтона в Бенсонхерсте это не так.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
