Свет свечи сам по себе — это маленький огонек, но в дни Хануки Сам Всевышний как бы спускается к нам и превращает этот маленький огонек в великий свет, в световой поток, в разлив света. Этот свет освещает тогда самые темные уголки мироздания, Шехина спускается туда, где властвуют силы нечистоты.
Даже к тому, кто находится чрезвычайно низко, в местах наиболее отдаленных от святости, даже к нему приходит в Хануку свет Творца.
Ведь этот свет поразительной мощи — это, в сущности, свет храмовой меноры (семисвечника), который способен пробудить спящих ото сна; зажечь свет в их сердцах, раскрыть святость, заложенную в их душах, привлечь к Творцу наиболее отдаленных от Него. «Даже когда я иду долиной смерти, не устрашусь зла; ведь Ты со мной».
Ведь Всевышний любит сокрушенных сердцем. Молитва бедняка наиболее дорога Ему. Все остальные молитвы уступают дорогу молитве бедняка, чье сердце сокрушено. Говорит Святой, благословен Он: «Пусть остальные молитвы подождут, но эта молитва предстанет передо Мной». Всевышний добавляет: «Я не хочу, чтобы никакой из Небесных судов рассматривал эту молитву. Я Сам рассмотрю жалобу этого бедняка».
Еврейский закон говорит, что даже то масло, которое не может быть использовано для субботних свечей, пригодно для свечей Хануки. Это намек — свет Хануки пробуждает даже те души, которые не может пробудить свет субботы.
И еще закон говорит: «Время зажигания ханукальных светильников — после захода солнца». То есть в то время и в тот период, когда в жизни человека и в человеческой истории в мир спускается тьма и остывает сердце, человек чувствует стресс и угнетенность, когда прошли все сроки и кажется, что не осталось надежды, не дай Б-г — тогда приходят ханукальные светильники. Их свет изгоняет из сердца отчаяние и угнетенность, пробуждает надежду и уверенность в том, что мы не брошены на произвол судьбы, что в мире есть Б-г.
По обычаю ханукальные светильники зажигают у входа в дом с внешней стороны — для того чтобы их свет увидели те, кто еще находятся снаружи, люди, которые живут внешними, материальными ценностями, далекими от истинных потребностей души. Эти внешние ценности являются наследием тех самых греков, с которыми во времена Маккавеев сражались наши предки. На иврите Греция —ןוי (Яван — три палочки, каждая из которых длиннее предыдущей — буквы на иврите идут справа налево). Это намекает на трясину материального мира, который, начав затягивать человека, засасывает его все глубже и глубже. Нет в материальном истинной радости для души. Лишь в духовном. Если мы добавим к материальному (Яван) букву «цадик», намекающую на праведника (цадика), то образуется слово «Циён» («Сион»).
Только праведник способен вытащить нас из затягивающей трясины материального мира, от тьмы к свету, от бездуховности к духу. Ведь цадик (праведник) преодолел в себе материальное начало и подчинил его духовному. Он все время находится в потоке святости, в свете Творца. Вся радость, которой он светится, — это радость близости к Творцу.
Царь Давид сказал: «И я в близости к Б-гу. Хорошо мне».
«Я не нуждаюсь ни в чем для того, чтобы мне было хорошо. Мне нельзя думать, что, если будет так или эдак, тогда будет хорошо. Или что, пока мне недостает того или другого, мне не может быть хорошо.
Суть истины в том, что для того, чтобы любить Творца, мне не нужно ничего. Все, что есть у человека, дается ему ради испытания — показать ему, что он в этом не нуждается.
У тебя есть деньги, слава, имущество — знай, что тебе не требуется все это для того, чтобы приблизиться к Творцу. Когда человек открывает глаза, он начинает осознавать и видеть, что все, что принадлежит ему — это ловушка. Любовь к Творцу и близость к Нему не зависят ни от чего, что есть у нас» (из книги «Бэор пней Мелех Хаим»).
Рав Менахем АЗУЛАЙ
http://www.breslev.co.il
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
