Директор Департамента «Израиль и всемирная филантропия» в Североамериканском совете Еврейского агентства для Израиля. Мать троих детей
Детство
Я живу в Америке с ноября 1990 года: мы с родителями эмигрировали из Ташкента, когда мне было 17 лет. Но с 1979 года мы были отказниками. Моей бабушке тогда дали разрешение на выезд, а нам — нет. И встретились мы только спустя 11 лет. Так что с детства я жила в атмосфере отказа: к нам домой приезжали иностранные журналисты, американские участники движения за освобождение советских евреев, наш телефон прослушивался. Еврейство и стремление вырваться из Советского Союза были лейтмотивом моего детства.
Благодаря папе тема еврейства вообще всегда была важной в нашем доме. Правда, не в религиозном, но скорее в сионистском смысле слова. Папа всегда учил меня гордиться своим еврейством, читал со мной Фейхтвангера и Шолом-Алейхема, беседовал, рассказывал, объяснял — старался дать мне все, что мог, в условиях советской власти. И я выросла гордой еврейкой и ярой сионисткой. Помню, как в шестом классе меня выгнали с урока географии, когда я посмела напомнить учительнице, что арабские страны, о которых она рассказывает, соседствуют с Государством Израиль. А самая первая встреча с антисемитизмом у меня случилась в пионерском лагере в 9 лет: как-то ночью, когда мы пугали друг друга страшными рассказами, одна девочка выбрала для своей страшилки сюжет кровавого навета. Я вскочила с криком, что я — еврейка и крови не пью. Скандал вышел приличный, вожатые сбежались, а рассказчица до конца смены меня сторонилась. Не знаю почему…
Ташкент в пору моего детства был многонациональным городом. И в школах в начале каждого учебного года классные руководители, видимо, желая подчеркнуть национальное многообразие учеников, традиционно устраивали специфический опрос. Просили поднять руки сначала узбеков, потом таджиков, русских, армян, украинцев, ингушей… И в завершение — «других». Наступала моя очередь…
В людях
Вероятно, папино воспитание сыграло не последнюю роль и в моей профессиональной судьбе: я стала, как говорится, профессиональной еврейкой. Но случилось это не сразу. Когда мы приехали в Америку, нужда в моем воинствующем еврействе отпала, и связи с еврейской общиной у меня не было никакой. Училась в двух колледжах (получила диплом журналистки, хотя по этой специальности никогда не работала) — и слыхом не слыхала про организацию «Гиллель».
Когда мы приехали, я сразу начала работать. Пару лет набирала английский, работая продавцом. Пока училась в колледже, служила в адвокатской фирме — сначала секретарем, потом менеджером. Вышла замуж, с мужем год прожила в Японии, где он работал. Много путешествовали. И все эти годы моя связь с еврейством ограничивалась праздничными трапезами с бабушками, дедушками, родителями на Рош Хашана и Песах.
Но, когда, пробыв год дома со своим первенцем, я стала оглядываться по сторонам в поисках работы, взор мой упал на некоммерческую еврейскую организацию, где нужен был человек со знанием русского. Это был русский отдел UJA Federation of New York. Собеседование я прошла успешно.
Первое время мне, ничего не знающей о еврейском истеблишменте и сразу попавшей в самую крупную еврейскую организацию в мире, приходилось трудно. Тогда — а я пришла в UJA в 2004 году — мало кто из сотрудников знал о наличии у них русского отдела, но в руководстве уже начали замечать, что русскоговорящие евреи — это вовсе не безъязыкие субъекты благотворительности. Правда, понять, кто же они, еще не могли.
Мне очень повезло с коллегами — прекрасными людьми и высокими профессионалами. Этой командой мы взялись за лоббирование интересов русскоговорящих евреев у себя в организации. И достучались: были выделены средства на серьезное исследование и на открытие новых программ для русскоязычной еврейской общины. С тех пор все стало быстро меняться, и те молодые люди, которые лишь изредка бывали безымянными гостями на массовых мероприятиях UJA, теперь возглавляют советы директоров общинных структур. Четыре года работы в федерации — именно в тот период и именно с теми людьми — стали для меня бесценной школой. Я поняла, что обрела свое место, что у меня эта работа получается, что мой труд приносит результат.
А потом у меня родились двойняшки. И когда пришло время мне возвращаться в строй, я получила приглашение на интервью в новый фонд, созданный московскими евреями. Фонд назывался «Генезис», и я стала его первым сотрудником в Северной Америке. В период становления консультантами фонда были Натан Щаранский, не нуждающийся в представлении, и Миша Гальперин, человек большого масштаба и необыкновенного ума.
А еще через два года, когда Щаранский стал председателем «Сохнута», меня пригласили туда налаживать связь с русскоязычными евреями Северной Америки: организовать сбор средств и подготовку лидеров среди этой категории американских евреев.
И теперь, спустя 6 лет, я работаю с русскоязычными евреями по всему миру. Под руководством Миши Гальперина нам удалось собрать международную группу русскоговорящих филантропов. Назначение ее — помочь сплочению международной русскоязычной еврейской общины и поддержать русскоязычные общины в разных странах. Скажем, нью-йоркские филантропы в России поддерживают ульпаны, а в Германии — молодежные программы. Причем деньги дают адресно, а не в общий котел. К примеру, если бы не Эдвард Мермельштейн, в странах бывшего Советского Союза закрылись бы ульпаны, а в некоторых городах они — единственные центры еврейской жизни. Немалую поддержку мы получаем и из Силиконовой долины…
На Конгрессе
Зачем мне на Всемирный Сионистский Конгресс?
Моему профессиональному еврейству 11 лет, за которые мне довелось поработать в принципиально разных, очень крупных международных структурах. И везде объектом моей деятельности была русскоязычная еврейская община. Я знаю ее характер, особенности, нужды, чаяния, возможности. А поскольку я работала в международных структурах — мне хорошо видно все поле. Могу оценить, какое место на нем занимает фактически русскоязычная община, а какое должна занимать. И дело не только в том, что мы составляем примерно пятую часть мирового еврейства. Но мы ведь умудрились стать определяющим фактором своего поколения. Не хочу быть банальной, занимаясь перечислением достижений в области высоких технологий, науки, техники, финансов — подаренных миру русскими евреями за последние два десятилетия. Им нет числа. Хочу только указать на то, что в еврейском мире нашей общине отводится неоправданно скромное место, в еврейском истеблишменте нас — единицы. Это незамедлительно следует изменить. И думаю, мой опыт и мои контакты в этом деле очень помогут.
Беседовала Наоми ЗУБКОВА
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
