Вернувшись в Эрец Исраэль после 20-летнего отсутствия, Яаков узнает, что ему идет навстречу его брат Эсав с вооруженным отрядом. Яаков принимает меры для отражения угрозы: делит своих людей и скот на два лагеря, молит Б-га о помощи и шлет миротворческие подарки Эсаву. В ту же ночь Яаков остается один и борется с ангелом-хранителем Эсава. Победа за Яаковом, но у него повреждено бедро. В память об этой травме евреям запрещено есть седалищный нерв кошерных животных. Яаков получает от ангела второе имя — Исраэль. Очная встреча Яакова и Эсава заканчивается мирно, и они расстаются. В следующем эпизоде Шхем, сын ханаанского племенного вождя, похищает и насилует Дину, дочь Яакова, а затем, желая взять девушку в жены, предлагает породниться с ее семьей. Сыновья Яакова делают вид, что согласны, но ставят условие: Шхем и все мужчины его племени должны сделать себе обрезание. Условие принято. На третий день после массового обрезания братья Дины Шимон и Леви врываются в город и убивают все мужское население. Яаков, боясь мести, осуждает эту карательную акцию. Б-г велит ему отправиться в Бейт-Эль и поставить там жертвенник. После смерти Дворы, кормилицы Ривки, Б-г является Яакову, благословляет его и меняет его имя на Исраэль. По пути в Эфрат Рахель рожает Биньямина, двенадцатого сына Яакова, и тут же умирает. Ее хоронят у дороги в Бейт-Лехем, и Яаков ставит памятник на могиле любимой жены. Ицхак умирает в возрасте 180 лет. Яаков и Эсав хоронят отца в семейной усыпальнице в Хевроне. В конце раздела детально перечисляются ближайшие потомки Эсава.
***
«И послал Яаков перед собою посланцев к Эсаву, брату своему…» (32:4).
Об исторической встрече Яакова и Эсава, двух братьев-антиподов, написано множество комментариев. Эта встреча определила ход многовекового конфликта между евреями и народами мира, который завершится лишь с приходом Машиаха. Она положила начало тяжелым испытаниям, выпавшим на долю сынов Израиля.
Узнав, что ему навстречу идет Эсав, «и с ним четыреста человек», то есть мощный вооруженный отряд, Яаков «весьма устрашился». Приняв необходимые меры предосторожности, он обратился к Б-гу с горячей молитвой: «О, избавь меня от руки брата моего, от руки Эсава…» (32:12). В сборнике мидрашей «Берешит раба» (75:13) эта сцена описана подробнее: «И тогда взглянул Яаков и увидел, как Эсав приближается издали. Он воздел глаза к небу, и заплакал, и стал молить Б-га о милосердии… пока Всевышний не обещал спасти его от всех несчастий в заслугу его праведности».
Разве можно забыть кадры кинохроники с еврейскими лицами из тех шести миллионов, что сгорели в пламени Катастрофы? Женщины и дети, теснящиеся на железнодорожной платформе, — обреченная на смерть людская масса. Ход войны складывался так, что к этим мешковатым серо-коричневым платьям и пальто убогого восточноевропейского покроя вполне могли присоединиться меховые штраймлы иерусалимских харедим и голубые панамки кибуцников.
В 1942 году танковые колонны Роммеля стояли у ворот тогдашней подмандатной Палестины. Казалось, ничто не помешает немцам захватить Святую Землю и истребить весь еврейский ишув. Британская армия и гражданская администрация готовились к эвакуации. В учреждениях жгли документы.
Именно в эти дни бежавший из оккупированной нацистами Литвы раввин Йосеф-Шломо Каханман купил участок земли под Тель-Авивом и заложил там первый камень будущей иешивы. Люди думали, что он сошел с ума: «Какая иешива?! Беги отсюда, пока цел!» Но рав Каханман упрямо твердил, что Б-г привел его в Эрец Исраэль не для того, чтобы он погиб от рук нацистов.
Продвижению гитлеровских войск мешало лишь одно препятствие — нехватка пресной воды. Впрочем, и оно было вскоре устранено. Немцы обнаружили водопровод, проложенный англичанами в египетской пустыне. Интенданты Роммеля не знали лишь одного: прокладка труб завершилась лишь накануне и, чтобы проверить, нет ли течи, британцы заполнили их морской водой — дефицитную пресную воду им было жалко тратить. Немцы напились соленой водицы и… их победное вступление в Палестину было сорвано…
Что это — чудо или случайное совпадение? Пусть каждый сам решит для себя. Сегодня нам трудно увидеть направляющую руку Творца в мировых событиях. Когда перед тобой стена, не видно, что за ней находится. Но стоит убрать стену — и взору открывается широкая панорама.
Тора сообщает нам, что Б-г «скроет Свое лицо от нас», что мы не сможем Его увидеть. В этой фразе употребляется сдвоенный глагол: «хастер астир», то есть «скрою совершенно лицо Мое». Всевышний как будто хочет сказать, что Он скроет от нас не только Себя, но и даже сам факт, что Он скрывается. Самое большое сокрытие — это когда мы даже не подозреваем о существовании того, что сокрыто.
Наш праотец Яаков, основатель двенадцати колен Израиля и всего еврейского народа, смотрел сквозь толщу эпох на три с половиной тысячи лет вперед. Он видел, как «Эсав приближается издали», как его потомки проводят «окончательное решение» еврейского вопроса. И он видел, что это «решение» не было доведено до конца.
Он видел и другое лицо Эсава — когда тот по-братски «обнял его, и пал на грудь к нему, и целовал его». Яаков знал, что Эсав попытается в буквальном смысле задушить нас в своих объятиях, притворившись нашим братом. Этим братским объятием Эсав хочет убедить нас, евреев, что в мире нет Творца и Хозяина; что в мире нет порядка и все случайно: наше трехтысячелетнее выживание случайно, появление и существование мира случайно; что за глухой стеной, заслоняющей нам обзор, ничего нет — нет Того, Кто эту стену поставил, потому что и стены-то самой нет; что весь мир как часовой механизм — вот он, у нас на ладони, и нет никакой тайны, нет его отражения в высших духовных сферах. Нет духа, нет высшей реальности — есть только передовая технология, перед которой «нет преград ни в море, ни на суше».
Яаков видел, как «приближается издали» тихая Катастрофа еврейских душ, и его сердце наполнилось отчаянием. Он воздел глаза к небу, заплакал и стал молить Всевышнего: «Б-же, смилуйся над детьми Своими! Не дай им исчезнуть! Всякий раз, когда Эсав будет пытаться сжечь наши тела в крематориях или истребить наши души испепеляющим огнем материализма, пусть его ждет неудача!»
…А на месте песчаных дюн, купленных равом Каханманом в тревожном 1942 году, возникла Поневежская иешива, один из крупнейших мировых центров еврейской учености.
Берем пример с Эсава
«Так сказал твой слуга Яаков: “С Лаваном я жил и задержался доныне”» (32:5).
Почему светское общество выглядит так ярко и привлекательно, а религиозная среда скучна и невыразительна, как нищий в дырявой одежде?
Комментируя приведенный выше стих из сегодняшнего раздела, Раши отмечает, что числовое значение (гематрия) слова «гарти» («жил») составляет 613 — по числу заповедей Торы. Яаков намекает своему брату Эсаву, что, несмотря на тесное общение с Лаваном в течение 22 лет, он не попал под его влияние.
Обычно этот комментарий ставится в заслугу Яакову: мол, он не позволил аморальному окружению, в котором оказался, поселившись в доме Лавана, испортить себя, не перенял их привычки и поведение. Однако этот комментарий можно понять и по-другому.
Сообщив Эсаву: «С Лаваном я жил…» — Яаков как будто попытался успокоить его: «Ты не думай, братец: не такой уж я и праведник. Да, я соблюдал все 613 заповедей, но, хотя я прожил с Лаваном целых 22 года, я так и не сумел перенять у него тот энтузиазм, жар души, с которым он лгал, злодействовал и удовлетворял свои прихоти. Если бы я взял с него пример, тебе пришлось бы сейчас несладко…»
В самом деле, если бы религиозные евреи соблюдали заповеди с таким же рвением, с каким светские люди, рискуя жизнью, рвутся в заоблачные Гималаи и в джунгли Южной Америки, их общество выглядело бы, наверное, гораздо привлекательнее.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
