– Шалом, рав Яков! Когда мы говорили с Вами о продолжении интервью, я и в мыслях не имел эту тему. Но — случилось. Мне кажется, нам не избежать разговора про арабо-еврейские отношения.
– Здравствуйте, реб Арье. Мне всегда приятно поговорить с Вами, интеллигентным и здравомыслящим человеком.
– Мда, такие слова обычно предшествуют удару под дых…
– Реб Арье, Вы слишком много беседуете с журналистами, видимо. И слишком рьяно реагируете на комплименты. Вы, конечно, говорите про недавний кошмарный теракт в Иерушалаиме.
– Разумеется.
– То, что случилось, — шок для всех евреев, а особенно для нашей американской еврейской общины — в Хар-Нофе живут в основном эмигранты из Америки и Англии.
– Из 4 погибших раввинов 3 — американцы, 1 — из Англии.
– У нас в университете есть телемост с факультетом социологии в Иерусалиме — нашим «выездным» факультетом. Один из студентов в момент теракта был там… Сразу после случившегося он выслал нам свои фотографии этого места. Это всё очень грустно… я не знаю, как ещё выразиться.
– Мой друг живёт в 200 метрах от этой синагоги и часто там молится. Кстати, одного из террористов он знал — тот работал в соседнем магазине, «маколете». Друг услышал от своего учителя, рава Раковского, что близкий родственник его был на том миньяне, к счастью, он успел бросить в убийц стол и убежать от них.
– Там было очень много людей, которых мы знаем. Все, кого я сейчас здесь встречаю, находятся в полнейшем трансе.
– Отчего, рав Яков? Неужели это первый теракт? А в синагогах — вспомните хотя бы убийство 8 человек в синагоге около иерусалимской иешивы «Мир» или взорванный (шейхом-самоубийцей из Хеврона!) автобус, ехавший от Стены Плача — во время 2-й интифады. Или тогда же — взрыв на пасхальном седере… А «просто теракты» — разве это сегодня не «повседневность», чтоб она была проклята?
– Мне кажется, особенно поразило людей то, что это случилось во время молитвы.
– Во время последнего благословения «Амиды», нашей главной молитвы — посвящённой мольбе о мире! И — на первом в этот день миньяне, на который приходят обычно те, кто особенно скрупулёзен в заповедях.
– Да, я имею в виду этот контраст — люди молятся о мире, о любви (для евреев и для всех людей!) — и в этот момент на них набрасывается с топором голое, дичайшее варварство. Конечно, я могу поделиться своими мыслями и чувствами… Мне кажется, эскалация дикости отражает, увы, некую общую тенденцию.
– Какую из них?
– Наблюдается определённая закономерность в той неточной «науке», которая называется «история». Мы все знаем высказывание: «Те, кто не делает выводов из истории — обречён её повторить».
– Позвольте привести и обратную сентенцию: «Единственный урок истории — то, что никто не учится на её уроках».
– Эта ситуация, эти плоды — плоды эксперимента воплощения идей конца XIX — начала ХХ века. Безумное время было, безумные идеи призвали в мир. Безумные по своей наглости, по преданности людей, которыми они овладевали. Понимаете, что произошло в начале ХХ века в Израиле? Приехали многие молодые люди из нашей прежней страны или от соседей её — с Украины, Белоруссии, Литвы, Польши, Румынии… Вы знаете, почему сегодня на иврите картавят с буквой «р»? Многие исследователи считают, что это из-за белорусского идиш. Понимаете, они приехали на Ближний Восток и с огромной дерзостью принялись строить свой социум — с культурой и обычаями, совершенно чуждыми местным тысячелетним культуре и обычаям. Местные жители немедленно стали их воспринимать «миссионерами Запада»…
– Отсюда и пресловутое противостояние в Израиле сефардов и ашкеназов, которое только в религиозной среде не очень уж конфликтно?
– Вы знаете, реб Арье, я с Вами не соглашусь. В Палестине тогда находилась около 200 лет ашкеназская иерусалимская община — пошедшая от учеников Виленского Гаона и Бааль-Шем-Това; она поддерживала очень сложные, деликатные отношения как с сефардской общиной, так и с местными арабами.
– То есть конфликтов до приезда активистов Еврейского Просвещения было мало?
– Конечно. Их было намного меньше, чем, скажем, в России или Европе того времени. Не было совсем погромов, преследования по религиозному признаку случались значительно реже, были слабее и «мягче». А когда приехала боевая, активная, напористая молодёжь… «Нам нужен свой язык — сделаем». «Нужен новый тип еврея — создадим». «Хотим изменить общество — раз-два» (кибуцы).
– Разве же это не прекрасно — когда молодые молоды?
– Не в молодости дело. Нужно обращать внимание на сами эти идеи, сами эти мечты…
– Вы хотите сказать, рав, что в Израиле осуществлялся призыв футуристов, лично их трибуна Маяковского: «Сбросим Пушкина с корабля современности»?
– Много литературных аналогий можно привести. Я знаю, что в науке истории сравнения очень опасны и неточны, но это очень напоминает другое безумное время — время Крестовых походов XI–XIII веков.
– Поразительная аналогия! Крестоносцы шли громить мавров и евреев — а кого собирались «громить» просвещенцы?
– Не в этом дело, они никого не собирались громить. Аналогия в другом — найти где-то Землю Обетованную и построить на ней земной рай. И конечно, в те времена, времена христианского религиозного ренессанса…
– Но ведь Реконкиста — это веком позже?
– В Испании — да. Но большинство крестоносцев шли из Германии и Франции, а в 3-м Крестовом походе — из Англии. Ричарда Львиное Сердце все знают по «Айвенго»… Но мы слишком далеко зашли в литературу. Очевидно, что теми молодыми в конце XIX — начале ХХ века двигала другая утопия, не христианские поиски «гроба господня» и «чаши Грааля». Их вели фантазии социал-демократии, а фанатизм ничем не уступал фанатизму крестоносцев.
– Крестоносцы прошли по пути через Европу, уничтожая сотнями еврейские общины…
– Конечно, евреи нового времени были несравненно гуманнее тех рыцарей, времена тоже изменились, всё-таки не Средние века… Вальтер Скотт пишет в том же «Айвенго», что понять человека старых веков для нас совершенно нереально. Я сравниваю не жестокость, а фанатизм, эмоциональную отданность утопическим идеям.
– Но при чём здесь теракт против раввинов — они-то явно не социал-демократы?
– Понимаете, еврейская община времён Саладдина и крестоносцев, Иерусалимского королевства — они тоже не были ни мусульманскими рыцарями, ни крестоносцами. Но удар пришёлся по ним. И здесь — раввины, на которых напали мерзавцы, — они тоже часть этого эксперимента, который называется «современное Государство Израиль». Они живут в этом эксперименте, начатом, конечно, ещё до 1948 года, сто с небольшим лет назад.
– То есть Вы, как и арабские СМИ, обвиняете в теракте евреев и их правительство?
– Конечно, нет — как такое можно сделать? Не Израиль и не евреев, разумеется. Но мы можем сидеть до посинения, размахивать руками, говорить о варварстве, бесчеловечности, бессовестности мирового общественного мнения и в особенности арабских лидеров и арабской улицы… Но о чём я говорю — это о грустной закономерности того, что происходит.
– Какова же эта закономерность?
– Я имею в виду, что королевство Иерусалимское плохо кончило. И как кончила Римская империя, когда от политики «захвата с целью обложения налогами» она перешла к «перевоспитанию местного населения»? Подручными средствами, как обычно — мечом. Вы помните страшную войну римлян с жителями Испании? Геноцид ими британцев (сейчас от этого народа остались практически только имена — Великобритания, Бретань во Франции)? Помните «Иудейскую войну»? «Встретишь еврея — убей» (ребёнка, старика, женщину…). И вот когда римляне, сурово завоевавшие греков и перенявшие постепенно их культуру, начали «нести свет народам» — империя и закончилась. Плохо. То же с наполеоновской Францией — когда она «понесла на штыках свободу»…
– А что в истории хорошо кончалось? Только то, что ещё не кончилось!
– Вы наводите на меня, реб Арье, большой пессимизм.
– Почему? Я просто хочу напомнить, что, в частности, Иерусалимское королевство устроено христианами — чуждыми Святой Земле, её захватчиками — а евреи вернулись домой почти через 2000 лет. Может быть, у нас другие правила и аналогии?
– Да, мы вернулись домой, на свою землю — но с чужими ценностями.
– То есть Вы хотите сказать, что психологически и духовно мы ещё не вернулись домой и наше королевство — Королевство чужих идей? И поэтому «законы истории народов мира» и к нам приложимы?
– Совершенно правильно.
– А как же система иешив, созданная Хазон-Ишем и другими великими раввинами, как же государственный кашрут, участие религиозных партий и организаций в жизни Государства Израиль? В конце концов, погибшие в этом теракте — да отомстится их кровь! — раввины. В том числе выдающийся знаток Торы. Уровень изучения Торы в Израиле в целом сегодня выше, чем где бы то ни было в мире! Разве это не «возвращение домой»? И ещё — какая связь «неприютности», «бездомности» с тем, что Творец позволил диким шакалам растерзать своих преданных слуг?
– Я совершенно с Вами согласен во всём этом. Я не пытаюсь здесь анализировать, а тем более осуждать все последствия создания Государства Израиль. Несомненно, произошло от этого много хорошего. Вы говорили про Маяковского — я не пытаюсь здесь обозначить: «что такое хорошо и что такое плохо». Я просто наблюдаю, вполне субъективно, научные и исторические закономерности. Например, в физике закон — он не хорош и не дурен, он просто есть. Мне кажется, историческая динамика происходящего подобна тому, что происходило во времена Крестовых походов. На закате Римской империи, в последние века Арабского халифата и т. п.
– Ребе, Вы не могли бы немножко менее туманно?
– Я не понимаю вопроса — мне кажется, я говорю достаточно ясно. Религиозная община Израиля в основном поддерживает государство — даже со всеми его неоднозначными действиями по отношению к этой религиозной общине. Люди любят эту страну. Мы с Вами любим Израиль.
– Знаете, года через 2 отнюдь не безоблачной жизни нового олима я стал, возвращаясь с турниров, ещё в воздухе чувствовать, что лечу к себе домой. В Америке такое чувство относится к дому, семье, синагоге, шахматному клубу, наконец — но не к стране.
– Такое же чувство я испытываю каждый раз, когда еду в Израиль. И наверное, почти любой другой еврей. Есть, конечно, связь наших душ с этой землёй. И поэтому это очень грустно — когда видишь, что твоя любимая драгоценность лежит на краешке стола и может разбиться. Из-за нейтрального, безэмоционального закона притяжения.
– Почему так печально и откуда такое чувство? Неужели наличие своей армии и полиции не добавляет надёжности живущим в этой стране людям по сравнению почти с полной беззащитностью в галуте перед погромами?
– Наверно, так же чувствовали себя жители королевства Иерусалим, смотря на великолепные доспехи тамплиеров, на их оружие, во многом превосходившее оружие сарацин. Легковооружённых сарацин! И понадобился один харизматический лидер, собравший армию в 42 тысячи человек — Саладдин, — чтобы всё это рухнуло.
– Рав Яков, Вы сами сказали, что аналогии в истории сомнительны.
– Да, предугадать историю — то же, что предугадать погоду: слишком много переменных факторов. И конечно, мы, евреи, уж никак не можем забывать про Б-га.
– Тогда о чём мы всё это время говорим? Как Он позволил случиться этому варварству?! И — если вспоминать нашу еврейскую «классику» — как Он может позволить разгореться смертельному конфликту довольно близких народов — арабов и евреев?
– Вы знаете, реб Арье, у нас очень часто, когда случаются трагедии — особенно это было «модно» во время Второй мировой войны, — принято ссылаться на войну Гога и Магога. Эта война упоминается в пророчествах Иехезкеля как бедствие, которое произойдёт перед самым приходом Машиаха.
– Насколько я знаю, речь о войне христиан с мусульманами?
– Так говорят сегодня. А Иосиф Флавий в «Иосифоне» утверждает, что это — война римлян со скифами. В Средние века в Европе под войной Гога и Магога обычно понималась война некой европейской империи с Россией («Гог — царь страны северной»). А президент Буш в 2007 году, во время Иракской войны, сказал Жаку Шираку, что «на Ближнем Востоке происходит война Гога и Магога».
– Говорит мидраш, что «Создатель хотел сделать Санхерива — Гогом, а царя Хизкиягу — Машиахом, но Хизкиягу не спел благодарственную песню». А ближе по времени к нам — неужели смертельная схватка полчищ вампира Гитлера и душегуба Сталина не может претендовать на роль последней войны, когда силы зла максимально себя раскрывают и реализуют? Однако мы видели столько крови после мировой…
– Я только что читал «Мешех хохма» рава Меира Симхи из Двинска, где он говорит, что точная связь явлений, их причины могут быть открыты только пророку. Мы знаем, в частности от Рамбама, кто может считаться пророком. Есть в этом очень большая конкретика. Сегодня, насколько нам известно, никто не подходит под эти параметры. Мы можем на события, в частности трагические, реагировать только так, как об этом говорят мудрецы Торы. Смотреть на себя, искать, что ты можешь в себе усовершенствовать, улучшить — чтобы приблизиться к Б-гу, Совершенству всех совершенств. Поэтому, реб Арье, давайте продолжать молиться: «Пришли мир и добро на землю». В частности, на нашу Землю. Вы ведь знаете, слово «шалом» переводится или как «мир», или как «совершенство». И надо ещё усилить «кавану», намерение и устремлённость в той особенно молитве, на которой стояли убитые и искалеченные. Потому что не мы, а только Б-г может построить рай на Земле Обетованной.
– Мидраш предполагает, что есть «спор» между Создателем и еврейским народом. Он говорит: «Вернитесь, заблудившиеся сыновья», мы отвечаем: «Верни нас — и мы возвратимся». То есть спор о количестве и качестве самостоятельных усилий людей в построении такого «райского царства». И этот спор есть в религиозной общине нашей сегодня.
– Да, спор есть. Но в любом случае — и об этом нет спора — строить такое царство добра мы можем только с Б-гом — не «мы сами с усами». А то из-за этих наших «больших усов» мы попадаем под жёсткие законы, закономерности истории. Ведь в этих законах — не либеральное прекраснодушие, а борьба культур «на живот и смерть». Помню, в каком состоянии приезжали из Чечни мои ровесники, интеллигентные московские и питерские мальчики — когда прекрасные, дружелюбные чеченские ребята чуть позже стреляли и резали любого русского, связанного хоть как-то с армией, кто попадался под руку.
Надежда наша — на Него, с Ним никакие аналогии, никакие формулы Кейнса или Вебера нам не страшны. Конечно, при этом надо всем принимать необходимые меры, исполняя как минимум 2 заповеди Торы: «Не стой равнодушно над кровью ближнего» и обязанность беречь свою и ближнего своего жизнь, а также здоровье, доброе имя и имущество. Иначе — как можно рассчитывать на Его помощь?
– Вы знаете, рав Яков, я, кроме прочего, воспринимаю этот теракт (и другие участившиеся нападения на религиозных евреев) как очень сильный удар Создателя кулаком по столу. «Проснитесь!» Грохот этот обращён ко всем евреям (и ко всем нормальным людям в мире, конечно), но особенно — к евреям Торы.
– Да, я тоже так это воспринимаю. Хотя просто печаль, просто скорбь ещё слишком свежи.
Оцените пост
(голосовало: 3, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
