Еврейский Мир

Можно ли выражать сочувствие врагу во время войны?

Операция «Нерушимая скала» или, попросту говоря, война в Газе, вернула израильтян на несколько десятилетий назад, в ностальгические шестидесятые. В эпоху, предшествовавшую постмодернизму, когда ценности не считались относительными, когда между добром и злом, между светом и тьмой, между своими и врагами проходила четкая грань.

Мы вернулись в эпоху национальной солидарности, когда считалось недопустимым выражать сочувствие врагу. И в этом нет ни малейшего посягательства на свободу слова. Воры, насильники и убийцы неприемлемы для здорового общества. Когда идет война, когда враг бомбит города, и на фронте каждый день гибнут солдаты — предатели неприемлемы для здоровой нации. Те, кто призывает оплакивать потери врага и прекратить военные действия, чтобы положить конец этим потерям,- предатели. Так было и так будет. Никто не убедит меня в обратном.

Демократическое общество обязано обеспечивать гражданам свободу слова, в том числе и во время военных действий. Но при этом демократия может и должна защищаться. От экстремистов, которые ставят своей целью уничтожить демократию и установить диктатуру своей секты, партии, своего вождя. А во время военных действий — от сограждан, содействующих — и сочувствующих — врагу.

Нас пытаются убедить, что не существует четких границ. Что демократия, когда она защищается, посягает на свободу слова. Что нельзя запретить радикалам выражать свое мнение, будь то в прессе, на площадях или в социальных сетях.

Последнее утверждение плохо сочетается с недавней инструкцией министра внутренней безопасности о создании специального киберотряда полиции, призванного выявлять подстрекательства в социальных сетях (впрочем, только справа). Но это другая история.

Красная черта существует. Она проходит там, где льется кровь.

Демократическое общество не может запретить гражданину протестовать против войны, которую ведет правительство — тоже демократически избранное. Причины возражать против войны у гражданина могут быть разные. Например, если он считает, что его страна недостаточно сильна и не сможет одержать победу. Или что такая возможность у страны есть, но ей все равно не позволяют победить более сильные игроки — американцы или европейское сообщество. Или что на войне гибнет слишком много солдат, и эти жертвы, по его мнению, неоправданны. Или, наконец, что «все равно невозможно победить террор».

С любым из этих утверждений можно соглашаться, а можно спорить. Но в любом случае это — легитимная гражданская позиция.

Но те, для кого нет разницы между своими и врагами, между убитыми и раненными солдатами ЦАХАЛа и жертвами противника, те, кто именует наших летчиков «убийцами», те, кто в промежутках между бомбардировками выходит на площади в Тель-Авиве и требует «прекратить кровопролитие в Газе», — не оппоненты. Они — наши сограждане, которые приняли сторону врага. Их можно — и нужно- назвать простым словом. Предатели. Или, если угодно, — изменники.

Не всякая измена преследуется в судебном порядке.

Активное сотрудничество с врагом наказуемо по закону. Проявления солидарности с врагом законом не запрещены. Во всяком случае — в Израиле. Но и это — измена.

Супружеская измена не влечет за собой судебного преследования. Но вполне может привести к расторжению брака. Во всяком случае — едва ли можно требовать от мужа, которому изменила и продолжает изменять жена, чтобы он ее содержал.

Опрос общественного мнения, проведенный на прошлой неделе по заказу Парламентского телеканала (99), показал: четверть израильтян считают, что работодатель (и государство в том числе) может уволить сотрудника, проявляющего солидарность с Газой.

Нынешняя война — не последняя. Организации, открыто проявляющие солидарность с врагом, следует объявить вне закона. Это не означает, что их лидеры и активисты окажутся за решеткой. Это не посягательство на свободу слова. Это обязанность воюющей страны провести красную черту. Черту между оппонентами и предателями.

Оцените пост

(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)

Загрузка...

Поделиться