Наш гость отнюдь не из породы подражателей. Был Александр Мандельблат (поэтический псевдоним Иверский) и лидером еврейского движения в Молдавии (1989–1993), и членом первого демократического правительства независимой Молдовы (1990–1991). Технолог, электрофизик тогда сходил в политику. А после переезда (ровно 20 лет назад) на Обетованную — он создал проект «Анализ системных структур в Торе» — ищет в Пятикнижии связи семиотические, математические, логические, семантические с посильной помощью компьютеров. Вообще-то этим евреи «вручную» занимаются тысячелетия, нарыли «горы радия и руды»… Но не национальный ли это вид спорта — самостоятельное мышление, «дайте пощупать самому»? Иначе — отчего столько у нас движений, партий и шахматных чемпионов?
И на поэтической ниве у Александра «лица необщее выражение». Он определяет поэзию как «искусство изящной фонетики», то есть не как смысловой, энергетический или эмоциональный контент — а как своеобычную «примолкшую музыку». В центре его внимания — поэтическая технология. Причём в изначальном значении «поэзии» — как произносимого текста. А уж смысл остаётся — или возникает — словно бы сам собою, за кадром. Честно говоря, мне не верится, что у умного человека и технаря-политехника всё в сознании происходит именно так — но оставим каждому право на собственную сказку.
Оттого и я, сильно не обожающий использовать в наших подборках символы чужих религиозных систем, решил сохранить опусы «Будда» и «Оборотнева жена» — в них нет идолопоклоннического смысла, это — просто звуковые упражнения на поле мифа.
Шлите нам стихи на e-mail: ayudasin@gmail.com.
Александр Иверский (Мандельблат)
НА ДАЧЕ
Знойный рай порос крапивой.
За забором — ни души.
Лишь ветвей ивόвых гривы
Колыхаются в тиши.
По веранде шарят мухи.
На крылечке дремлет кот.
В будке Шарик лопоухий
Из лоханки воду пьёт.
В ДОРОГЕ
За линзами вагонных стёкол
Неслась мистическая быль.
Там ветер, задыхаясь, охал
И по-пластунски полз ковыль.
Но, всё расставив по ранжиру,
Недальновидный горизонт,
Тесня еловые мундиры,
Осины выстроил во фронт.
Любви восторженные вспышки
Мешая с приступом тоски,
День нараспашку и вприпрыжку
Гнал рощи наперегонки.
ИНТЕРЬЕР
Обыден быт, обеден стол,
Сутулый стул, усталый пол,
Оконный свет — изгиб луча
В баллистике паралича.
Графина туз, мышиный лаз,
Медовый вкус и медный таз.
Дверной засов, часов мишень
И мешанины светотень.
Храм кýхонный: хромой буфет,
В хрустальной вазочке — букет,
В сухарнице полно конфет,
И никого в квартире нет.
ОБОРОТНЕВА ЖЕНА
Как из клоаки — с клокотом
Выкликнет слова клок, а там —
С волчьего воя хохотом,
Клыкастая, обнажена,
Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой —
Оборотнева жена.
Тезы натужной тождество,
Ложного ложа убожество —
Супружество ли, скотоложество?
Похотью пригвождена,
Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой —
Оборотнева жена.
А ёрничала ведь — колдунья, мол,
Плюнет-де, юная, дунет, мол,
На кол — дуэнья! Дуня, мол?!
К ведьмам приобщена,
Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой —
Оборотнева жена.
Совою ухает полночью,
Кукушкой шуткует, подличая,
Кликушествует перед сволочью —
Дьяволу посвящена,
Клюкнет наливки клюквенной,
Клюнет из клетки буквенной,
Тюкнет клюкою буковой —
Оборотнева жена.
***
За ушкó и на солнышко
Меж косящих лучей,
Тёлка, божья коровушка,
Полетим за ручей
Над брусникой ликующей
Чрез разлапистый вяз…
Между прошлым и будущим
Мы — последняя связь!
БУДДА
1
Родивший сам себя
Из мысли сокровенной
Задумался, скорбя
Об участи вселенной.
2
Он взглядом плавит лёд
Предвечных Гималаев,
Он слухом чует лёт
На юг летящей стаи.
3
Извлёк из тростника
Два-три простые звука
И слушает века
Молчание бамбука.
***
В ночь со среды на воскресенье,
Как некогда при смене эр,
Исходишь ты ручьём весенним,
Рыча раскатистыми «эр».
Всей акваторией крапленья,
С пальбой, с капелью палых пуль
Хлестал апостол заземленья
И обращал безмерность в нуль.
В штрих душем испещрённый
шифер
Крал код и шрифт. Шипел и тёк,
Глазея в лупы луж на шифр,
Под цокот, в цоколь кипяток.
Как жест ожесточённой жести,
Благая весть — сквозь гром
и треск:
Царя небесного наместник
Преобразился и воскрес.
В бульоне булькающей лужи,
Где, чавкая, икает грязь,
В брезгливых брызгах, неуклюже
Вставала радуга, светясь.
И я свидетельствую страстно,
Но истинно вам говорю:
Нисходит небо ежечасно
И вопреки календарю.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
