Вот это страна была! Всем странам — страна. Режим — всем режимам режим. Строгий, умственно-сильный. Мышечно-всесильный. Раз и навсегда установленный. Все говорили на богатом и могучем, дули в горны, стучали в барабаны, сажали редиску, боролись за урожай и за светлое будущее. Весь мир, кроме нас, шел не туда. Мы шли в прекрасное далеко.
Вот это страна была! Все жили в счастливом неведении. Самолеты горели только в фильме «Экипаж», поезда — в фильме «34-й скорый». Мопассан и Золя не рекомендовались до восемнадцати лет. Не омрачая жизнь граждан негативом, влияющим на производительность труда, нереально-правдивые «Правда», «Комсомольская правда» и «Пионерская правда» на весь мир вещали о счастье, равенстве и братстве. Пели песни о главном, смотрели «Время», «В мире животных», «Голубой огонек» и «Кинопанораму». Носили красные знамена и розовые очки. Дальтоников лечили у специально обученных «окулистов».
Вот это страна была! Ни коррупции, ни взяточничества, ни гей-парадов. Ни инвалидов, ни бомжей, ни безработных. Все (по способностям и потребностям) приносили пользу обществу: поэты мели дворы, художники рисовали агитплакаты, кухарки управляли государством. Все было свое и для своих. Народ и партия были едины. Осознавая высокую ответственность перед мировым сообществом, все стремились быть лучшими во всем. Всех уговаривали пробовать крабов и требовать долива пива. Все имели хорошие показатели и были благодарны за счастье жить в такой стране. У всех был достойный аппетит и жизнеутверждающий дух.
Все ели русские пельмени, украинские вареники, узбекские манты, грузинские хачапури, еврейский форшмак, докторскую колбасу и финский сервелат. Пятнадцать республик — пятнадцать сестер — понимали друг друга. Все боролись за мир, гордились державой и помогали странам социалистического лагеря. Все были согласны умереть за Родину. В магазинах было все, не считая дефицита. Все стояли в очередях — за всем, кроме бананов. Очередей за бананами не было, потому что не было бананов. Демонстрации были праздником. Иностранные языки учили все — и все их знали одинаково плохо. Запад не понимал, почему нам так хорошо. Мы не понимали, почему нас жалеют зарубежные родственники — предатели Родины — и не хотели с ними знаться.
Вот это страна была! Все страны завидовали! Мы были первыми всегда. Пятилетку выполняли за три года. Космические корабли бороздили пространство. Туалеты были на улице. «Запорожец» был машиной. Кошки ловили мышей. Собаки охраняли границы Родины. Ленин был непременным атрибутом интерьера. Одного телеканала хватало на всех. Руководство отчитывалось перед народом за то, что сделано, и что будет. Законы были за народ. Все было для народа: бесплатные квартиры, бесплатный отдых, бесплатное обучение, бесплатные лагеря, бесплатные мечты о том, как заживем.
Все шли в прекрасное далеко. Б-га не было, Запад был врагом, капиталисты нас боялись. Не было ни богатых, ни бедных. Все были одинаково бедными. Народу хватало того, что давала партия. Партия давала народу то, что считала нужным и брала себе все, что хотела. Весь народ получал столько, сколько требовалось на нужды жизни. Тот, кто разбогател (путем строжайшей экономии!), свое богатство не афишировал. Голодных не было. Хлеба всегда было вдоволь. Отгороженные железным занавесом, простые граждане чувствовали себя защищенными от капиталистического насилия.
Все взрослые были членами профсоюза, все дети играли в «Зарницу» и в классики. Шоколадные конфеты и мандарины водились в новогодних подарках. Торты в виде человеческих органов не существовали как таковые. Пирожные были с масляными розочками. Куклы были куклами. Дети ждали выходных, чтобы смотреть мультики. На Восьмое Марта мальчики дарили девочкам открыточки, на 23 февраля девочки дарили мальчикам расчесочки. Носки и носовые платки дарили тем, кто уходил в армию. Двоечники писали без ошибок. Школа не была домом моделей. Гигиена школьной формы заключалась в смене воротничков и манжет. Блузка прикрывала учительский живот. Юбка прикрывала учительский зад. Авторитет учителя поддерживался красным цветом чернил.
Вот это страна была! Чувства были высокими. Все были друзьями-товарищами-братьями. Вопросы пола не мусолились. Никому не приходило в голову сесть на застеленную кровать. Никто не думал о сексе и даже не знал такого слова. Целовались в щечку или с закрытыми глазами. Детей находили в капусте. Все парни были настоящими — нормально функционирующими по части демографии. Девушек было — завались-выбирай-не-хочу. Все до одной варили борщи, штопали носки, читали «Тихий Дон», изучали материалы съездов КПСС, танцевали вальс и ходили в капроновых бантиках вплоть до выпускного.
Объевшись несвежих калош, мировой капитализм гнил от злости. Мы были выше вещизма. У нас была духовность. Мы имели то, что могли достать. У тещ не было сигарет в зубах, декольте ниже пупа и пирсинга. У свекровей не было цепей ниже колен, татуировок и накладных ногтей. Мамы носили крепдешиновые платья, пахли «Красной Москвой» и стирали вручную. Хозяйственным мылом. Папы забивали «козла». Бабушки пекли пирожки и не торчали в интернете. Дедушки разводили шелкопрядов. Соседи вели себя корректно: ставили фингал под глаз только из добрых побуждений. Ботинки «Скороход» носились, пока влезала нога и передавались по эстафете дальше. Радуясь любой мелочи, все пребывали в относительном равновесии финансового НЕблагополучия. Конфликты решались посредством парткома, профкома и месткома. Семьи были нерушимыми ячейками общества.
Мы шли к цели, шли — и, наконец, пришли. Никто не собирает марки, значки и спичечные коробки. От бананов тошнит. Дети не играют в прятки, не грызут «Кисель плодово-ягодный в брикетах», не плачут от песни «Пропала собака». Дамы (даже под брюками!) носят целые колготки. Джентльмены без опаски рассказывают политические анекдоты, моют кости правительству и выносят мозги у оппонентов в социальных сетях. Железный занавес проржавел и развалился.
Желанное-долгожданное «прекрасное далеко» приблизилось вплотную. Поднаторев на старых добрых пиротехнических пистонах, бывшие пионеры подались в олигархи. Правительство стало врагом народа. Б-г доказал, что он есть. Секс тоже подтвердил свое существование. Романтика подбила сальдо под качеством секса и величиной доходов. Разводы вошли в моду. Диспуты «Бывает ли любовь с первого взгляда» и «Есть ли жизнь на Марсе» канули в Лету.
Мы не считаем в уме, не читаем бумажные книги, не ныряем в снежные сугробы. Мы пьем фильтрованную воду и обезжиренное молоко. Не кайфуем от жареной картошки и майонеза. Предпочитаем сухари — свежим булочкам. Мы не смотрим в небо, не сидим у костра под гитару, не мастерим милых безделушек. Мы покупаем дорогие подарки, в которых нет тепла наших рук и нашей души. Мы забыли, что такое фотобумага «Унибром» тринадцать на восемнадцать. Мы теряем навыки грамотного письма. Игнорируем знаки препинания. Вместо слов — смайлики. Вместо писем — СМСки. Вместо копирки — ксерокс. Вместо улыбок — ботокс. Вместо психушки — «Дом-2». Вместо «Свадьбы в Малиновке» — стрелялки-взрывалки-убивалки-грабилки-изнасилки. Вместо «Ежика в тумане» — головастые уродцы. У кукол — шикарные наряды и ярко выраженные половые признаки. У домашних животных и грудных младенцев — свои телеканалы. Подаркам с елки не радуются, как сокровищам. У тысячи сортов колбасы — один вкус.
Мы поддерживаем «уровень». Делаем то, что велит нам реклама. Ездим на иномарках. В Париже бывали столько раз, что устали рассказывать, сколько. Мы забываем имена своих друзей. Мы хорошо помним имена своих начальников. Лица наших любимых прячутся за «актуальной» формой бровей, татуажем глаз, силиконом губ. Мы открыли себе — себя: каждый первый — великий поэт-писатель-драматург; каждый второй — великий художник-певец-композитор; каждый третий — сам-себе-великий-актер-режиссер-менеджер-продюсер. Уныло волоча шлейф былой славы, замшелые маститые пылятся на полках. Политиков — больше, чем простых смертных. Простые смертные не стоят в очередях за видеомагнитофонами. Сложные бессмертные — тоже. Нет очередей, нет видеомагнитофонов, нет азарта «что дают», но есть вещи, которые делают нашу жизнь сказкой — и без которых жизни нет. Вообще.
Прекрасное далеко, ставшее привычным настоящим, приветствует нас из компьютера. Мы не стучимся к соседям в обнимку с тазиком «оливье», не обсуждаем на кухнях мировые проблемы, наши гости не переобуваются в комнатные тапочки, но кто ходит в гости? Есть скайп. Не вставая со стула, мы навещаем друзей и родителей, заказываем по каталогам карнавальные костюмы, лоскутные одеяла и настоящие купальники вместо сшитых внизу маек. Первый человек, говорящий по мобильнику через наушники, выглядел сумасшедшим. Теперь мы все такие. Мы удивляемся, как назначали встречи у памятника Ленину и отыскивались: памятников было три! Мы не удивляемся, что в компактном корпусе мобильного телефона — система навигации всего мира. Мы держим его в руках. Мы держимся за него, как младенцы — за материнскую пуповину. Не дай Б-г, отключат источник питания и связь оборвется! Потерять мобильник — потерять голову и весь мир. Без всего мира — это еще куда ни шло, но ходить без головы — неприлично даже в туалет. А разве мы ходим? Мы мчимся, сломя голову. Быстрее, быстрее. Спешим успеть и преуспеть. Успеваем и преуспеваем.
Мы живем с расшоренными глазами. Выбираем круг общения, страну проживания, гордимся своей родословной, не позволяем делать из нас однородную поддакивающую массу. Мы не армия роботов, мы живые. Короткие юбочки поднимает ветер. Звонкие каблучки пробуждают от спячки асфальт. Мы не разучились смотреть на облака и считать звезды, но как только мы начинаем развешивать уши, прекрасное далеко начинает делать ноги. На то оно и прекрасное, чтобы к нему стремиться. Может, грядущим поколениям оно покажется анахронизмом вроде пассатижей — переключателей телеканалов, но люди хотят быть счастливыми во все времена — при любом строе — и несмотря ни на какие помехи.
Любящие глаза и детский смех актуальны всегда. А что еще нужно? Больше ничего не нужно. Нас ждет прекрасное далеко.
Вперед.
Зинаида ВИЛЬКОРИЦКАЯ
Художник Татьяна МАРКОВЦЕВА, Чикаго
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
